Мы продолжаем разговор о том, о чем долгие годы говорить было не принято – о том как генералы воевали простыми солдатами…
Вряд ли кто станет отрицать, что репрессии как средство воспитания и устрашения играли на фронте немалую роль. В то же время, страх перед репрессиями сковывал инициативу командиров и начальников, лишал их подчас возможности оперативно принимать самостоятельные и правильные решения.
О размахе репрессий свидетельствуют не только статистические данные. Не раз, и не два сменявшие друг друга командиры одного и того же соединения попадали под трибунал.
Например, 14 июля 1942 года состоялся суд военного трибунала Западного фронта над бывшим командиром 38-й стрелковой дивизии полковником Максимом Гавриловичем Кирилловым. Он был необоснованно расстрелян за «измену родине» (об этом можно прочесть в статье «Кто ответил за «Вяземский котел?».
Командир вновь сформированной под тем же номером дивизии полковник Андрей Данилович Коротков тоже был расстрелян в 1944 году по приговору военного трибунала как «изменник родине». Причем, расстрелян публично – перед строем офицеров.
Еще один пример. Командир 147-й стрелковой дивизии генерал-майор Александр Алексеевич Вольхин в декабре 1942 года был лишен генеральского звания и приговорен Военной коллегией к расстрелу. Однако Постановлением Президиума Верховного Совета высшая мера наказания в декабре 1942 года была ему заменена на 10 лет лишения свободы с отправкой на фронт.
Через несколько месяцев участь Вольхина разделил назначенный командиром все той же 147-й стрелковой дивизии генерал-майор Николай Афанасьевич Москвин.
В июле-августе 1942 года, в начальный период Сталинградской битвы генерал Москвин был начальником штаба 62-й армии. Остатки 147-й стрелковой дивизии он принял под свое командование 21 сентября 1942 года.
Дивизия была доукомплектована и в декабре того же года передана в распоряжение 2-й Ударной Армии Волховского фронта. А 23 января 1943 года Москвин был осужден военным трибуналом Волховского фронта к 10 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора и лишением воинского звания за то, что, получив от командующего армией боевой приказ об овладении западной окраиной Синявино, проявил преступную бездеятельность и потерял управление дивизией[1]. В качестве простого солдата его также отправили в окопы.
Расскажем далее о боевом пути этих генералов, успевших повоевать простыми солдатами.
Красноармейца Москвина, учитывая его боевой опыт, назначили командовать батальоном. Он воевал грамотно, отважно и вскоре стал командиром 641-го стрелкового полка 165-й стрелковой дивизии, которая участвовала в Красноборской операции, целью которой было окружение мгинско-синявинской группировки 18-й немецкой армии.
Дивизия была введена в бой 16 февраля 1943 года у Макарьевской Пустыни и через 3 дня смогла лишь временно прорвать кольцо окружения нашей 58-й стрелковой бригады.
Однако после контратаки противника 641-й полк сам оказался в окружении, из которого с трудом удалось вырваться.
27 июля 1943 года Военный трибунал Волховского фронта освободил Москвина от отбывания наказания, а Указом Президиума Верховного Совета СССР он был признан не имеющим судимости.
В начале 1944 года генерал Москвин был назначен врид заместителя начальника штаба Прибалтийского военного округа. Затем находился на штабной работе в Одесском военном округе, в 1948 году вышел в отставку. Скончался в Вологде в 1977 году.
Красноармейцем Александр Вольхин пробыл всего несколько дней. 31 декабря 1942 года ему было присвоено воинское звание «майор».
Напомню, что, будучи еще в генеральском звании, Вольхин принял 147-ю стрелковую дивизию только 12 июля 1942 года. Через четыре дня – передовой отряд дивизии провел первый бой у хутора Золотой, с которого, собственно говоря, и началась Сталинградская битва. А 9 августа новый командующий 62-й армии генерал Лопатин приказал Вольхину нанести контрудар по войскам противника в направлении селения Верхний Чир. Однако выполнить этот приказ было невозможно, так как находившуюся в кольце дивизию враг к тому времени практически уничтожил. Из окружения удалось вырваться лишь 171 военнослужащему.
15 августа 1942 года Военный совет 62-й армии принял постановление, в котором Вольхин был назван «трусом, позорно бежавшим с поля боя». А через день появился приказ № 0141 по Сталинградскому фронту, предписывавший «командира 147-й СД генерал-майора Вольхина за потерю управления дивизией, невыполнение приказа по армии и позорное бегство с поля боя отстранить от занимаемой должности и предать суду военного трибунала»[2].
Генерал был обвинен в измене Родине, причем в форме перехода на сторону врага. Все следственные действия провели в течение суток – постановление на арест, допрос, обвинительное заключение. После этого Вольхина этапировали в арестантском вагоне в город Чкалов (ныне – Оренбург), где Военная коллегия Верховного суда СССР заслушала его дело.
В приговоре отмечалось, что командир дивизии «самовольно снял части с занимаемой обороны, бросил управление войсками и сам бежал в тыл». За эти действия, квалифицированные как измена родине (ст. 58-1б УК РСФСР), Вольхин и был приговорен к расстрелу, с лишением генеральского звания.
В тюрьме он провел 2,5 месяца, в камере смертников – 32 дня.
31 декабря 1942 года А.А. Вольхину присвоили звание майора, а через несколько дней назначили заместителем командира 927-го стрелкового полка 251-й стрелковой дивизии. В следующем месяце он уже исполнял обязанности командира дивизии. В марте 43-го года трибунал снял с него судимость, а в январе 44-го ему во второй раз присвоили звание генерал-майора.
Дивизия Вольхина воевала храбро, освобождала Витебск, была награждена Орденом Суворова II степени. В конце 44-го он возглавил 371-ю стрелковую дивизию, которая также действовала успешно, освобождала Восточную Пруссию…
В победном 45-м году к четырем его Орденам Красного Знамени добавились Ордена Ленина и Суворова II степени. А пятого Ордена Красного Знамени А.А. Вольхин был удостоен уже после войны…
Он неоднократно обращался по поводу своей реабилитации в различные инстанции. Но безуспешно.
Генерал Вольхин умер 29 сентября 1974 года в Воронеже. По воспоминаниям дочери, последние его слова были: «Помилован, но не реабилитирован».
Главная военная прокуратура приняла решение о посмертной реабилитации А.А. Вольхина через три десятилетия после его смерти – 29 августа 2003 года.
[1]Архив Военной коллегии. Оп. 5. Наряд. 58. Копии приговоров на высший командный и начальствующий состав РККА в 1943 г.
[2] Надзорное производство ГВП по делу А.А. Вольхина.
