Гремело имя Перуна, гремело (это такая отсылка к нашей предыдущей статье, ссылка на неё будет приведена в конце заметки) – и отзвуки его донеслись до соседних неславянских народов, зафиксировались в их сказаниях, в их фольклоре. Народы эти – чеченцы и коми.
Оба этих открытия (то есть, фигурирование нашего славянского громовержца в сказаниях упомянутых этносов) – а для меня это были именно открытия – сделал неоднократно упоминаемый на данном канале Лев Прозоров.
Вот цитата из его книги «Кавказский рубеж. На границе с Тьмутараканью»:
Однако ещё занимательнее тот след, что соседство со славянами оставило в фольклоре другого кавказского народа – чеченцев. В преданиях их упоминается некий Пиръо или Пиръон падчах (падишах). В первом из них ему прямо приписывается Божественное могущество Творца: «Люди говорят, – гласит чеченское предание, – что Пиръон-падчах создал небеса и землю. Чтобы забраться на небо, нужно много времени. Настолько много, что если гнать на небеса осла, то понадобится столько времени, что трёхгодовалый осёл по возвращении сдохнет от старости». Вторая легенда уже противопоставляет Пиръона «богу» – не то Аллаху, не то собственному божеству вайнахов. Немногие знают, что чеченцы, нынче ставшие чуть ли не лицом – и надо сказать, очень неприятным лицом – исламского мира, ещё два столетия назад были язычниками и поклонялись своим племенным богам. «Пиръон спорил с богом. По краю Вселенной он сделал навесы из бронзы наподобие небес. По ним он с шумом катал бочки, лил из них воду». Третье сказание говорит: «Пиръон создал медные своды небес. Он заставлял женщин подниматься на самодельные своды небес и оттуда лить воду». Иногда его называют сыном Селы – вайнахского Громовержца. Есть ещё легенды, как Пиръон достал для людей из подземного мира первую мельницу, и о том, что грозный владыка очень уважал стариков, любил детей и безмерно почитал хлеб, за неуважение к которому наказывал строго. Естественно, две первые заповеди вполне понятны и естественны для чеченцев, живущих и по сей день родовым строем, но вот заповедь о любви к хлебу не слишком типична для горского народа, чьим главным пропитанием были охота, скотоводство да разбойные набеги на соседей.
Ленинградский исследователь Л. С. Клейн сопоставил эти легенды со славянскими преданиями о громовержце Перуне. Он производил громы и молнии, посылая на землю дожди с помощью «облачных дев», которых славяне именовали вилами или берегинями (вот и женщины, которых «Пиръон-падчах» заставлял лить воду с медных небес). Связь вил с дождём была неразрывна – на головном уборе древнерусских женщин XII века цепочки-рясны, изображающие дождь, свисавшие по бокам лица, кончались подвесками-колтами, на которых изображали вил – птиц с девичьими лицами. Удивительнее всего, что мастера, жившие в уже не первый век крещёной стране, осмеливались не просто изображать языческих полубогинь, подобных апсарам, подчинявшимся индийскому Громовнику – Индре, но даже «святотатственно» обводили их прелестные головки НИМБАМИ. Перун, по белорусским преданиям, летает в небе верхом на мельничном жёрнове, а в словацкой легенде говорится, как сурово он карает тех, кто непочтительно обходится с хлебом. Некогда, говорит эта легенда, хлеб рос по всей ости пшеничного колоса, от земли до верху. И было так до тех пор, пока однажды неразумная женщина, убирая хлеб, не взяла с собой ребёнка – но не припасла чистой тряпицы, и, когда малыш испачкал пелёнки, вытерла детскую попку колосьями. Разъярённый Перун обратил надругавшуюся над хлебом женщину в каменный столб, а поднявшаяся лютая буря стала срывать зёрна с колосьев. Но тут вмешалась собака и умолила грозного бога оставить на колосе зёрен хотя бы на длину её носа. С тех пор, повествуется в предании, люди и едят «собачью долю» в хлебе.
Медное небо также упоминается в русских легендах, духовных стихах, заговорах: «встану яз… благословясь и пойду перекрестясь в чистое поле, умоюся росою и зорёю светлою, утруся красным солнцем, подпояшуся светлым месяцем, обтычуся мелкими частыми звёздами, покроюся медным небом». У христианского бога и «небесного воеводы» Михаила-архангела просил православный ратник загородить его «железным и медным небом». Уж не языческого ли Небесного Воителя замещает в этом заклятии христианский архистратиг полков ангельских?
Даже бочки, которые катали по медному небу женщины Пиръона, появляются в легенде неспроста, и не без связи с Перуном. В честь Громовержца его обрядовым оружием – палицей – удалые молодцы-юнаки в хорутанских деревнях старались с седла достать и разбить старую бочку, подвешенную на главной деревенской площади на старую, почитаемую в округе липу. Односельчане стояли в это время вокруг и пели обрядовые песни. А новгородцы в 1358 году «утвердишася межи собою крестным целованием, чтоб им играния бесовского не любити и бочек не бити». Поскольку языческие боги предков стали для крещёных христиан «бесами» – «боги языцей – бесы!» (Втор. 32:16–17, Пс. 105:37, Коринф. 10:10), в том числе и сам Перун – Иаков Мних писал в «Похвале князю Владимиру»: «Поганских богов, рекше бесов – Перуна, и Хърса, и иных многих», – то и обряды в честь них стали «бесовскими играниями». Ещё А. Афанасьев в своих «поэтических воззрениях славян на природу» сопоставил два этих известия, придя к выводу, что речь шла об обряде в честь Перуна, где бочка обозначала его грозовые тучи, полные хмельной влагою дождей.
Ниже приведу сказки, на которые ссылается Прозоров (обнаружил их в книге «Сказки и легенды ингушей и чеченцев»).
Первая называется «Проклятие Пиръону» (записал её А. Аюбов в 1977 г. на чеченском языке от Б. Датаева, с. Гардали ЧИАССР):
По рассказам, Пиръон создал медные своды небес. Он заставлял женщин подниматься на самодельные своды небес и оттуда лить воду. Пиръон утверждал, что на небе и земле только он один бог, и заставлял всех работать на себя.
Однажды некую женщину заставили подняться на своды небес и лить с них воду. Она в сердцах сказала:
– Да покарает тебя бог! Какой ты бесчестный!
Бог внял этим словам и тут же убил Пиръона.
Вторая – «Пиръон-падчах» (записал её также А. Аюбов в 1976 г. на чеченском языке от С. Мамадиева, с. Гардали ЧИАССР):
Люди говорят, что Пиръон-падчах создал небеса и землю. Чтобы взобраться на это небо, нужно много времени. Настолько много, что если гнать на небеса осла, то понадобится столько времени, что трёхгодовалый осел по возвращении сдохнет от старости.
Третья – «Пиръон» (записал И. А. Дахкильгов в 1965 г. на ингушском языке от С. Гамурзиева, г. Грозный):
Пиръон спорил с богом.
По краю Вселенной он сделал навесы из бронзы наподобие небес. По ним он с шумом катал бочки, лил из них воду.
– Разве я не громовержец?! Разве не по моему велению идут дожди?! Разве я не бог?! – похвалялся он.
Пиръон прожил пять сотен лет. Хотя он вступал в пререкания с богом, тот ему всё прощал, так как Пиръон имел три добродетели: считался со старшими, ласкал детей и бережно относился к хлебу.
Пиръона решила убить гам. Пришла она к нему и говорит:
– Знаешь ли ты, Пиръон, что люди смеются над тобой?
– Почему они смеются надо мной? – спросил Пиръон.
– Потому что ты уважаешь древних, ни к чему не пригодных стариков, место которых на кладбище.
– Хорошо, я не стану их больше уважать, – ответил Пиръон.
– Ещё над тобой люди смеются, – продолжала гам, – потому, что ты ласкаешь грязных, сопливых детей.
– Ладно, я не стану их больше ласкать, – ответил Пиръон.
– Ещё люди смеются над тобой из-за твоей жадности, ты слишком бережно относишься к хлебу, даже собираешь крошки.
– Я этого больше не стану делать, – сказал Пиръон и тут же испустил дух.
Под «гам» здесь, вероятно, имеется в виду гам-саг. Это такое существо, чья душа покидает тело и вселяется в любое животное. Если в этот момент перевернуть оставленное тело, то гам-саг умрёт. По одному из преданий, записанному Б. К. Далгатом со слов жреца Ганыжа, ночью они собирались вместе и кидали жребий. Тот кому выпадал жребий, должен был убить человека.
Отмечу, что в книге отдельной сноской выделено: «Пиръон – искажённое название фараона. По функции, вероятно, языческое божество». Чеченского языка я не знаю, как там чего искажается – не осведомлён, но, по-моему мнению, фонетически в данном случае Перун куда ближе фараона. К тому же, языческое божество. К тому же, связано с громом и дождём. К тому же, даже такой скептик как Клейн опознал в нём славянского громовержца.
Явное же отрицательное отношение к Пиръону как бы намекает: персонаж – заимствованный, к тому же у народа, с которым чеченцы долго враждовали.
А вот статья Льва Прозорова «Пера-богатырь, или как русский громовержец стал горячим пермским парнем»:
До сих пор мифология соседних со славянами народов весьма слабо использовалась для реконструкции мифов и обрядности славян. Точнее, использование это проистекало крайне однобоко – это пошло с печальной памяти Е. Аничкова, в своём труде «Язычество и древняя Русь», cей учёный муж, совершенно верно заключив, что обычно неразвитые народы заимствуют у развитых, тут же на голубом глазу заявил, что финны-де были более развиты, чем славяне, и из этой дикой посылки вывел – следовательно, заимствование в мифологии проистекало от финнов к славянам, так и никак более. Этому образчику русофобии уже скоро сто лет, но ничего не изменилось – обнаружив то или иное сходство между славянскими и финскими преданиями, ритуалами и пр., исследователь, недолго думая, фиксирует «финское заимствование». Сорняк финнобесия укоренился едва ли не так же глубоко, как сорняк норманнизма. Простой пример – некогда православный писатель и публицист, П. И. Мельников-Печерский, поведал «мордовский миф» о сотворении мира и человека богом Чам-Пасом, схожий с приписываемым летописью верхне-волжским волхвам 1071 года. Волхвов, понятно, тут же записали в «мерю». Не так давно обнаружилось, что «миф» – выдумка, очевидно, самого П. И. Мельникова (с тем же успехом лепившего и «мифы» про «Ярилу-Солнце» и «Мать-Землю» для славян). Никакого бога по имени Чам-Пас у мордвы не было.
И что же? Сообщающие об этом писатели продолжают рассуждать о волхвах, как о «финно-уграх». Хотя только что развеяли по ветру все основания для такого отождествления.
Инерция гуманитарного мышления – страшная вещь.
В то же самое время скандинавы, скажем, обнаружив сходство образа эддического Тора с «громовым стариком» саамов Айеке-Тиермесом, отнюдь не торопятся заявлять о «заимствовании культа Тора у саамов», а считают именно саамские легенды отражением скандинавских поверий, и даже полагают возможным на основе саамских легенд и культов реконструировать ранние стадии скандинавского язычества.
Я считаю целесообразным порвать с традицией «аничковщины» и обратиться к пересечениям в славянских и финских преданиях не как к очередному «финскому влиянию», а как к источнику по древнерусской языческой мифологии.
Речь у нас пойдёт об одном из персонажей коми фольклора, богатыре по имени Пера. Впервые запись сказания о Пере была сделана ещё в 1771 г. академиком И. И. Лепёхиным, к настоящему времени о нём опубликованы десятки текстов.
Два самых распространённых предания о Пере – это легенда о его столкновении с лесным духом Вэрса и о победе над врагами, впереди которых двигается в «огненном колесе» вражеский богатырь.
Исследователи отмечают, что для коми фольклора тема победы охотника над лесным духом едва ли не уникальна. Обычно столкнувшийся с недобрым лесным хозяином человек или гибнет, или чудом спасается, здесь же поражённый стрелой Перы Вэрса бежит от него к горе «Болванов Камень», где и умирает.
Из торжества Перы над Вэрсой исследователи справедливо делают вывод, что статус Перы изначально выше простого охотника – ибо Божество может одолеть только Божество.
Несмотря на то, что до нас не дошли напрямую легенды о русском Перуне, в балтском фольклоре сохранилось немало легенд о его ближайшем подобии – Перкуне (Перкунасе, Перконе). Очень распространён сюжет о преследовании Перкуном «чёрта» и поражением последнего громовой стрелою. Пера в коми мифологии делает то же самое.
Очень интересно предание о победе Пери над огненным колесом. Пожалуй, аналоги ему отыскать трудно. Пера тут выступает как защитник русской (!) земли от врагов (часто конкретно называют татар), впереди войска которых катит главный вражеский богатырь во всесокрушающем огненном колесе, движущемся с юга на запад. Пера разбивает колесо, убивает богатыря, враг в панике бежит, преследуемый русскими.
Это странное предание разъясняют через другой, менее распространённый миф о Пере.
Некогда зимы не было вообще, а Шонды-Солнце никуда не уходило из Пармы (тайги). В Парме было много всяких зверей и птиц, но ещё не было людей. Наконец, Парма родила юношу, которого назвали Перой. Пера сделал себе лук и стрелы и стал хозяином и земли, и леса. Однажды, спустившись к реке, он увидел радугу, которая пила из неё воду. За разрешение напиться Пера попросил поднять его за облака. Поднявшись наверх, Пера увидел «твердь господню» и множество огней, а посередине самый большой огонь-Шонды. Пера решил взять немного этого огня и спустить его на Землю, но, приблизившись к Шонды, был отброшен от него грянувшим громом и сверкающей молнией. После этого Пера оказался на облаках в золотых санях, запряжённых серебряным конём, рядом с красивой девушкой. Эта была дочь Шонды по имени Зарань, она вставала утром раньше Шонды, а вечером ложилась спать позднее его и следила, чтобы Шонды-огонь никого не сжёг. Пера и Зарань полюбили друг друга и спустились жить на Землю. Увидев это, Шонды рассердилось и ушло далеко от этих мест. На земле стало темно и холодно, замёрзли реки и озёра, всё занесло снегом. Перу и Зарань укрыла Мать-Парма. Шонды не было семь лет. За это время у Перы и Зарань появилось семь сыновей и семь дочерей. Наконец, Шонды вернулось. Стало тепло, появилась зелень, в небе снова засияла радуга. Шонды предложило Зарань вернуться, угрожая в противном случае сжечь всё на земле. Началась страшная жара, высыхали реки, трескалась земля. Чтобы спасти своих детей, Зарань поднялась за облака, но Шонды продолжало жечь. Тогда Пера со всеми своими сыновьями поднялся на высокую гору, он и семь его сыновей натянули могучие луки и выстрелили в Шонды. От Шонды оторвался и рассыпался большой кусок, а в Парме зажглось множество огней. Шонды-огонь и сейчас убегает из этих мест, потому и бывает зима каждый год, но уйти совсем Шонды уже не может, потому что его большой кусок греет землю.
Пера – победитель Солнца явно является предшественником Перы – победителя огненного колеса, которое грозило сжечь мир, двигаясь с юга на запад – то есть путём Солнца, посолонь. Мифов о солнцеборчестве Перкуна нет у литовцев, там он рассекает другое небесное светило – месяц. Возможно, именно это предание слилось у коми с евразийским мифом о стрелке, уничтожившем «лишние» Солнца, угрожавшие жизни на земле. Зато Перкун часто выступает, как жених Аушры – дочери Солнца и воплощении зари – так же, как и Зарань.
Так может, Пера и есть Перкун, а не Перун, отражение контактов предков коми с балтами?
Но дело в том, что имя Зарань не имеет отношения ни к балтским языкам, ни к языку коми. Наиболее вероятная этимология её имени – это смешение коми ань – «женщина» и русского слова Заря. Да и тот факт, что в покрытых налётом исторических названий и имён легендах Пера защищает русских – слишком ясно говорит, от какого народа герой пришёл в предания коми.
Из преданий коми мы можем узнать, что в древней Руси были легенды о женитьбе Громовержца на Заре – а Заря, в свою очередь, считалась дочерью Солнца. C меньшей уверенностью можно говорить о солнцеборчестве Перуна.
Любопытна и судьба преданий о Пере в коми фольклоре. Предания о расчистке им полей от леса, крайне схожие с подобной деятельностью Ильи Пророка в русских преданиях, скорее всего всё же имеют мифологическое происхождение – буря валит деревья, гром разбивает их. Пера поднимает двенадцать дубовых брёвен – связь дуба с культом Перуна общеизвестна. Очевидно, из подобных легенд расчистка поля от деревьев проникла и в былины про Илью Муромца, когда возникала «крестьянская» версия его происхождения.
Впоследствии, однако, Пера уже окончательно очеловечивается, превращаясь в очередного «народного заступника» и «борца с богатеями» – любимца советских фольклористов. Подобная трансформация образа может быть полезна исследователям фольклора, наглядно показывая, как очевидно мифологические герои превращаются в персонажей бытовых и социальных.
Для русской же истории ценно само отражение языческих русских легенд в коми фольклоре. Этот факт со всей ясностью говорит о том, что Русь очень рано, ещё до крещения, начала продвижение на северо-восток, в приуральские земли коми – или же на то, что русские первопроходцы в этих землях долгое время не были христианами.
См. наши предыдущие статьи, посвящённые славянскому громовержцу:
- Почему 20 июля считается днём Перуна?
