При подходе к этой теме, разумеется, встаёт вопрос современной политики. Отнюдь, не в том ключе, можно или нельзя писать о чём-то, чтобы никого не задеть. Но в том, как эта политика влияет на восприятие событий прошлого.
Трудно пройти мимо открыто и почти без возражений существующего в современной Европе режима апартеида, по признаку культуры и национальности, сразу в нескольких государствах, пусть и относительно мягкого. Открытой пропаганды нацизма, через героизацию, без разбора, любых антисоветских движений, вплоть до частей и соединений СС, не говоря уже об участии даже "обычных" националистов в массовых убийствах евреев.
- "На века освободим Литву от жидовского гнета" - название одной из ещё довоенных пропагандистских листовок Фронта литовских активистов
Однако, этот аспект восприятия отнюдь не означает, что национальный вопрос, пристрастно рассматриваемый сегодня, не играл никакой роли или, напротив, что он был решающим в Прибалтике в первые дни войны.
Красной Армии приходилось считаться с угрозой вооружённых бунтов в Прибалтике и даже столкнуться с ними, как и с нападениями на солдат и командиров Красной Армии, в первые дни войны.
- такой пример описывается в мемуарах И.Д.Копылова:
На подступах к Свенцянам [совр Швенчёнис - юго-восток Литвы] на одну из наших колонн напала банда литовских националистов, и нам пришлось развернуть гаубичный артполк, чтобы разом покончить с ней. В это же время средь бела дня к машине командира нашего стрелкового полка подошел местный житель в убогой одежде и попросил разрешение обратиться. Командир разрешил и не успел глазом моргнуть, как был сражен выстрелом из обреза.
При загадочных обстоятельствах во время дневного привала был убит майор Барткус, командир батальона. Враги отомстили ему за преданность советской власти.
- цитируется по "ПРИБАЛТИЙСКИЕ РЕСПУБЛИКИ И ВОЙНА: ФОРМИРОВАНИЕ И БОЕВОЙ ПУТЬ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ." Копылов Н.А.
И эти события можно легко подать как постоянную и серьёзную военную угрозу. Однако, рассматривая события первых дней Великой Отечественной на уровне соединений (корпусов и дивизий), всё, что будет видно на этом уровне — необходимость держать гарнизоны в крупных городах, в ущерб силам действующим на фронте.
А, например, Июньское восстание в Литве останется попросту незамеченным, так как отступающие силы Красной Армии 23-го июня не входили захваченный мятежниками вечером 22-го июня город Каунас, прямого столкновения не произошло. Другого потенциально крупного столкновения можно было ожидать в Вильнюсе, но там восставшие начали действовать лишь незадолго до подхода германских войск - 23-го июня - и советские в районе города имели перед собой более серьёзного противника.
- на самом деле, глядя из мира современного, уже давно пора перестать принимать активность меньшинства, за мнение большинства. Реакция законопослушного населения замедляется именно тем, что оно не готовит, заранее, вооружённое подполье и не налаживает связи с иностранными разведками, даже пропаганду, как правило, не ведёт
Советская Прибалтика.
Одной из причин формирования такого уникального, для Красной Армии образца 1940-го года, соединения как территориальный корпус, были особенности процесса присоединения трёх стран региона - Литвы, Латвии и Эстонии - к Советскому Союзу, на правах его республик.
Задним числом, можно сколько угодно иронизировать над степенью свободы волеизъявления парламентов Прибалтийских республик летом 1940-го года, при наличии на их территории советских войск, ну, или на тему того, насколько они были свободны при действовавших до того местных диктатурах.
Однако, формально, произошло именно это - государства добровольно вступали в состав СССР.
И эта добровольность стала причиной, по которой местные военные не только не были взяты в плен или, хотя бы, распущены по домам, но, напротив, стали частью Красной Армии.
Превращение армий стран прибалтийского региона в часть Красной Армии, на фоне реформ и роста самой Красной Армии, шло не слишком быстро, и к лету 1941-го года в частях трёх территориальных корпусов сохранялась, в значительной степени, старая форма (с новыми знаками различия), старое вооружение и прочая матчасть войск.
Однако, более важной составляющей войск, чем часть материальная, были люди.
Приход советской власти затронул разные слои населения отнюдь не одинаково. Если городские рабочие и служащие оказались скорее в плюсе, чем пострадали от национализации промышленных предприятий, то широкие слои мелких собственников предприятий и хозяйств, а последнее важно, поскольку в Прибалтике индивидуальные хозяйства встречались гораздо чаще, чем земледельческие общины, лишились своей собственности, части земельных наделов.
Сам процесс передела привёл к росту цен зимой 1940-1941-го, а отпуск товаров населению был ограничен.
И на армии это также отразилось.
- мнение красноармейца-артиллериста Пинбка из
- отчетного доклада ответственного секретаря партбюро - младшего политрука Шкилёва - партийному собранию о работе партийного бюро 171-го стрелкового полка (Эстонская ССР), с 29.09.1940 по 30.11.1940:
У меня забрали землю, кого же мне теперь защищать и кому присягу давать? Будут все принимать, и я приму.
Помимо затронутых перечисленными выше процессами, влияние оказывали изменения порядка и условий службы в самих территориальных корпусах - от качества питания, до количества нарядов для рядового состава.
Рост недовольства в войсках, таким образом, имел сразу и бытовой, и политический аспекты. И проявления этого недовольства также могли иметь политический характер, от порчи агитационных стендов и портретов в красных уголках, до нападений на своих командиров.
Такая ситуация осложнялась ещё и существованием подпольных организаций, созданных как на основе ещё досоветских националистических подпольных, так и расформированных, с приходом советской власти, военизированных общественных организаций.
Например, в Литве, ещё во время правления Антанаса Сметоны (1926-1940-й годы), при поддержке германской разведки, появился Союз литовских активистов, с 1940-го года эта организация существует уже под названием Фронта литовских активистов, а расформирование легального литовского же Союза стрелков дало этой организации не только новых "активистов", но и укрепило связи с оставшимися на службе в Красной Армии военными.
Территориальные стрелковые корпуса и планы прикрытия мобилизации и развёртывания.
Территориальные стрелковые корпуса создавались в составе войск Прибалтийского Особого военного округа. Размещались на территории соответствующих советских республик.
29-й стрелковый корпус - 179-я и 184-я стрелковые дивизии, 615-й корпусной артиллерий полк - размещался на территории Литвы, к июню 1941-го года входил в состав 11-й Армии ПрибОВО
22-й стрелковый корпус - 180-я и 182-я стрелковые дивизии, 614-й корпусной артиллерийский полк - размещался в Эстонии, к июню 1941-го года входил в состав 27-й Армии ПрибОВО
24-й стрелковый корпус - 181-я и 183-я стрелковые дивизии, 613-й корпусной артиллерийский полк - размещался в Латвии, к июню 1941-го года входил в состав 27-й Армии ПрибОВО
География региона и особенности территориальных корпусов определяли размещение двух из трёх корпусов в глубине округа, в подчинении 27-й Армии, отвечавшей за район прикрытия №1:
Ни 22-й СК, ни 24-й СК, физически, не смогли бы вступить в бой 22-го июня 1941-го года, да и 23-24-го тоже. Их от границы отделяет расстояние свыше 300 км.
В планах прикрытия силам 27-й Армии ставится задача охраны побережья Балтийского моря, но территориальные корпуса в состав сил участков прикрытия РП-1 не входили, поскольку и от побережья находились в 150-200 км.
- тут нужно сделать пояснение, что планы прикрытия - это не просто "бумажная" стратегия обороны границы, на время пока идёт мобилизация, а план использования имеющихся войск в приграничной полосе
- и внося в планы прикрытия новое соединение, как стоящее на конкретном участке, ему требовалось обеспечить и нормальное размещение на этом участке
- поэтому территориальные корпуса, оставаясь в своих старых казармах и лагерях, на картах смотрятся так, будто ждут вторжения со стороны РСФСР, а не из Восточной Пруссии
Таким образом, согласно планам прикрытия, дивизии 24-го стрелкового корпуса* (181-я и 183-я СД), вместе с управлением корпуса, должны были перебрасываться по железной дороге в распоряжение 8-й Армии, то есть, в РП-2, сосредотачиваясь на месте с восьмого по тринадцатый день от начала мобилизации.
- в электронном документе на сайте РККА.ру, сделана пометка "в документе неразборчиво" и, по-видимому, перепутаны номера управлений корпусов
Из дивизий 22-го СК, 180-я СД должна была попасть в резерв командующего фронтом, вместе с десантниками 5-го воздушно-десантного корпуса.
- воздушно-десантные корпуса по составу, примерно, соответствуют стрелковой дивизии мирного времени - около 10 тыс чел
А 182-я СД должна была войти, после переброски по железной дороге, в состав войск 11-й Армии (РП-3), вместе управлением корпуса. Без указаний сроков, но с уточнением, что переброска, во всех случаях, должна проходить после отмобилизования корпусов и их дивизий (1-3 суток).
29-й стрелковый корпус рассматривается в данной статье отдельно, как раз по той причине, что, теоретически, командование 11-й Армии имело возможность использовать его силы в первые дни войны. В составе 11-й Армии он, в планах прикрытия Красной Армии, "попадал" в район прикрытия №3:
Внутри этого района, с началом реализации планов прикрытия, предполагалось, что 29-й стрелковый корпус, после отмобилизования своих дивизий (1-3 суток), выступит маршем в район Алитуса, то есть, на помощь к единственной, на 2-м и 3-м участках прикрытия РП-3, 128-й стрелковой дивизии.
Если нанести на карту все стрелковые дивизии, что должны были, в конечном итоге, выйти на участки прикрытия, то получится такая вот неприятная картина:
Неприятна она тем, что можно наглядно увидеть - выхода в приграничную полосу более чем половины назначенных на участки прикрытия стрелковых дивизий Прибалтийского Особого пришлось бы ожидать немалое время*.
- например, 48-я СД размещалась в Риге, более чем в 200 км от своего участка прикрытия
- в сумме, по планам прикрытия, семь стрелковых дивизий должны были находиться в приграничной полосе, а ещё восемь дивизий прибывать, в разное время, на свои участки
Собственно, это и есть причина по которой округ поднимал войска заранее и выдвигал их к границе, в десятых числах июня 1941-го года, когда стало известно о реальности угрозы нападения.
Красным цветом на карте выделены дивизии находившиеся в приграничной полосе к началу боевых действий 22-го июня. Семь дивизий.
Жёлтым - дивизии назначенные на участки прикрытия и начавшие движение из глубины округа к границе, в промежутке с 14-го по 18-е июня. Три дивизии. К сожалению, ни одна из этих трёх дивизий не успела к утру 22-го июня занять свой участок, прибыв уже на фронт только к вечеру или уже ночью 22-23-го.
Как и отмеченная серым цветом 11-я СД, которая, скорее всего, вошла бы в состав 10-го СК (10-я и 90-я СД - на карте) или 11-го СК (125-я и 48-я СД - на карте) 8-й Армии.
Ну, а фиолетовым цветом обозначены дивизии территориальных корпусов. Пять дивизий на участки прикрытия, плюс одна в резерве. И главное их отличие от прочих сил ПрибОВО в том, что реального выдвижения к границе так и не произошло, ни с 14-го июня, ни с 18-го июня, ни даже с началом боевых действий. Хотя можно заметить, что они должны были составлять немалую долю от сил Красной Армии в приграничной полосе, даже с поправкой на возможные проблемы укомплектования.
Состав территориальных стрелковых корпусов.
Что произошло и почему планы настолько сильно разошлись с реальностью?
Можно уверенно сказать, что дело было не в комплектности личного состава корпусов или их материальной части. Хотя переход на штаты Красной Армии происходил не без проблем, но к лету 1941-го года все стрелковые дивизии территориальных корпусов, пусть и очень примерно, но соответствовали штату стрелковой дивизии мирного времени 4/120, как и, например, всё та же 48-я СД, которую мы уже использовали как пример - около 6 тысяч человек от 14,5 тысяч штата военного времени 04/400.
Вероятно, хуже была ситуация с корпусными артполками, которые формировались, практически, с нуля. Но, увы, это для Красной Армии было вполне обычным явлением.
Из важных подробностей, нужно лишь уточнить, что часто упоминаемая численность личного состава 29-го и 24-го стрелковых корпусов в 16 тысяч человек - это, с высокой степенью вероятности, ошибка, поскольку это штат от 1940-го года, а с весны 1941-го они, вероятно, переходили на новые штаты стрелкового корпуса, которые хоть и не были такими строгими как штаты дивизий, но, например, кавалерийских полков в них предусмотрено не было и в документах округа эти полки также не упоминаются.
Аресты, депортации и "пятая колонна".
С переходом к теме Прибалтийского Особого военного округа, на этом канале, почти сразу было анонсировано, что территориальные стрелковые корпуса, в частности 29-СК в Литве - это и есть тот самый пример войск демотивированных, не желающих сражаться за советскую власть, который, такие авторы как Солонин, пытаются выдать за типичное поведение для всей Красной Армии.
Так что, в этом разделе*,
- или главе
вновь, не будет никакой тайны.
Если обратиться к частному случаю 29-го стрелкового корпуса, то упоминавшийся ранее Фронт литовских активистов, действительно, внедрял своих людей в армию и вёл активную пропаганду среди военных. И до 1940-го года, будучи "Союзом", в ещё литовской, и после, уже став "Фронтом", в советской.
Масштабы деятельности и связи "Фронта" с германской разведкой были выявлены лишь незадолго до начала Великой Отечественной. Весной 1941-го года.
Борьба с "активистами" началась с мероприятий оперативных - выявления и ареста членов подполья, но уже в мае 1941-го года было предложено использовать и такие меры, как массовые аресты и депортация населения принадлежащего к "группам риска":
1) участники контрреволюционных партий и антисоветских националистических организаций;
2) бывшие жандармы, охранники, руководящий состав полиции, тюрем, а также рядовые полицейские и тюремщики при наличии компрометирующих документов;
3) помещики, крупные торговцы, фабриканты и чиновники буржуазных государственных аппаратов;
4) бывшие офицеры и белогвардейцы, в том числе офицеры царской армии и офицеры, служившие в территориальных корпусах Красной Армии (образованных из частей и соединений бывших национальных армий независимых государств Литвы, Латвии и Эстонии после их включения в состав СССР);
5) уголовники;
6) проститутки, зарегистрированные в полиции и продолжающие заниматься прежней деятельностью;
7) члены семей лиц, учтенных по пунктам 1–4;
8) члены семей участников контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к высшей мере наказания (ВМН) либо скрываются и перешли на нелегальное положение;
9) бежавшие из бывшей Польши и отказавшиеся принимать советское гражданство;
10) лица, прибывшие из Германии в порядке репатриации, а также немцы, зарегистрированные на выезд и отказывающиеся выехать в Германию.
- сводный список категорий депортируемых из Прибалтики по формулировкам из документов по данным сайта "Мемориал" (не путать с ОБД Мемориал) - ссылка
Разумеется, депортация имела целью не только борьбу с ФЛА и другими организациями националистов в Прибалтике. Те же уголовники, по сути, просто "переезжали" из одних мест заключения в другие, а, например, прибалтийских проституток отправили, в Казахстан или Красноярский край (как ссыльнопоселенцев), подальше от "злачных" мест.
Депортация началась в июне 1941-го года, с 14-го числа. Уже в период, когда возможность войны осознавалась, что также может быть причиной принятия таких чрезвычайных мер и отсылки ненадёжных контингентов. Многие эшелоны заключённых и ссыльнопоселенцев, пока ожидали своего формирования, задержались вплоть до начала боевых действий и даже попадали под удары авиации.
Масштабы депортации в Литве составили - 17,5 тысяч человек, 5 тысяч из которых были арестованы. В Латвии и Эстонии - до 10 тысяч человек, в каждой из республик.
- на массовые репрессии, к которым можно отнести и подобные депортации часто смотрят через черно-белый фильтр восприятия, когда, либо все невиновны, либо все предатели
- в данном же случае, можно отметить, что, одновременно, существуют и реальные подпольные организации, готовящие вооружённые восстания, и массовые высылки населения по формальным признакам и подозрениям
Массовые аресты затронули и армию. Хотя их масштабы часто преувеличиваются, но идущий параллельно процесс переобучения "местного" командного состава, в литовском 29-м стрелковом корпусе, который на это время замещался вступающими в должности и.о.* заместителями командиров, прибывшими в территориальный корпус из других частей РККА, приводил к тому, что прямо перед солдатами территориальных корпусов, почти единомоментно с идущими репрессиями, наполовину сменился на "чужаков" старший и средний командный состав.
- список снимаемых с довольствия, без указания причин в этом документе, из состава управления 29-го стрелкового корпуса:
- ссылка на документ, в скринах пропущена только подпись заведующего делопроизводством
- для сравнения, в списке комначсостава управления корпуса в Оранском лагере (совр н.п. Варена), за то же 15-е июня, всего 26 фамилий (уже без снятых с должности), считая старшин, и 11 человек в политотделе, считая с секретарями и техническим персоналом - ссылка
- полный штатный состав управления стрелкового корпуса - 61 человек, из которых 15 - вольнонаёмный персонал
- подписавший приказ генерал-майор Чернюс сдаёт свои полномочия 19-го июня - он не был арестован, не был выселен, не отправился на переобучение, насколько известно, просто сдал полномочия и ушёл со службы
Июнь 1941-го года.
Доходя, наконец, до событий конца июня 1941-го года. Можно уверенно сказать, что первая заминка произошла на этапе мобилизации территориальных корпусов. Хотя поначалу в ЖБД Северо-Западного фронта появляется запись о том, что идёт доукомплектование и довооружение территориальных корпусов, но с упоминанием только одного - 24-го СК от 23-го июня:
Скорее всего, доукомплектования либо не произошло вовсе, либо его масштабы были весьма незначительны. Это единственная запись о доукомплектовании какого-то из территориальных корпусов. Далее речь идёт только о продолжающемся переформировании 22-го и 24-го СК, есть в ЖБД фронта и записи о подготовке 24-го СК к отправке по железной дороге, но отправки на фронт так и не происходит, подготовленные эшелоны отправляются в Ригу.
- эта чехарда становится понятней, если знать, что, в это самое время, командующий Северо-Западного фронта, в своих донесениях, прямо характеризует территориальные корпуса как ненадёжные и считает, что их невозможно использовать для активных действий
29-й стрелковый корпус получает первую задачу 23-го июня и начинает готовить оборону в окрестностях Вильнюса. Если учесть, что между дивизиями корпуса свыше 100 км (Ораны/Верана - 184-я СД, Пабраде и Свенцяны/Швенчёнис - 179-я СД), причём одна из них сильно западнее Вильнюса, а другая сильно восточнее, то реально к обороне города готовилась одна так и не отмобилизованная дивизия, а другая, вероятно, только шла маршем к оборонительному рубежу в районе города.
И нельзя списать провал обороны и оставление Вильнюса 24-25-го июня только на нелояльность личного состава корпуса или, отдельно, 184-й СД, хотя диверсии вызывавшие нарушения связи в 184-й стрелковой, прямо перед непосредственным столкновением с врагом, свою негативную роль сыграли.
- осуществить передачу приписного состава, который готовился для ПрибОВО ещё в рамках учебных сборов, также не удалось
Вполне возможно, что имея обе дивизии корпуса полностью укомплектованными, стоящими на своих рубежах и заранее подготовленную оборону, город удалось бы удержать и подавить вспыхнувшее восстание.
Но одна из проблем нелояльности в том и проявлялась, что вливать в уже проблемный личный состав, что усугублялось дефицитом командиров, ещё и мобилизованных местных, которые не обучены, зато могут быть недовольны советской властью и неустойчивы к агитации или прямо состоять в антисоветских организациях - нельзя. Их некому будет проверять, некому контролировать, а, как итог, им нельзя доверить оружие.
Другая проблема, к которой, как правило, и приковано основное внимание - это неподчинение командирам, дезертирство и нападения на военнослужащих*.
- самые вопиющие случаи произошли в 184-й СД, где в нескольких стрелковых батальонах начались открытые восстания (с 23-го июня, одновременно с восстанием в Вильнюсе) и были пленены или убиты сопротивлявшиеся восставшим солдаты и командиры
- Д.Егоров "Разгром Западного фронта", глава 6.11.: "29-й территориальный. Итог эксперимента по «переделке» литовской армии в корпус РККА."
После поражения в районе Вильнюса, 179-я стрелковая дивизия и пробившиеся к ней из образовавшегося окружения подразделения 184-й стрелковой только отходят под давлением противника. Дезертирство принимает массовый характер.
С 27-го июня записи о территориальных стрелковых корпусах и их положении пропадают из журнала боевых действий фронта. По разным причинам.
От 29-го СК, к концу июня, остаётся отряд численностью около 2 тыс человек.
Достаточно схожа и судьба 24-го стрелкового корпуса.
В Ригу, с 25-го июня, удалось отправить только часть 183-й стрелковой дивизии.
27-го июня 181-я стрелковая и оставшаяся часть 183-й вступает в бой с противником так и не уйдя от своих лагерей - в районе Гулбене и Резекне - вытягиваясь прерывистым фронтом на почти сотню километров.
К сожалению, результат такой обороны против танковых соединений предсказуем и без дополнительных осложняющих факторов. После поражения 24-й СК также начинает "разваливаться". Корпус, с этого момента, только отступает под давлением противника. Идёт массовое дезертирство, происходят диверсии и даже мелкие вооружённые восстания.
С 29-го июня солдаты и командиры-латыши демобилизуются из состава корпуса.
22-й СК, в его текущем состоянии, по опыту двух других территориальных корпусов, даже не пытаются вводить в бой. В конце июня он направляется из Эстонии в Ленинградскую область. Позднее, будет участвовать в обороне Ленинграда.
Ещё позже, вновь будут созданы прибалтийские национальные дивизии.
Итоги.
Очень популярно мнение, что именно с нежеланием сражаться основной массы красноармейцев связаны и поражения Красной Армии в приграничных сражениях, и огромное количество пленных.
Однако, существует реальный и описанный в советских документах и современных статьях и монографиях пример советских же войск, которые сражаться не желали. Это прибалтийские территориальные корпуса.
И даже на их примере нельзя сказать, однозначно, что именно нелояльность была единственной причиной их поражений. Открытые бунты и массовое дезертирство начинаются уже после тяжёлых поражений, в ситуации, когда идёт постоянное давление противника.
Описываемые некоторыми авторами ситуации типа "одна немецкая дивизия бьёт по очереди семь советских, каждая из которых в панике разбегается, бросая оружие" и здесь не находят подтверждения. Дивизии территориальных корпусов ненадёжны и неустойчивы, но, чтобы их недостатки явно проявились, их, всё равно, нужно сначала разгромить, затем держать в тяжёлом положении. Нужно окружить, поставить в безвыходное положение, чтобы взять их солдат в плен.
другие статьи на канале:
