2 мая 1945 года. Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг отдает приказ войскам, обороняющим столицу Рейха, прекратить огонь и сложить оружие. Большинство солдат и офицеров германской армии и их союзников сражавшихся за Берлин (так резиденцию фюрера до последнего защищали французы из дивизии «Шарлемань» и тибетцы из отряда охраны А. Гитлера) подчинились приказу, но не все. Ряд частей и даже одиночек, начали с боем прорываться из города. Кто-то пытался прорваться на Запад, чтобы сдаться американцам или англичанам, кто-то намеревался сменить форму на гражданскую одежду местных жителей, чтобы затеряться среди мирного населения.
Терять последним было нечего – многие из них служили в командах или подразделениях, отметившихся зверствами на оккупированных территориях и сдаваться в плен тем, кто мог отдать их под трибунал, не торопились. А потому были особо опасны.
И это происходило в те дни не только под самим Берлином, но и у соседних немецких городов.
Эммануил Генрикович Казакевич (будущий писатель), который прошел всю войну, служил в разведке. От бойца народного ополчения дослужился до помощника начальника разведки армии.
И так случилось, что в ночь с 5-го на 6-е мая в расположение штаба 47-й армии, расположенного к западу от Берлина забрели двое немецких солдат из тех, кто пытался смешаться с гражданскими. Они что-то перепутали и глубокой ночью вышли к дому, в котором располагался разведотдел армии.
И как раз в этот момент Казакевич, кто подготовил очередную разведсводку, направился на узел связи.
В темноте между зданиями он столкнулся с вооруженными немцами.
Не задумываясь Э.Г. Казакевич на чистейшем немецком языке потребовал от солдат немедленно сдать оружие согласно приказу генерала Вейдлинга. Приказ был отдан четким, властным голосом. У немецких солдат сработал рефлекс. Они тотчас подчинились приказу, отданному командирским тоном на их родном языке.
Казакевичу осталось лишь забрать оружие и доставить пленных в разведотдел.
Позднее Эммануил Генрикович вспоминал, что был его самый удачный выход в ночь на встречу с противником.
Оробей, растеряйся, был бы убит.
(Источник: Н. Вишняков, Б. Жидков)
