Сидение считалось привилегией в присутствии королевской семьи, и как таковое было привилегией немногих. Как и во всем остальном, во времена Людовика XIV в Версале правила придворного этикета с каждым годом становились все более сложными и запутанными: одни могли сидеть рядом с принцами, другие, – если только особа королевской крови отсутствовала.
Но кроме того, существовало еще одно жесткое правило, и соблюдение его было совершенно непреложным, в зависимости от ранга полагался тот или иной тип сиденья. То есть это был как раз тот момент, когда «размер имеет значение». Но абсолютному большинству придворных при Дворе была пожалована привилегия всегда стоять.
Поди попробуй тут разобраться, кто должен сидеть, а кто стоять, но на самом деле всё при Дворе Короля-Солнце было продумано до мелочей и соблюдалось неукоснительно. Особая привилегия предоставлялась исключительно герцогиням и принцессам: принцессам выделялось кресло со спинкой, а герцогиням – табурет. Они имели честь табурета (стул без спинки) – в присутствии короля и королевской семьи. Однако, если герцогиня была с внуком короля Франции, у нее мог быть стул со спинкой.
Французский Двор был эпицентром изощренности, и, конечно, каждый Двор в Европе знал, что и как происходило в Версале. Король Польши Ян III Собеский женился на Мари Казимире Луизе де ла Гранж д'Аркьен (француженке по происхождению), и он слишком хорошо знал, через какие обручи его Марысенька была готова прыгать, чтобы добиться своего табуре́. Он якобы однажды сказал: «Подумать только, как она жаждет этого жалкого стула, на котором никто не может сидеть спокойно!».
В Версале на праздниках и балах рассадка была организована в зависимости от двух вещей: места, где находился король, и ранга сидящего. Чем ближе вы были к королю, тем, разумеется, выше был ваш ранг. И тут уже возникал вопрос о типе предоставляемого сиденья.
В общем, звание придворного или принца предопределяло вид места для сидения: кресло, кресло без подлокотников, диван, высокий табурет, низкий табурет или отсутствие сидячего места вообще. (Да, почти как в наших поликлиниках, где в очереди к врачу на 20 человек всего два колченогих стула, в лучшем случае сиротливая скамейка под стенкой).
Королю и королеве было предоставлено удобство мягких кресел. Единственными людьми, удостоенными такой же чести, были другие монархи, заезжавшие в Версаль с визитом. Сюда входил и изгнанный король Англии Яков II со своей королевой, а также другие королевские особы.
Кстати сказать, эта табель о рангах и право сидения стали при Дворе верным признаком тайного брака Людовика XIV с мадам де Ментенон (этот морганатический брак всеми силами пытались скрыть), поскольку последнюю часто видели сидящей в кресле в присутствии короля, чего король никогда бы не допустил, если бы они не занимали одинаково высокое положение.
А вот его величайшая из любовниц, негласная королева Франции мадам де Монтеспан, так и не обзавелась табуретом, поскольку её муж отказался принимать эту милость, и царица Версаля продолжала стоять, хотя и была матерью нескольких детей короля.
Точно так же неофициальная вторая жена le Grand Dauphin (совсем неаристократическая мадемуазель де Шуэ́н) сидела в кресле, когда присутствовал её муж.
Дети короля могли потребовать себе табурет только в присутствии отца. Принцессы крови обычно имели право на стул со спинкой, но не кресло с подлокотниками.
Кардиналы могли сидеть на диване, когда принц крови находился в комнате, но, если входила королева, кардиналу приходилось пересаживаться на табурет.
Высокородная знать могла сидеть только тогда, когда была в комнате с принцами и принцессами крови.
Все, кто не входил в эти категории, должны были стоять – независимо от возраста и состояния. Итак, как я уже говорил, для большинства дворян придворная жизнь требовала много времени стоять ходить и танцевать, но очень мало сидеть (тут тебе и варикоз, и проблемы со спиной, мозоли и полиартрит. И ради чего, спрашивается?!)
Да уж, борьба за стул при Дворе была нешуточной. Так, например, принц де Сальм поставил условием заключения брака между членом его собственной семьи и дочерью герцога де Кро: брак должен был состояться только в том случае, если отец невесты сможет добиться для неё права сидеть при Дворе. Герцог де Кро немедленно воспользовался своими связями с принцем де Суби́зом, фаворитом Людовика XV, и получил-таки эту честь для своей семьи.
Возникали и серьезные споры по поводу права стула, о них мы знаем во многом благодаря бесчисленным воспоминаниям того времени.
В одном из случаев герцог Лотарингский стал источником проблемы. При французском дворе он имел титул Иностранного принца, но он недавно ездил за границу. Там – при Дворе австрийского императора – ему предложили кресло. Вернувшись, он попросил того же для себя и при Дворе Людовика XIV, который ему отказал. Как сказал король, «у каждого монарха свой этикет». Но все же эта история получила продолжение, и проблема была решена. Месье (Филипп, герцог Орлеанский, брат короля) предложил герцогу компромисс в виде стула со спинкой, на что Луи Лотарингия согласился.
Однако герцогу Лотарингскому этого показалось мало. Вследствие этого запланированную поездку герцога и герцогини Орлеанской в Бар (где была резиденция герцога Лотарингии) пришлось отменить, чтобы избежать дальнейшего конфликта (чудеса, да и только. И это все из-за стула с подлокотниками. Да уж, как сказал Цицерон: «O tempora, o mores!»)
А немного позднее, в 1699 году, дом Лотарингии стал причиной очередного скандала из-за сидячих мест. Герцогиня Бургундская была хозяйкой вечера, на который дамы Лотарингии намеренно прибыли слишком рано, чтобы они могли сидеть на ближайших к хозяйке стульях. В конце концов, после долгих препирательств принцесса д'Аркур (еще та дамочка, о ней я писал ЗДЕСЬ), ухватила герцогиню и потащила её с места!
Одно из немногих исключительных мест было во дворце Марли́, где король позволял своим придворным гораздо более свободное расположение табуретов и стульев – это еще одна причина, по которой приглашение туда было столь желанным.
Поскольку получить место (табурет) являлось великой честью, у монарха было принято тем, кто недавно получил право на место, давать возможность публично продемонстрировать это право. Обычно это происходило, когда монарх либо предлагал «новичку» сесть (обычно так поступал король, поскольку считалось вежливым позволить дамам сидеть), либо садился сам. Так, к примеру, Мария Лещи́нская приняла герцогиню де Шатийо́н, которая недавно была возведена в этот ранг, и сразу же заняла свое кресло, что позволило новой герцогине сесть.
Сидячий этикет был вопросом не только права, но и служебных обязанностей. Долг каждого, кто устраивал вечеринку в Версале (что мог сделать любой, у кого есть приличные апартаменты), убедиться в наличии необходимого количества стульев – и стульев правильных сортов.
Даже брату короля невозможно было получить достойное место в присутствии монарха. Филипп, герцог Орлеанский, просил о такой чести у своего брата, но получил отказ. Это не только было бы нарушением этикета, но и послужило бы собственным интересам Филиппа, чтобы подчеркнуть его положение при Дворе. Как рассуждал Людовик XIV, если все сядут, что же будет отличать короля от барона?...
Спасибо, что дочитали. Это дает стимул для новой работы. Буду благодарен за лайки (ставьте пальцы вверх – так я буду знать, что вам понравилось), за подписку и за ваши комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи:
- Почему Людовик XIV приказал герцогине де Ноай и её мужу покинуть Версаль
