Не успел султан Сулейман выбрать "того, кто достоин Манисы", как у заклятых братьев, Селима и Баязида, случилась драма на охоте. Неоднозначная драма - вся такая окутанная туманной дымкой. И кто там был реальным героем, а кто - подлецом, зрители вольны додумывать сами.
Шехзаде Баязид предложил шехзаде Селиму посоревноваться в конном забеге. Ни с того, ни с сего. Просто так, потому что приспичило. Гуляли они по лесу, тихо-мирно беседовали (или делали вид, что "тихо-мирно"), младший братишка Джихангир рядом крутился.... И тут на лихого Баязида находит озарение: давай, мол, брат, поскачем с тобой во-он туда! И, если я выйду победителем, ты мне отдашь перстень, который тебе отец подарил.
Селиму скакать куда-то там не больно хотелось. Да и с перстнем расставаться - тоже. И Джихангира бросать одного посреди дремучей чащи как-то не по-братски... Пусть он с охраной, но всё же.
Но Селим понимал, что из его отказа Баязид раздует целое шоу. Начнёт прыгать, пританцовывать и вопить на весь лес: "Да ты трус, трус, трус!"... И потому согласился. И назначил свою ставку: дескать, в случае его, Селимовой победы, Баязид должен попросить прощения за все свои подколы и непочтительные речи.
Кто кого обогнал - неизвестно. Наверное, всё же Баязид сумел уйти вперёд, раз потом Селим готов был отдать ему перстень.
Как известно, чем дальше в лес, тем злее партизаны. Селим заподозрил неладное, когда неожиданно свалился с коня, и тот сбежал, сверкая копытами. Рыжий шехзаде среди братьев, конечно, слыл недотёпой. Но в седле-то наверняка умел держаться, всё-таки это базовый навык для османских принцев. И в походах с отцом он участвовал с подросткового возраста - значит, ездил верхом не хуже других.
Упал, ушибся - ладно, это ещё полбеды. Потом заблудился, потом нарвался на разбойников (откуда разбойники в охраняемом лесу, где охотится сам султан с сыновьями?). Сам предложил им денег, чтобы помогли выбраться из лесу. Но ребята почему-то разъярились, оружием стали махать... Хотя какое там у них оружие? Так, ножи да палки... Но трое против одного - серьёзное неравенство.
И вот из-за кустов выпрыгивает Баязид, как чёртик из табакерки. Как он тут оказался? Ведь вроде же в другую сторону ускакал... И без коня почему-то. Его тоже лошадка скинула?
Баязид действует, как заправский супермен: одним махом троих убивахом! Мечом крутил здоровски!
Потрясённый Селим сначала от души предлагает брату-спасителю перстень. Но он неожиданно отказывается. И до Селима начинает доходить, что вся каша была заварена не ради перстня, а ради чего-то другого.
На горизонте появляется папа Сулейман со свитой. Подозревая неладное, он с ходу отвешивает Баязиду горяченьких люлей. В громкие заявления "Я - герой, я спас Селима!" султан верить не спешит. Тем более, что сам Селим их не подтверждает и говорит, что расправился с разбойниками без посторонней помощи.
К чести рыжика нужно отметить, что он вообще хотел уйти от неприятного разговора. У него на тот момент к Баязиду имелись веские претензии и подозрения. Вся ситуация на самом деле выглядела, как организованная пакость. И у неё была цель: унизить Селима и лишний раз показать героизм Баязида. Чтобы перед отцом покрасоваться. И чтобы отец понял, что не тот экземпляр отобрал в наместники Манисы.
При всех прочих Селим не вываливает Сулейману своих догадок и оставляет их при себе. Чтобы потом высказать брату в глаза, один на один.
Есть один нюанс, который выдаёт в Баязиде звезду погорелого театра. Разбойничье нападение - его излюбленный номер. Доказательство тому - случай с Матракчи на рынке, где благородный шехзаде сымпровизировал едва ли не вооружённый грабёж. Это, видно, репетиция была. В сольном исполнении. В дальнейшем, для постановки перед Селимом пришлось целую труппу бродячих артистов привлекать. Ну, покрошил малость мужичков, правда... А когда для Баязида имели ценность жизни простых людей? В детстве из дворца убегал, за что головами поплатились стража и учитель, а ему, сорванцу, всё, как с гуся вода...
Ночью в шатре Селим открыто заявил брату: ты сам нанял этих людей. Баязид даже не отпирался, а лишь ухмыльнулся: "Ну, допустим!". И закончил своим любимым речитативом: "А ты всё равно трус!".
Так что отказ Селима от "дачи показаний" при отце - не подлость, а средство самозащиты. Причём подобранное настолько аккуратно, насколько это вообще было возможно сделать в той неразберихе. Он не дал себя обмануть. Интуиция подсказывала Селиму, что здесь не так всё просто. И, скорее всего, не подвела.
