Утром 5 июля после 2-часовой артподготовки на позиции 196-го гвардейского стрелкового полка полковника Баженова двинулись батальонные группы фузилерского и гренадерского полков мотодивизии "Великая Германия".
Сохранились даже воспоминания участника боя, как впереди ползли саперы, а за ними тоже ползли сотни гренадеров. Рядовой Ги Сайер служил тогда в 8-м взводе 5-й роты гренадерского полка "Великой Германии":
«... Один за другим мы покинули последние немецкие позиции и поползли по теплой земле, находившейся на ничейной территории. Я не отрывал глаз от подбитых гвоздями сапог судетца, пытаясь не упускать его из виду. Время от времени передо мной возникал силуэт товарища, которому приходилось перелезать через какое-то препятствие. Иногда же носки сапог солдата, который полз передо мной, неожиданно останавливались в сантиметре от моего носа. Тогда меня охватывал ужас: а вдруг судетец потерял из виду идущего впереди? Но через мгновение он уже снова пускался в путь, и ко мне возвращалась уверенность: ведь я был не один.
В такие минуты даже у тех, кто склонен к размышлению, все мысли из головы улетучиваются. Кажется, что нет ничего важнее, чем сухая палка, которая врезалась тебе в живот и которую ты должен отбросить, не произведя шума. Чувства до предела обостряются, а сердце бьется так, что вот-вот выскочит из груди.
Мы, как черепахи, продвигались по успевшей нам изрядно надоесть русской земле... У меня возникло впечатление, что мы ползем в Китай. Прошло полчаса с тех пор, как мы отправились в путь, когда на глаза нам впервые попалась протянутая русскими проволока. Каждый из нас со сжавшимся сердцем ждал, когда передовой разведчик откроет нам путь. Всякий раз, слыша, как перекусывают проволоку, мы ожидали, что вот-вот взорвется мина и появится облако дыма. По нашим лицам, покрытым сажей, струился пот. Пока мы пробирались под советской проволокой, делая не более пятнадцати метров в час, постарели, наверное, на несколько лет.
Мы на минуту остановились и собрались вместе. С передовых позиций русских доносились какие-то звуки. Мы посмотрели друг на друга и поняли, что каждый из нас испытывает одни и те же чувства. Еще двадцать метров мы проползли по низкому кустарнику и по траве. Послышались голоса. Теперь сомнений не оставалось: мы добрались до первой линии русских...
Теперь мы могли как следует рассмотреть позиции русских, находившиеся в ста метрах от нас. С нашего холма, расположенного прямо напротив противника, мы видели серые, испачканные лица. Теперь я сам удивляюсь, как это русские не захватили наш холм. Однако повсюду вокруг были такие же возвышенности, и занять их все противнику не представлялось возможным. Фельдфебель указал нам на что-то происходившее слева от нас.
Мы осторожно повернулись. По земле ползли немецкие солдаты, они прорывались через защитную проволоку русских. Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись распластанные на земле фигуры.
— Наши! — произнес ветеран. На его лице появилась слабая улыбка. — Приготовьтесь стрелять, как только противник пошевелится, — добавил фельдфебель.
Неожиданно по моему телу прошла дрожь, которую я был не в силах остановить. Я дрожал не от страха: просто теперь, когда наша задача близилась к завершению, страх и напряжение, которые я до сих пор держал в себе, вырывались наружу. Мне удалось открыть затвор магазина и при помощи ветерана запихнуть туда пулеметную ленту. Чтобы затвор не щелкнул, я не до конца закрыл его.
...Через секунду кто-то из немецких солдат задел проволоку, прикрепленную к минам. Нам показалось, что ползущих солдат разнесло на куски. Но воины гитлерюгенда — ведь это они ползли в нашем направлении — поднялись и рванули через проволоку. Гальс открыл огонь. Ветеран защелкнул затвор и прислонил пулемет к плечу.
— Огонь! — скомандовал фельдфебель. — Сотрите их с лица земли.
Русские бросились в окопы. По моим рукам со страшной быстротой прошла лента патронов калибра 7,7; грохот пулемета оглушил меня...
Впереди, за позициями русских, немецкая авиация бомбила довольно крупное село. От огромных пожарищ по земле на расстоянии пятидесяти метров стелился дым. Я заправил в магазин пулемета вторую ленту. Ветеран безостановочно палил по живым и мертвым людям, укрывшимся в передовых окопах советских войск.
...Что было дальше, я почти ничего не помню. Лишь отдельные моменты всплывают в моей памяти. Трудно вспомнить, что происходит, когда ты ни о чем не думаешь, не пытаешься что-либо предвидеть или понять, когда под стальной каской одна пустая голова и пара глаз, остекленевших, как глаза животного, столкнувшегося со смертельной опасностью. В голове звучат взрывы: одни ближе, другие дальше, одни сильнее, другие слабее, слышатся крики обезумевших людей, которые затем, в зависимости от исхода битвы, будут названы криками героев или безжалостных убийц. Слышатся и стоны раненых, тех, кто умирает в муках, взирая на свое изувеченное тело, панические крики солдат, которые бегут, не разбирая дороги. Мелькают в сознании наводящие ужас зрелища: внутренности, которые тянутся от одного мертвеца к другому, дымящиеся орудия, напоминающие разделанных животных... Офицеры и фельдфебели среди всего этого ужаса проводят перегруппировку взводов и рот».
На острие удара мотодивизии "Великая Германия" находилась боевая группа 3-го батальона фузилерского полка. По плану его должны были поддерживать батальон танкового полка дивизии и два батальона "Пантер". Но отработкой взаимодействия, видимо, так никто и не озаботился.
А оборона была солидной. Перед передним краем были противотанковые минные поля, потом противотанковые рвы и проволочные заграждения с минными полями, некоторые из них был радиоуправляемыми.
В полосе наступления мотодивизии "Великая Германия" рубеж был усилен заболоченным отрогом с родниками, он был соединен с противотанковым рвом. Балка и ров блокировали участок между высотой 239.3 и отметкой 237.8.
67-я гв сд вместе с приданными четырьмя батареями 193-го гв ап из 90-й гв сд имела 8 76-мм ПТО и 8 122-мм гаубиц.
Южнее и юго-западнее Черкасского, а также южнее, юго-восточнее Коровина были два противотанковых опорных пункта № 6 и № 7. В первом были батареи 3/151-го гв. ап (868-й иптап), во втором три батареи 496-го иптап под командованием майора Чернова (17 45-мм орудий и 20 ПТР).
Юго-восточнее Черкасского был 8-й ПТОП с тремя батареями 76-мм орудий 611-го иптап.
Оба полка находились в ПТО резерве командарма и переданы на усиление 67-й гвардейской сд.
Севернее села на высоте 232.4 были зарыты в землю 3-я и 4-я батареи 611-го иптап, в районе хутора Ярки, высота 219.3 3-го дивизиона 138-го гв артполка 67-й гв сд.
В этом районе также были 159-й тяжелый пушечный артполк и два дивизиона 163-го тяжелого пушечного артполка 33-й отдельной тяжелой пушечной артиллерийской бригады, 2-я и 6-я батареи 76-мм ПТО, а также 7-я и 9-я гаубичные батареи 193-го гвардейского артполка 90-й гв сд.
Всего на участке 67-й гв сд было сосредоточено 181 орудие, а с учетом переброшенного позже 496-го иптап - 198.
В журнале боевых действий 48-го тк сохранилась запись о том, что в 6.30 "Великая Германия" пехотой и танками достигла противотанкового рва и оврага восточнее Березового. Перед оврагом были проволочные и минные заграждения. Овраг был полон воды, из-за ночного дождя все было размыто.
Танковый полк дивизии подрывался на минах в районе высоты 229.8. Танки 3-й тд выдвинулись вперед с часовым опозданием.
Правый батальон 394-го гренадерского полка подошел не ожидая танков. Наступление шло в хорошем темпе, но дивизии не подошли еще к главной полосе обороны противника.
В 6.00 танковый полк достиг Герцовки.
В 7.40 гренадерский полк "Великой Германии" преодолел овраг и прорвался в юго-западную часть Черкасского.
Фузилерский полк переправился через балку слева, а танковая группа все еще была на переправе.
11-я танковая дивизия все еще находилась под вражеским обстрелом.
Предполагалось, что 11-я тд и 167-ю пд, что наступление начнется в 8.30.
"Великая Германия" вроде бы левым флангом продвигалась вперед, а правый фланг отставал.
Полк "Пантер" передается "Великой Германии" в 7.40. К 8.30 он должен был сосредоточиться у переднего края обоими батальонами.
В реальности же "Великая Германия" в юго-западную часть села не прорвалась. Гренадерский полк с поддержкой артиллерии, которую перебросили через ров, к 7.40 вклинился в первую линию советской обороны, в стык 210-го гв сп 71-й гв сд и 196-го гв сп 67-й гв сд.
В боевой группе "Великая Германия" большая часть личного состава подразделений "Пантер" Декера еще не прибыла к началу сражения.
Сыграла свою роль и недостаточная обученность экипажей новых танков, батальонных учений провести не успели, навыков взаимодействия в бою не было, как и умений пользоваться радиосвязью.
Когда "Пантеры" выдвинулись к переднему краю, они понесли первые потери от мин и огня противотанковой артиллерии. Декер по сути загнал свою бригаду болото, через которое инженеры должны были навести переправу в решающие часы наступления.
Поскольку "Пантеры" возглавляли атаку на ограниченном участке, они помешали батальону танков Т-4 фон Штрахвица их обойти. Получилось так, что командир 3-го батальона фузилерского полка оказался без танковой поддержки, когда началась немецкая артподготовка. Командир батальона был ранен и его заменил командир роты. Он все же решил поднять три роты в атаку. Дело в том, что судя по всему какая та часть танков Т-3 и Т-4, бронетранспортеров и штурмовых орудий все же была переброшена через ров и участвовала в атаке.
Меньше чем за два часа гвардейцы 196-го гв сп полковника Бажанова выбили больше 150 человек. А немцы остались на исходных рубежах.
Незначительное количество бронетехники приняли из-за задымления поля боя за крупную группу танков до 40 машин, она прошла до скотомогильника, в 1 км западнее Черкасского.
Для противодействия прорвавшемуся противнику выдвинули 496-й иптап майора Чернова.
Пехота 196-го гв сп отбивалась от врага с фронта и с фланга, пулеметным и минометным огнем передовые батальоны положили мотопехоту на землю у проволочных заграждений.
Предприняли контратаку с севера против гренадерского полка, но немцы ее отбили. То есть без танков двигаться на север было невозможно.
Танковый полк дивизии "Великая Германия" огромным железным клином встал у края минного поля перед заболоченной балкой южнее Черкасского. Переправа бронетехники заняла почти целый день.
Немецкие саперы в тот момент выводили танки Штрахвица с минного поля, возводили переправу через противотанковый ров, вели разведку местности перед 11-й тд и 167-й пд, одновременно обеспечивали ввод в бой передовых батальонов "Великой Германии".
Они проделывали проходы в минных полях, подрывали противотанковые рвы и эскарпы, строили и ремонтировали мосты и гати через балки, ручьи и реки.
Саперы работали двумя эшелонами, первый шел на бронетранспортерах или легких танках Т-1, второй - на автомобилях и мотоциклах.
Но как отмечается по результатам допроса пленных в отчете штаба инженерных войск Воронежского фронта у саперов "Великой Германии" не было танков и бронетранспортеров (были какие-то небронированные), а двигаться на грузовиках было невозможно.
На участке между селами Коровино и Черкасское перед противотанковым рвом и ручьем мотодивизия "Великая Германия" сосредоточила большое число танков и другой техники.
Работе саперов мешали налеты штурмовиков Ил-2 и огонь противотанковой артиллерии из ПТОП №№ 6 и 7, а также 2-го и 3-го дивизионов 138-го гв ап подполковника Кирдянова, 67-й гв сд, а также двух полков 33-й отдельной тяжелой пушечной артбригады полковника Штейна, которые стреляли с закрытых позиций.
Немцы несколько раз ставили дымовые завесы, чтобы затруднить прицельный огонь. Но это помогало мало, так как ветер сносил их.
Генерал фон Кнобельсдорф решил ввести в бой 11-ю танковую и 167-ю пехотную дивизии.
Спасибо за прочтение.
Источник: Замулин Курский излом.
