В 1823 г. была сформирована в С.-Петербурге школа гвардейских подпрапорщиков: главной задачей которой было выпускать в гвардию офицеров образованных, развитых нравственно и полных сознания своего долга и своих обязанностей. Великий князь Николай Павлович принял эту школу в свое личное заведывание и собрал в нее таких офицеров, которые, приняв на себя обязанность воспитателей, могла бы оправдать доверие к ним, а равно и те надежды, которые возлагались тогда на вновь учреждаемое заведение.
Само собой разумеется, что особенно важен был выбор ротного командира, как ближайшего руководителя молодых людей; репутация, заслуженная Карлом Карловичем Мердером, указала на него, и он вступил в новую должность в самый день открытия школы, 18-го августа 1823 года. Посещая школу ежедневно, августейший ее попечитель внимательно следил за деятельностью ее нового начальства и имел случаи вполне убедиться в нравственных достоинствах Карла Карловича, которые служили поводом к дальнейшему его повышению: на долю его выпала иная, гораздо высшая деятельность.
8 июля 1824 года великий князь Николай Павлович доверил К. К. Мердеру к воспитание своего старшего сына, великого князя Александра Николаевича, которому тогда только что минуло 6 лет. День 8 июля 1824 г. оставался навсегда памятен Карлу Карловичу; в этот день, в Красном селе, был парад, на котором присутствовал император Александр Павлович.
Великая княгиня Александра Федоровна, зная намерение своего мужа относительно выбора Мердера, представила его государю. Император, взяв Карла Карловича за руку, сказал: - Мне весьма приятно снова с вами свидеться и показать вам ту отличную доверенность, которою я вас облекаю. Примерная служба ваша уверяет меня, что вы оправдаете мое о вас мнение. Я вас еще помню адъютантом генерала Сакена.
12 июля 1824 года Карл Карлович вступил в новую свою должность и с этой минуты вся цель его жизни сосредоточилась на том, чтобы быть полезным своему воспитаннику. Одаренный от природы характером деятельным и любознательным, Карл Карлович постоянно трудился, приобретая новые знания с тем, чтобы впоследствии поделиться ими со своим воспитанником; не довольствуясь собственным взглядом на воспитание, он изучал самых лучших писателей по этому предмету, заимствуя у них все то, что казалось ему наиболее пригодным его цели.
Постоянное, милостивое расположение к нему императора Николая и императрицы Александры Федоровны служат лучшим доказательством того, как благоразумно и добросовестно исполнял Карл Карлович Мердер свои обязанности.
Так протекло 10 лет самой неутомимой и самой энергичной деятельности Карла Карловича при особе наследника; столь постоянные труды и заботы, очевидно, не могли остаться без последствий на его организм, потрясенный еще в молодости боевой жизнью и полученными ранами, поэтому он принужден был предпринять путешествие за границу; хотя болезнь его была признана неизлечимой, однако полагали, что пребывание в теплом климате поддержит его силы.
Лето 1833 г. он провел в Баден-Бадене, осенью поехал в Италию, прожил всю зиму в Риме, в начале весны посетил Неаполь, и, возвратившись в Рим, собирался уже после Пасхи отправиться на воды в Германию и оттуда обратно в Россию, но "Не судил ему Творец увидеть подвига начатого конец, и сладко отдохнуть среди семьи любимой" (Слова к эпитафии на памятнике Карла Карловича Мердера на Смоленском кладбище в С.-Петербурге).
18-го марта 1834 г., в самый день Пасхи, Карл Карлович пошел на площадь св. Петра смотреть на папское благословение; был бодр и весел, но, разгоряченный сильным жаром, вероятно, простудился вечером, когда смотрел иллюминацию купола базилики, ибо, возвратясь домой, почувствовал сильную усталость, лег в постель и более уже не вставал. На другой день у него открылась жестокая лихорадка и 24-го марта 1834 г. К. К. Мердера не стало.
Так вдали от отечества кончил дни свои Карл Карлович Мердер; погребение совершено было 26 марта на английском кладбище, близ пирамиды Цестия, а в мае 1836 г. прах его, с разрешения папы, был привезен из Рима в С.-Петербург, где и предан земле, 28-го мая, на Смоленском кладбище, в присутствии наследника цесаревича Александра Николаевича и принца Петра Георгиевича Ольденбургского (племянник Николая I).
Последние письма наследника цесаревича Александра Николаевича к своему воспитателю К. К. Мердеру
С.-Петербург, 10-го февраля 1834 г.
В прошедшее воскресенье получил я от вас, мой милый, бесценный Карл Карлович, письмо ваше и маленькую мозаику камней, за которую вас от всего сердца благодарю. Сегодня получил я еще другое письмо, из которого узнал, что припадки, благодаря Бога, не возвращались; дай Бог, чтобы с этим и все кончилось и чтобы вы могли провести хоть конец лета со мною.
Через месяц уже будет год, как мы с вами в разлуке, памятный для меня день во многих отношениях и который я буду помнить всю жизнь. Это было первое испытание, которое на меня наложил Всемогущий Отец.
Занятия у нас, кажется, идут хорошо, по крайней мере, я нахожу в них удовольствие, к чему мне было чрезвычайно трудно приучить себя, как вы сами это знаете. Я, благодаря Бога, здоров, но мама, вот уже неделя, как страдает головной болью. С молодым принцем Оранским было весьма неприятное приключение: ему качелями свернуло совсем ноготь с пальца и он очень страдает, однако, они хотят ехать во вторник. У А. А. (здесь Александр Александрович Кавелин) родился сын Павел.
Прощайте, мой милый друг, папа, мама, сестрицы и все вас любящие вам кланяются. Обнимаю и целую вас мысленно от всего сердца. Ваш навсегда Александр.
С.-Петербург, 17-го февраля 1834 г.
Вот уже целая неделя, милый бесценный Карл Карлович, как мы не имеем от вас писем. Мы это приписываем остановке за реками; везде, говорят, началась весна, даже у нас уже вторая неделя все постоянные оттепели; после ужасных холодов, это непостоянство погоды причиною, что многие у нас больны. Мама также простудилась и две недели страдала ужасными головными болями. Теперь ей лучше.
Во вторник мы расстались с принцами Оранскими, они оба очень были огорчены, и отец нарочно поручил мне вам поклониться. Я, слава Богу, совсем здоров и занимаюсь по-прежнему, однако, с большей охотою. Извините мне, мой милый друг, что я вам так мало пишу, но у меня сегодня очень много работ. Итак, прощайте. Папа, мама, сестрины, братцы вам кланяются. Мое почтение всем вашим. Обнимаю и целую вас от всего сердца. Ваш навсегда Александр.
С.-Петербург, 24-го февраля 1834 г.
Последнее письмо ваше, милый бесценный Карл Карлович, получил я в прошедшее воскресенье, поутру. Мы все радовались, что вы, благодаря Бога, чувствуете себя хорошо, дай Бог, чтобы это так в продолжалось и чтобы вы как можно скорее возвратились, ибо не могу вам выразить, мой милый, как мне сердце раздирает эта мысль, что вы не будете тут к 17-му апрелю, столь важному для меня дню.
Ибо вы, я думаю, знаете, что я буду присягать в день Пасхи, т. е. 23-го апреля, сперва как наследник, а потом как военный, и до этого дня осталось только 8 недель, но боюсь вас, мой милый, этой мыслью огорчить и потому перейду к тому, что у нас делается.
Весна настоящая, снегу почти нет и за Неву начинаем бояться. Мы гуляем по-прежнему, ездим верхом, фехтуем. На нынешней неделе, в среду, мы ездили смотреть новую трагедию "Пожарский", сочин. Кукольником (другое название "Рука Всевышнего Отечество спасла"). В ней есть многие хорошие места и особливо последняя сцена, где избирают Михаила Романова и потом поют "Боже, Царя храни" по новой музыке (здесь: прежний назывался "Молитва русских").
С завтрашнего дня у вас начинается масленица, а вечером будет детский бал у Елены Павловны, по случаю рождения Марии Михайловны, а в Зимнем дворце большой. Прощайте, мой милый друг. Папа, мама, сестрицы и все вас любящие вам кланяются. Мое почтение всем вашим. Обнимаю и целую вас от всего сердца. Александр.
С.-Петербург, 3-го марта 1834 г.
Пишу к вам, мой милый, бесценный Карл Карлович, поутру сегодня, ибо вечером будет у нас детский маскарад, наподобие прошлогоднего, и потому думаю, что у меня не будет много времени, тем более что мы эти последние дни масленицы ведем довольно беспорядочную жизнь.
Третьего дня, вечером, Папа меня взял с собою в театр, в "Горе от ума", что я в первый раз видел и очень смеялся, оттуда мы с ним еще заехали во французский театр, где Мама была, я там еще видели конец одной пьесы, ужасно отвратительной.
Вчера у нас было много гостей и кадет в Аничковом дворце, где мы и обедали, и катались с гор, точно как прошлого года, не смотря на то, что горы уже много пострадали от солнца, однако, мы очень веселились. Вчера же вечером был у Волхонского (sic) на балу и танцевал там до второго часу и потому сегодня так поздно встал. Завтра предстоит dejeuner dansant (здесь: костюмированный бал (бал-маскарад)), который, вероятно, продолжится от 2 ч. до 12 ч. в.
Жду с большим нетерпением вашего письма сегодня вечером или завтра поутру. Из последнего вашего письма мы видели, что вы, слава Богу, здоровы; дай Бог, чтобы это так продолжалось. Прощайте, мой милый бесценный Карл Карлович. Папа, Мама, сестрицы и все вас любящее вам кланяются. Мое почтение вашим. Обнимаю и целую вас мысленно от всего сердца. Ваш навсегда Александр.
С.-Петербург, 10-го марта 1834 г.
Вот уже в 11-е марта, мой милый бесценный Карл Карлович, вот уже год, как мы в разлуке. Боже мой, как время летит. Этот день я буду вечно помнить, это было первое испытание, наложенное на меня Богом, иначе я не могу этого считать. В нашей разлуке я одной только мыслью утешаюсь, что она для вашей пользы, чтобы возвратить вам ваше здоровье; дай Бог, чтобы так и сбылось, и чтобы в будущий год мы уже были вместе.
Сегодняшний день также для нас памятен, как я помню, как я радовался, когда нес к вам от Папа генерал-адъютантские эполеты и аксельбанты. Представляю себе живо ту минуту, когда можно будет вас прижать к сердцу; как бы я желал, чтобы эта минута была недалеко по той самой причине, про которую я вам писал в последнем письме.
Из ваших последних писем, мой милый друг; мы с радостью видели, что здоровье ваше поправляется; не могу вам изъяснить, как каждое подобное письмо всех нас радует, всех тех, которые вас искренно любят.
Мама также вспомнила этот день и поручила вам сказать, что она надеется, что вы возвратитесь к нам уже летом совершенно здоровым. Не могу вам выразить, какое на меня сделало впечатление это 11-е марта; оно некоторым образом меня переменило (здесь: отъезд Мердера на лечение).
Прощайте, мой милый друг. Папа, Мама, Михаил Павлович, принц Ольденбургский (Петр Георгиевич), сестрицы, братцы, Василий Андреевич (Жуковский), Алекс. Ал., С. А., Фед, Петр., Л. Ром., Юлия Федоровна Баранова, Шер. К Дун., В. И. Дуб., Мими, все гг. учителя и мои товарищи вам кланяются. Мое почтение Саре Николаевне (жена К. К. Мердера), которая, я уверен, в этот день обо мне вспомнит, и всем вашим. Обнимаю и целую вас мысленно от всего сердца. Ваш навсегда Александр.
Карл Карлович Мердер, к величайшему горю его августейшего воспитанника, скончался в Риме 24 марта 1834 года; его отец, император Николай Павлович, решился ему сказать об этом только через месяц.
