Слово взял первый секретарь.
- Товарищи! Время не стоит на месте, и мы должны следовать за ним, подчиняясь новым веяниям, законам гласности. Во и сегодня мы собрались здесь, чтобы избрать нового директора совхоза, так как Виктор Петрович Мельников решил уйти на заслуженный отдых. Но прежде чем мы начнем выборы, я должен выполнить приятную миссию: крайком партии и крайисполком поручили мне выразить благодарность товарищу Мельникову и вручить ему заслуженную награду - Орден Трудовой Славы 3 степени. Такая награда вручается, конечно, на краевых мероприятиях, но мы убедили наше руководство, что перед лицом его односельчан, людей, с которыми Виктор Петрович трудился рука об руку, вручение будет не менее торжественным и значительным.
Он взял коробочку с наградой, подождал, пока Мельников подойдет к нему, и под бурные аплодисменты и одобрительные возгласы из зала приколол к его пиджаку награду. Мельников повернулся к залу, подождал, пока стихнет шум, потом начал говорить Его голос был тихим, но слышали его все.
- Спасибо за награду, только мы работали не за нее, а за жизнь, потому что хлеб – это жизнь, кто ж этого не знает? Дорогие мои односельчане! Сегодня мне кажется, что я родился среди вас и прожил с вами всю свою жизнь. Да ведь это отчасти так и есть – именно с вами я родился как хлебороб, как руководитель, и трудно сказать, чьих заслуг больше в этой награде - ваших или моих. Но пришло время – мне пора уступить дорогу молодым. Пусть они продолжат наше дело, а мы поможем, если будет нужно.
В зале послышались всхлипывания, возгласы:
- Куда ж мы, Петрович, без тебя?
- Да ты ж еще ничего! Ты еще молодому фору дашь!
- А мы поможем, Петрович!
Мельников поднял руку, шум в зале утих.
- Дорогие мои! Спасибо вам! Но я хочу еще пожить для внуков, для детей. А вместо себя предлагаю вам хорошо знакомого, вместе с вами работающего, хорошо знающего наш труд, грамотного, образованного – Александр Андреевич, поднимайся сюда!
Осипович, волнуясь, вышел и встал рядом с Мельниковым. Первый секретарь поднялся со своего стула, встал между ними, произнес:
- Вот я стою между двумя знакомыми вам людьми: один закладывал основы успеха вашего совхоза, другому предстоит не только продолжить его дело, но и умножить этот успех. Осталось только услышать вас: даете вы свое согласие на то, чтобы директором совхоза стал Александр Андреевич Осипович или нет. Поэтому давайте проголосуем! Товарищ парторг, командуйте!
Парторг встал, прокашлялся, громко спросил:
- Кто за то, чтобы избрать директором совхоза Осиповича Александра Андреевича?
В зале стало тихо. Никто не решался первым поднять руку, и тогда Мельников поднял свою. По одному стали поднимать руки сидящие в зале. И когда парторг спросил, кто против или воздержался, не поднялась ни одна рука.
Ну, вот и хорошо! – проговорил первый секретарь, вытирая платком лоб. Я поздравляю нового директора, - он пожал ему руку, - мы утвердим ваше решение в райкоме, а теперь я вас оставляю.
Он сошел со сцены, Мельников подтолкнул избранного директора:
- Проводи!
Осипович нерешительно пошел за первым.
Мельников спустился в зал, к нему подошла Евдокия, вытирая глаза платком.
- Ну что, Витя, ты теперь свободный человек.
Потом тихо произнесла:
- Теперь ты только мой да еще внукам достанешься. Хоть немного.
Их окружили односельчане, говорили много, громко, кто-то утешал, что, мол, и на пенсии люди живут, что наконец можно будет на рыбалку и много чего еще...
- Петрович, а когда ж отвальная будет? – спросил Васька Лавочкин, скотник, известный своей любовью к выпивке.
Его жена дергала его за рукав:
- Ты с ума сошел? Тебе б только бутылка!
- А че, имеет право проставиться, правда, Дуся? Ты ж не будешь против? – не отставал тот.
Евдокия отмахнулась от него, взяла мужа под руку, и они пошли домой. В конце аллеи, у дороги, их окликнул Саша:
- Виктор Петрович, садитесь, отвезу вас.
- Нет, Сашок, мы с Дусей пойдем пешком, смотри, какая погода! Весна в полном разгаре!
К ним подъехал синий «Москвич», из которого быстро вышел Анатолий.
- Не успел! – воскликнул он. – Виктор Петрович, извините, Анюту в роддом отвозил. Дочка у меня! Три пятьсот, пятьдесят три сантиметра!
- Ну, вот это дело! – крепко пожал ему руку Мельников. – Поздравляю! Как там мама?
- Лежит, но вроде ничего.
- Слава Богу, дождалась внучку! - проговорила Евдокия. – Как назовете?
- А мы с Аней давно решили, что если будет девочка, то назовем ее Галиной, как маму.
- Какие вы молодцы! Она знает?
- Нет еще, - ответил Анатолий, - выйдет Аня из роддома, тогда и скажем.
- Толя, скажи ей сегодня, она все равно спросит тебя, - посоветовала Евдокия.
День перевалил на вторую половину. Вовсю звенели воробьи, их старались перекричать скворцы, в садах готовились к цветению вишни...
Мельниковы шли, не торопясь, наслаждаясь первым настоящим весенним теплом. У реки остановились.
- Смотри, Витя, ива уже скинула свои сережки, опять молодая и зеленая!
Она погладила тонкие длинные листочки дерева, которое, казалось, ответило на ласку и качнуло ей молодыми гибкими ветвями.
Речка была неподвижной, поверхность воды отражала синее небо и белые кучевые облака, от этого речка казалась бездонной.
- Смотри, какая спокойная на поверхности, - показал Мельников на реку. – А в глубине-то жизнь идет, как и у нас.
- Да, Витя, течет река, течет без остановки, не то что наша жизнь, - вздохнула Евдокия, подставив лицо лучам, отражающимся в поверхности воды.
- Так и жизнь наша тоже не останавливается, - возразил Виктор, - наша кончится – внуки продолжат. Вон, смотри, одна Галина уходит, другая на ее место пришла. Конечно, она будет жить свою жизнь, но в ней – продолжение бабки. Так что не грусти, бабушка Дуся, - мы с тобой кончимся не скоро.
Он посмотрел на небо:
- Пора кукурузу сеять, яровые уже взошли, земля прогрелась хорошо.
Евдокия улыбнулась:
- Ты никак не можешь не думать о хозяйстве.
