(книга «Больше, чем тире»)
«Товарищ курсант! Вы - Ааа-борт», – эффектное ударение на букву «а» … Именно на «А» и именно с оттягом… повторим ещё раз: «Товарищ курсант, вы А-а-борт! Вы только посмотрите на себя! Где Вы были всю ночь? Где Ваш увольнительный билет? Как же Вы умудрились так загадить свою форму? Вы как себя представляете со стороны? Топрик Вы недоделанный. За порчу формы одежды Вас сначала нужно связать. Потом нагреть один конец лома в костре и, когда он покраснеет, вставить его вам в зад холодным концом! А знаете почему именно холодным? Не знаете? Да чтобы его никто долгое время не смог бы вытащить из вашей никудышной задницы! Мало того, что вы - самоход, так Вы ещё умудрились испачкаться до потери пульса словно скотина?!!»
Накануне ночью, точнее, под самое утро курсант третьего курса с диким опозданием возвратился из увольнения: он встретился с очень привлекательной особой противоположного пола, которая не смогла устоять перед чарами военно-морской формы и предложила ему не только дружбу, но и всё остальное, включая руку и сердце.
Друзья-однокашники его конечно же прикрыли, но он сам спалился поутру. Идти надо было, конечно же, не через КПП, а через бетонный забор, расположенный около спального корпуса «пятаков» (курсантов пятого курса). Там было тихо, темно и далеко от глаз ненужных свидетелей. Но всё это было вчера – до сегодняшней ночи. А сегодня ночью это нелегальное «окно в Европу» с нежной любовью и маниакальной тщательностью было измазано солидолом, и имело изумрудные вкрапления из битого бутылочного стекла.
Это личное «ноу хау» (от английского «know how»), а точнее – тщательное спланированное очередное «хауноу» от нашего нового коменданта и нашего же старого знакомого дяди Денисова (капитана 2 ранга). Комендант вообще был любителем делать для курсантов всякое "хауноу", потому что он искренне ненавидел курсантов, впрочем курсанты ему тоже искренне отвечали адекватной взаимностью.
И вот в душной летней ночи наш герой-любовник с третьего курса попытался незаметно форсировать это простое с виду бетонное препятствие. Ещё вчера вечером забор был чист и невинен, как первый снегопад на мерзлой земле. Но ночью свершилось страшное и кованое - Денисову не сиделось дома. Полночи этот комендант-обскурант портил советское военное имущество, состоящее из трех пролетов бетонного забора. Вот интересно было бы посмотреть на него со стороны в тот момент – с его 2 метровыми габаритами (что в длину, что в ширину). На что же он вставал, чтобы дотянуться до верха забора? Ну уж точно не на стремянку. Она бы просто под ним бы просто умерла в тяжелых конвульсиях. Но полночи Денисов провёл не зря. Сладостно намазанная солидолом верхняя часть бетонного забора вкусно блестела в ночи, озаряемая холодным лунным светом, словно это была варёная сгущенка на куске батона. В дополнение ко всему комендант лично и с придирчивой тщательностью мозаичника монументально-декоративной живописи утыкал верх жирного забора острыми осколками от битых бутылок, словно он заканчивал не военно-морское училище, а какой-то учебно-производственный центр нетрадиционных ремесел. Приготовив всё это, комендант грузно уселся под сенью цветущего каштана, томно закурил и стал терпеливо ждать результата своего творчества, словно охотник, выслеживающий осторожного зверя в дебрях тайги. Ждать пришлось долго...
Когда Калининград наконец вступил в область терминатора, и ночное небо постепенно стало преображаться из чёрного в утреннее фиолетовое, молодое сексуально-удовлетворенное тело третьекурсника в девственно белой голландке стало форсировать железо-бетонную преграду. Подпрыгнув, курсант уцепился за край забора и стал делать «выход на две», как этому ранее его учили на кафедре физподготовки (кратко физпо). Но на кафедре физпо не учили, что перекладина будет не только густо смазана солидолом, но и в нем до кучи еще будут многочисленные и острые как бритва подлые вкрапления в виде стеклянных осколков. От неожиданности и внезапной боли курсант разжал посечённые стеклом руки и шмякнулся обратно вниз, шипя в тишине: «Вот блин! Вот сука! Ну жопа, блин!». Он стал неистово вытирать свои испачканные и изрезанные в кровь руки о черные суконные брюки.
Задремавший комендант вздрогнул, услышав в темноте свою подпольную кличку, означающее нижнюю часть человеческого тела (пардон, я забыл, как она называется по-латыни, но кажется – «Gluteus»). Он проснулся, встал, потянулся, прислушался и снова задумчиво закурил. По ту сторону забора всё ещё раздавались неистовое злобное шипение вперемешку с проклятиями в адрес коменданта. Выслушав очередную порцию нелицеприятных эпитетов в свой адрес, дядя Денисов решительно направился в сторону КПП, на встречу своей первой добычи…
А курсант, отойдя немного в сторону к другому пролету, вновь сделал попытку взобраться на бетонный забор. Результат оказался таким же безуспешным и столь же удручающим, что наш горе-любовник, уже не контролируя себя от боли и досады, обтер руки о свою белую фланку, и рыча в полный голос: «Ну жопа! Ну сука! Ну песец!» В отчаянье он бросился к третьему пролёту, и готов было уже в третий раз кинуться в александро-матросовском прыжке на коварный железобетон, но тут его остановила властная рука того самого, кого он так неистово звал и поминал последние минуты своего внезапного фиаско! Он вздрогнул и обернулся, увидев пряно-улыбающееся и лоснящееся от пота луноликое лицо коменданта, в бессилии вымолвил: «Ну вот и жопа».
«Да, это я» - в тон ему ответил комендант училища, и добавил: «Пойдем домой сынок, уже светает»… Они тихо и мирно дошли до КПП, вошли в комнату посетителей, комендант включил верхний свет, прикрыл дверь и открыл свой рот…
Что он орал Вы, дорогой мой читатель, уже прочитали в самом начале этого опуса.
«А что же было дальше?», - спросите Вы. Да ничего особенного! Комендант Денисов (по кличке «Жопа» - извините, но это суровая курсантская правда, которая по латыни звучит как "Gluteus") доложил по команде о проделанной работе, о расставленных капканах, западнях и силках и своих первых успехах на этом фронте! Курсанта же отмыли, заштопали, перебинтовали, выдали новую чистую форму одежды, пополнили аттестат (это так на флотском языке называется мероприятие по восполнению утраченных или пришедших в негодность вещей из военной формы) и в 48 часов отправили из училища в славный город Пионерск на действующий военно-морской флот.
Дяде Денисову же объявили строгий выговор за самоуправство и членовредительство и заставили «вернуть бетонный забор в исходное состояние». Говорили, что он занимался приведением забора в исходное состояние опять ночью, чтобы никто не видел. Но мстительная дневальная служба в училище была на высоте, и поэтому не могла позволить всем курсантам лишить их великолепного зрелища – ползающего в темноте жирного коменданта по солидольному забору и шипящего, как мантру одни и те же слова: «Ну, жопа, ну сука, вот влип, блин!» …
© Алексей Сафронкин 2021
Другие истории из книги «БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТИРЕ» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.
