Меня зовут Егор Сенников и я очень люблю странные, загадочные и необычные истории из прошлого — далекого и не очень (об этом я выпускаю целый подкаст "Синий Бархат"). Сегодня, когда в разгаре первый Каннский фестиваль эпохи пандемии и с Лазурного берега по всему миру разносятся крики восторга и раздражения кинокритиков, я решил рассказать о скандалах, которые сотрясали Каннский фестиваль в прошлом.
Идея создания Каннского фестиваля появилась ещё до Второй мировой — французы, расстроенные тем, что в рамках Венецианского фестиваля французским картинам не уделяли серьезное внимание, решили создать альтернативу. Первый фестиваль должен был пройти в августе-сентябре 1939 года. В самом конце августа на французской Ривьере высадился целый десант голливудских кинозвёзд первой величины — от Гэри Купера и Кэри Гранта до Мэй Уэст и Нормы Ширер. Успели показать только «Горбуна из Нотр-Дама» Уильяма Дитерле. А на следующий день, 1 сентября, немецкий десант — уже не киношный, а настоящий — отправился в Польшу. Началась Вторая мировая — а фестиваль сначала отложили на 10 дней, а затем и вовсе отменили до лучших времён.
Кино в Канны вернулось уже только в 1946 году — и с тех пор фестиваль становился только значимее, влиятельнее и важнее. В 2020 году из-за пандемии COVID-19 каннский смотр провести не удалось — впервые с 1968 году фестиваль был сорван. Прямо в эти дни он проходит впервые за время пандемии — со множеством новых мер безопасности: кинокритики в прямом смысле плюются (каждый день нужно сдавать слюну для ПЦР-теста), но терпят лишения для того, чтобы посмотреть новые фильмы, которые будут занимать нас всех в ближайший год. Самое время вспомнить о том, какие скандалы привлекали внимание к Каннам на протяжении истории и почему до сих пор фестиваль так важен.
Канны—1960: Не такая уж и «Сладкая жизнь»
С первых лет существования, Каннский фестиваль начал привлекать внимание всего мира. Самые главные режиссёры, гламурные звезды, магия кино и очарование французского курорта — кажется, здесь всё сошлось для идеального киносмотра. Помогали и именитые руководители жюри — Жан Кокто был председателем два года подряд в начале 1950-х, писатель Андре Моруа — и в начале того десятилетия, и в конце. Но первый крупный международный скандал произошёл в Каннах в тот год, когда председателем жюри был другой важный писатель — автор детективов Жорж Сименон.
В конкурсной программе было немало сильных картин — «Баллада о солдате» Григория Чухрая, «Приключение» Микеланджело Антониони, «Дыра» Жака Беккера, «Девичий источник» Ингмара Бергмана, «Неотправленное письмо» Михаила Калатозова. Но больше всего внимание критики и зрителей привлекала «Сладкая жизнь» Федерико Феллини. Это в наши дни этот фильм считается безусловной золотой классикой, а тогда… Тогда он вызывал бурные скандалы. Режиссёры и критики наперебой хвалили картину, называя её шедевром. А Католическая церковь через свою главную газету осудила фильм, посчитав издевательством над вторым пришествием Христа. Ватиканские критики назвали фильм «La sconcia vita» (Отвратительная жизнь) за то, что по их мнению, Феллини воспевал греховную жизнь. Впрочем, ни это, ни цензурные запреты в нескольких странах (Италии, Испании, Португалии) не помешали картине завоевать Золотую пальмовую ветвь, а потом ещё и номинироваться с фильмом на Оскар.
Канны —1968: Занавес, порвали занавес…
1968 год. Весь мир бурлит, а Франция охвачена многомиллионными забастовками и выступлениями студентов. «Запрещаем запрещать! Под брусчаткой - пляж!» — скандируют студенты на улицах Парижа. В этой обстановке 10 мая 1968 года должен был запуститься Каннский фестиваль. В том году к политическим скандалам, сотрясавшим страну, добавился ещё и кинематографический — власти добивались увольнения Анри Ланглуа с поста директора Французской Синематеки — политики были недовольны независимостью института и его малой подконтрольности властями. Кинематографисты — и не только французские — выступали в защиту Ланглуа, стремясь отбить его от бюрократических атак.
18 мая прямо на фестивале была организована дискуссия членов Комитета по защите Синематеки — в ней приняли участие Жан-Люк Годара, Франсуа Трюффо, Жан-Габриэль Альбикокко, Клод Берри и Жан-Пьер Лео. В ходе бурного обсуждения, все они пришли к выводу, что продолжать фестиваль в условиях гражданского противостояния и парализованного забастовками транспорта, было бы просто смешно. Все они отправились заявить об этом во Дворце Круазетт.
Некоторые режиссёры отозвали картины, другие вышли из состава жюри. Попытки все же провести показ вечером были сорваны — режиссёр Карлос Саура и актриса Джеральдина Чаплин повисли на занавесе, закрывавшем экран, чтобы не дать показать собственный фильм. Фестиваль был прерван на середине, а Трюффо объявили персоной нон грата.
Канны—1983: Фотографы смотрят в сторону
Впрочем, далеко не все каннские скандалы обладали таким накалом и имели политическую составляющую. Однако от этого менее громкими они не становились. Например, в 1983 году в конкурсной программе фестиваля помимо «Вокзала для двоих» Рязанова, «Ностальгии» Тарковского, «Короля комедии» Скорсезе и «Смысла жизни по Монти Пайтону» Терри Джонса, был представлен фильм «Убийственное лето» Жан Беккера. Главную роль в этой социальной драме играла блестящая Изабель Аджани.
В день премьеры Аджани раздражали фотографы. Она не пришла на традиционную фотосессию, пряталась от фотографов под зонтом, уходила — и соглашалась позировать только перед теми, с кем у нее был заключен эксклюзивный контракт. И вот, вечером 10 мая 1983 года, Аджани идёт по красной ковровой дорожке на премьеру своего фильма. Фотографы, договорившись заранее, кладут свои фотоаппараты на ступеньки лестницы. Ни одного щёлка затвора. Ни одной вспышки. Ни одной фотографии. Полная тишина. Так фотографы ответили на бунт молодой актрисы.
Канны—2002: Невыносимость
И всё-таки Канны — это в первую очередь не про политические скандалы, не про высокую моду и папарацци, а про кино. И самые большие споры здесь разгораются из-за картин, которые все и приезжают посмотреть.
Одним из самых спорных фильмов в истории Канн был фильм Гаспара Ноэ «Необратимость». Жёсткая до жестокости картина аргентинского режиссера, визионера и провокатора, била зрителей поддых. Жёсткое изнасилование героини Моники Белуччи, насилие, кровь, убийство, наркотики, всё это приправлено виртуозной работой с камерой — и вот результат: во время утреннего показа люди массово покидали зал. Критики писали, что «Необратимость» это — «больное» и «жестокое» кино, а французский национальный таблоид Aujourd'hui призвал читателей бойкотировать показы картины. Говорят, что некоторым гостям даже давали кислород — настолько им было дурно от того, что они увидели на экране.
Но самому Гаспару Ноэ такое, кажется, только в радость. Он — завсегдатай Канн, продолжает провоцировать зрителей и пугать их виртуозностью своей фантазии. И совсем не расстраивается, когда люди сбегают с показов!
Канны—2011: «Да, я нацист» или Ларс фон Триер путается в собственных словах
Иногда же для того, чтобы начать скандал, достаточно всего одной пресс-конференции. В 2011 году в Каннах состоялась премьера нового фильма датского режиссера Ларса фон Триера — «Меланхолия». Драматичная фантазия на тему конца света взбудоражила зрителей и критиков. На пресс-конференции после премьеры, отвечая на вопрос одного из репортёров — тот спросил Триера о его увлечении эстетикой нацизма, — датчанин, казалось, запутался в собственных мыслях и стал выдавать то, чего от него никто и не ждал:
«Долгое время я считал себя евреем, что меня вполне радовало. Потом я познакомился с Сюзанной Бир и больше не радовался. Нет, нет, это я шучу, простите. Но оказалось, что я не еврей, а даже если бы и был им, то считался бы евреем второго сорта, потому что... У них там есть своя иерархия. Нет, я очень хотел быть евреем, но потом выяснилось, что я нацист. Потому что семья была родом из Германии. Это было тоже в некоторой степени приятно. Что сказать? Я понимаю Гитлера... Думаю, он во многом был не прав, но я вижу, как он сидит в своем бункере в конце... (здесь Кирстен Данст пытается что-то сказать режиссеру на ухо) Что? Я объясню, что хочу сказать, обязательно. Я лишь говорю, что мне кажется, будто я его понимаю. Он не из тех, кого называют «хорошими парнями», но я многое понимаю и даже немного ему симпатизирую. То есть я против Второй мировой, и я не против евреев, даже не против Сюзанны Бир. Это тоже шутка. На самом деле я очень люблю евреев. Всех. Израиль, конечно, достает, но... Как бы мне закончить это предложение? (Смех в зале, модератор предлагает ответить на другой вопрос.) Нет, что касается искусства, мне очень... Шпеер, так ведь? Альберт Шпеер мне нравился. Может, был не самым лучшим человеком, но талант не отнять. Он мог... (Обреченно) Ну ладно, я нацист».
Высказывание фон Триера привело к грандиозному скандалу — режиссёра объявили персоной нон-грата, в дальнейшем он много и регулярно извинялся за свое высказывание. В конце концов, Каннский фестиваль в лице директора Тьерри Фремо простил Триера — и он смог вернуться в конкурс спустя 7 лет с новым фильмом.
