Есть мнение, что через тысячу или десять тысяч лет от нашей цивилизации не останется и воспоминания, всё рассыплется прахом, и лишь египетские пирамиды, как стояли, так и будут стоять над Нилом, с высоты почтенного возраста взирая на циклическую суету у подножий. Это очень интересное мнение и достаточно распространённое, ибо опирающееся на архетипы бессознательного. Новое и переменчивое кажется недолговечным и зыбким. Но, разумеется, мнение это в корне неверно. Ни за тысячу, ни за миллион лет, — ни за миллиард даже — оставленные нашей цивилизацией на коре следы нисколько не потускнеют. Причём, это и любой другой цивилизации касается.
Начать можно, пожалуй, с дорог. Ибо дороги покрывают весомую часть суши, встречаются повсюду и потерять их труднее всего. И римские дороги, например, не исчезли и никогда не исчезнут. Единственный способ избавиться от засыпанной вековыми наносами брусчатки, — это отправить всю материковую плиту в переплавку в мантию. А это — хлопотно. Осадочные породы континентов легче мантийных и упрямо плавают на поверхности.
Но как дороги строили в римское время и как строят сейчас? Действительно, никакого сравнения. Объём перемещённого грунта при сооружении автострады на каждый километр пути теперь больше в десятки раз. И неважно, что песок и щебень (составлявшие основу дороги и в римское время) теперь не покрываются брусчаткой. Щебень тоже никуда не денется. И песок. То, что это просто песок не имеет значения. Он — не местный, а перемещён из удалённого карьера. Так что, будет являться признаком рукотворного сооружения. Причём, признаком бросающимся в глаза. Даже древние валы пограничных укреплений можно найти. А где эти смешные валы, и где насыпь десятирядной автострады?
Никуда не денутся также бетон, кирпич и стекло. Современное здание отличается от пирамиды только тем, что может рухнуть, но материалы, из которых оно построено, внезапно, прочнее и долговечнее гизейского известняка. Намного долговечнее. Хотя бы потому, что не растворяются водой, а значит несравненно меньше подвержены эрозии. Если по совести, то пирамиды обязаны своей сравнительной сохранностью лишь засушливому климату Египта.
На своём месте останутся и металлы. Причём, не только цветные. Железо частично может рассыпаться ржавчиной, но не всё, а лишь там где контактирует с водой и воздухом. Да и ржавчина — не улетит в космос, а останется лежать там, где образовалась. Главное же, — если иметь в виду глубокий след, который не заметить не получится при всём желании, — это сама металлургия. Производство металлов куда ярче запечатлевается в отложениях, чем продукт.
В горнодобывающих и металлургических провинциях терриконы выбранного при строительстве шахт грунта, породы оставшейся после обогащения руды, шлака образовавшегося в процессе выплавки, — впечатляющий элемент рельефа. И так было всегда. Освоение производства металлов древними цивилизациями обнаруживается не столько по орудиям, которые могут быть привозными, сколько по печам и неизбежным последствиям их деятельности.
...Теперь, собственно, к вопросу, где искать следы высокоразвитых цивилизаций прошлого. Везде. Высокоразвитая цивилизация оставляет след по всей площади планеты. И не только потому, что эту площадь стремится занять. Хотя и стремится. За пару столетий после промышленного переворота машины — хотя бы в форме упавших самолётов — проникли в самые глухие закоулки мира. Даже если некое племя теперь и ходит всё ещё в набедренных повязках, то не просто же так ходит, — а с автоматами калашникова. Как минимум.
Но дело даже не в автоматах, а в пыли. В том самом прахе, которым рассыпаются недолговечные порождения нашего суетливого времени. То что творения эти большей частью на самом деле не просто «долго», а вечны, и вечны наглухо, — отдельный вопрос. Не все. Что-то и действительно рассыпается. А рассыпавшись, в форме пыли разносится ветром, более-менее равномерно распределяясь по всей поверхности планеты. Включая и дно океанов.
Вроде бы, просто пыль. Но состав у неё другой. Не природный. Она отличается повышенным содержанием химических элементов, человеком используемых. Эти элементы извлекаются на поверхность с рудой, выплавляются, входят в состав изделий, которые расходуются и распыляются.
В каком-то смысле, это не просто пыль, а подпись. По которой палеонтологи, возможно уже внеземные, через миллиарды лет, взяв пробы из впадин выкипевших под лучами постаревшего разбухшего Солнца океанов, смогут сказать, как именно современная человеческая цивилизация хозяйствовала. О! — смогут они сказать, — вот повышается содержание мышьяка и олова, значит кто-то добывает их и тратит, делая бронзу. А вот и железо пошло, вот его начинают легировать марганцем, тут они открывают алюминий, тут минеральные удобрения, а тут титан, а тут они свинцовые присадки к бензину запретили. А тут вообще продукты распада изотопов, указывающих на появление ядерной энергетики.
Вывод? Очевиден. Возражения же привычны и заезжены. Нельзя, де, ко всему подходить с человеческой меркой, бывают цивилизации другого типа. Нелепые это возражения. Ибо если цивилизация «другая», надо объяснить, каким именно боком она другая, и как дошла до жизни такой. Но в процессе объяснения станет ясно, как день, что другая цивилизация просто оставляет другой след, который, бросаясь в глаза, и позволил бы понять чем она отличалась. Какие — «другие» — ресурсы использовала и расходовала.
То что высокая цивилизация использует некие ресурсы, это не «человеческая мерка», а общая закономерность, так как попытки вообразить и описать нечто, ресурсы не поглощающее, но заслуживающее именоваться высокой цивилизацией, обречены на провал. И данное утверждение легко проверить экспериментально. Не менее общей является и закономерность вырастания высоких цивилизаций из низких. Каждая из них, будет иметь свой собственный каменный век, и уже на этом этапе засеет планету сломанными рубилами и украсит «кухонными кучами».
