Он ненавидел советскую власть с самого ее рождения. Он сделал удивительно много для сохранения русской культуры. Пропагандируя нравственность и духовность, еще при жизни этот человек стал "совестью" и "голосом русской интеллигенции".
В феврале 1928 года выпускник сразу двух филологических секций (романо-германской и славянско-русской) отделения языкознания и литературы факультета общественных наук Петроградского государственного университета Дмитрий Сергеевич Лихачев был арестован за доклад, сделанный им в студенческом религиозном кружке "Космическая академия наук". 21-летний ученый, изучающий историю славянской литературы, высказываясь о старой русской орфографии, назвал ее "попранной и искаженной врагом Церкви Христовой и народа российского". Этого высказывания оказалось достаточно, чтобы суд признал молодого филолога виновным в контрреволюционной деятельности и отправил на 5 лет в лагеря.
Попав в Соловецкий лагерь особого назначения, Дмитрий Лихачев поначалу выполнял самую тяжелую работу в рудниках, где велась добыча строительного камня. Но при этом нашел в себе силы подготовить первую научную работу, взяв для изучения окружающий его контингент: его исследование "Картежные игры уголовников" было опубликовано в местной газете. После этого (в 1929 году) грамотного политзаключенного назначили сотрудником криминологического кабинета, поручив розыск беглых малолетних из числа ссыльных и осужденных. В бараке несовершеннолетних арестантов Лихачев с тех пор бывал часто: общаясь с ребятами, вел профилактическую работу, фиксировал их биографии (для упрощения проведения розыскных мероприятий).
В ноябре 1931-го Лихачева перевели в лагерь при строящемся Беломорско-Балтийском канале, где он работал счетоводом и диспетчером на железной дороге.
В 1932-м "за успехи в труде" Лихачев был освобожден досрочно. Он смог вернуться в Ленинград и устроиться литературным редактором в издательство социально-экономической литературы (Соцэкгиз). В 1934-м Дмитрий Сергеевич переходит работать в ленинградское отделение издательства Академии наук. (Именно здесь он знакомится с Зинаидой Макаровой, работавшей в издательстве корректором и в скором времени ставшей его женой.)
В 1935-м Лихачев публикует научную статью, написанную по материалам, собранным в заключении: "Черты первобытного примитивизма воровской речи". (Обывателю тематика работы может показаться смешной, но для языковедов эта сторона речи, в иных условиях трудно доступная для ученых, имела серьезное значение.)
В 1936-м Зинаида, воспользовавшись связями юности и потратив немало денег, добилась, чтобы с Дмитрия Лихачева сняли судимость. Ее обращение наркому юстиции поддержал своим ходатайством президент АН СССР Александр Петрович Карпинский. Благодаря их совместным усилиям Лихачев, избавленный от клейма ЗК, смог получить место в Институте русской литературы (Пушкинском доме), поступить в аспирантуру и защитить кандидатскую диссертацию (в 1941-м).
В 1947-м Дмитрий Сергеевич Лихачев защитил степень доктора филологических наук. В 1953-м избран членом-корреспондентом Академии наук СССР. С 1960-го и до кончины в 1999-м Дмитрий Сергеевич - член Ученого совета государственного Русского музея и Советского (Российского) комитета славистов. В 1969 году за труд "Поэтика древнерусской литературы" становится лауреатом Государственной премии СССР. С 1970-го - действительный член Академии наук СССР.
Заслуги Дмитрия Сергеевича Лихачева в языкознании были признаны во многих странах за пределами Советского Союза. Он выступал с лекциями и был почетным членом Академий наук и университетов Польши, Венгрии, Румынии, Болгарии, Чехословакии, Сербии, Англии, Австрии, Югославии, Германии.
Однако никакие регалии и награды не смогли заставить Дмитрия Лихачева изменить свое мнение о советской власти: он продолжал считать ее разрушительной для русской культуры. Академик приветствовал перестройку и в жарком августе 1991 года (ГКЧП) выступал на столичной площади, призывая не допустить возврата к социализму. В 1993-ем был одним из тех, кто призывал запретить коммунистические и националистические партии и движения.
На новую власть Лихачев возлагал большие надежды, ожидая перемен к лучшему. Увы, эти ожидания не оправдались. Ему все также приходилось защищать памятники архитектуры, сражаться с созданным им же Фондом культуры, переживать за свое детище - журнал "Наше наследие", выходивший с 1988 года.
Дмитрий Сергеевич Лихачев ушел из жизни в последний день сентября 1999-го, на 93-ем году жизни. Ровно за год до этого он принял из рук Бориса Николаевича Ельцина восстановленный орден Андрея Первозванного №1, вызвав тем самым неудовольствие части русской интеллигенции.
Именем Д. С. Лихачева названы малая планета, несколько учреждений, площади, скверы, улицы. В разных городах России есть памятники и памятные доски филологу и общественному деятелю. Учреждены несколько премий имени Лихачева. Но вот добиться открытия музея наследники ученого так и не смогли.
В интервью в 2013 году Константин Азадовский, историк культуры, переводчик, член Русского ПЕН-центра, член-корреспондент Германской академии языка и литературы, сказал о Дмитрии Сергеевиче:
"Лихачев — фигура противоречивая. В нем преломился весь XX век — от дореволюционной эпохи до постперестроечной, и понять его можно только в контексте отечественной истории".
Семья Д. С. Лихачева
Много и плодотворно работая, Дмитрий Сергеевич Лихачев стремился и в семье многое успеть. Его тотальная увлеченность работой была лишь видимостью - всем сердцем он был с близкими, забота о них была его первостепенной задачей.
Пример тому - их жизнь в блокадном Ленинграде. Все бытовые тяготы легли на плечи Зинаиды Александровны. Дмитрий Сергеевич напряженно работал над брошюрой "Оборона древнерусских городов". Но в июне 1942-го, как только работа была завершена и изданную брошюру стали раздавать защитникам Ленинграда, семью Лихачевых эвакуировали в Казань.
Он был верным и любящим мужем - Лихачевы прожили 64 года и в предсмертном метании Дмитрий Сергеевич повторял имя жены, звал ее. Супруги воспитали двух дочерей - близняшек Веру и Людмилу, родившихся в августе 1937 года.
Лихачев был строгим и требовательным отцом. Много внимания уделяя просвещению и воспитанию дочерей, много и спрашивал, высоко поднимая планку.
В семье царил патриархальный уклад, строго соблюдались традиции, установленные еще родителями Дмитрия Сергеевича и поддерживавшиеся им после ухода старшего поколения: жили все вместе, даже когда дочери выросли и вышли замуж; много читали, посещали множество культурных мероприятий, музеи, выставки, театры; каждый день семья собиралась за сервированным по правилам обеденным столом - Дмитрий Сергеевич неизменно был при галстуке, Зинаида Александровна - в нарядном платье. Взрослые могли за едой обсуждать какие-то свои дела, а вот детям подавать голос запрещалось. Да и взрослыми говорилось в такие моменты далеко не все: некоторые темы пресекались строгим "У кастрюлек есть ушки". Это означало, что начатый разговор не должен касаться слуха детей.
В доме часто собирались родственники - братья Дмитрия Сергеевича со своими семьями. Бывали и гости - ученики и коллеги академика, представители интеллигенции, русской культуры.
"У нас часто бывали дедушкины братья, - вспоминала внучка Дмитрия Лихачева Зинаида. - Дядя Миша — московский — и мой любимый дядя Юра с неповторимым римским носом, дивной красоты человек. Часто были громадные по своему размаху праздники, когда раздвигали стол в гостиной, пировали подолгу, объедались бабушкиными заливными судаками, пирогами с капустой, но вина не пили. Или пили крайне мало".
Однако все это не спасло семью от несчастий и неурядиц. Идиллия не сложилась.
Вера Лихачева (Курбатова) (1937-1981)
Когда девочки только появились на свет, счастливые родители, назвавшие их Верой и Людмилой, дали обеим малышкам общее домашнее прозвище "рунчики" - сокращенное от "Верунчика".
Может быть, именно с этого момента началось подсознательное выделение отцом именно Веры - на все последующие годы она станет его любимицей.
С самого начала Вера была более активной и подвижной, чем сестра. В школьные годы проявила больше способностей, считалась окружающими более перспективной.
"У Веры мой характер", - говорил отец, видя в ней продолжательницу своего дела. Она неизменно была рядом, помогала и поддерживала. Став взрослой и получив профессию искусствоведа, стала и соавтором его книг.
Но близость к отцу не всегда помогала. Были моменты, когда тень великого Лихачева становилась серьезным препятствием. Сам Дмитрий Сергеевич Лихачев рассказал об этом в дневниковых записях, опубликованных уже после его кончины.
Дмитрий Сергеевич описывал один из самых сложных периодов в жизни дочери - момент ее трудоустройства в 1959 году после окончания факультета теории и истории искусств Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. Параллельно занятиям в Академии художеств добросовестная Вера, выбравшая специализацией Византию, дополнительно ходила на занятия в ЛГУ - изучала греческий язык.
По совету знакомых, Лихачев направил дочь в Государственный Эрмитаж. Поначалу она устроилась экскурсоводом. Позднее перешла на аспирантскую ставку в отделе Византии.
Руководителем Веры Дмитриевны стала хранительница Отдела Византии и Ближнего Востока Алиса Владимировна Банк. Друг семьи, переводчик, советский антиковед и историк античности, профессор Дмитрий Павлович Каллистов, рекомендуя Вере будущего еще руководителя, подчеркнул: "Работает одна, уже пожилая, помощь будет нужна".
Вера и прежде, отрабатывая практику в византийском отделе, обратила внимание на царивший в архивах беспорядок. Но главная сложность оказалась вовсе не в огромном объеме работы. С первых шагов почувствовав в молодой сотруднице конкурента, Алиса Владимировна стала препятствовать ее продвижению.
И — началась война. Алиса Владимировна всюду, где могла, сообщала: «Дочка у Лихачева бесталанная, но всемогущий папа толкает ее!» Лихачев страдал. Понимал, что его имя и помогает дочке — и сильно мешает. Как бы успешно ни работала она, злонамеренные люди будут шептать: «Дочь Лихачева!» Понимал, что это месть людей ему, элементарная зависть: «О! Вознесся!» И от этого никуда не денешься. Оборотная сторона славы. Его тронуть боятся — мстят дочке.
А ведь Вера так старалась, столько работала!.. За что это ей? Когда в профкоме образовалась путевка в Англию и Вера хотела поехать, Банк отказала ей в положительной характеристике под предлогом: «Не участвует в общественной работе». Хотя добросовестная, отзывчивая Вера всегда выполняла все, о чем ее просили.
Приближалось время защиты диссертации. Иметь у себя в отделе такую специалистку, кандидата наук — явно не укладывалось в планы Банк. Она вдруг пригласила Лихачева в Эрмитаж для «беседы по душам». Они сели с ним в зале Малых голландцев, и Алиса Владимировна начала внушать Лихачеву: к сожалению, его дочь лишена исследовательских способностей, не умеет мыслить и даже просто как-то увязать отдельные явления между собой. Обвинений в адрес Веры было много, но Лихачев, вполне подготовленный, методично и убедительно разбивал все обвинения Банк. Отбив все удары, Лихачев встал и удалился.
К предзащите Вериной диссертации в Отделе Византии Алиса Владимировна тщательно подготовилась, подготовила и тех, кто должен был выступить. Особенно резко высказывался профессор М. С. Лазарев. Предзащита была провалена.
Дмитрий Сергеевич, как мог, успокоил расстроенную дочь, и, посовещавшись, они нашли выход: защищать диссертацию не в Эрмитаже, а в Академии художеств, где Веру любили. На защиту ее диссертации в Академию художеств пришла Алиса Банк с большой «группой поддержки», собираясь сорвать защиту. Но здесь было не ее царство! Защиту вел проректор академии профессор И. А. Бартенев. Он сразу же объяснил Банк, что она не может выступать, потому что научным руководителям запрещено говорить о работе соискателей, а Алиса Владимировна вначале была научным руководителем Веры.
Защита прошла успешно. Но Банк подняла почти весь Отдел Востока, и они написали письмо в Москву, в Высшую аттестационную комиссию (ВАК), где утверждаются все диссертации. Профессор Лазарев даже написал свое отдельное письмо.
Вера к тому времени вышла замуж за Юрия Ивановича Курбатова, архитектора, и у них только что родилась дочка Зина. Вера приехала в ВАК с грудным ребенком и с другой Зиной — Зинаидой Александровной, женой Дмитрия Сергеевича, своей мамой. Когда Веру вызвали в кабинет, она оставила Зину на руках у Зинаиды Александровны.
Вера блестяще ответила на все вопросы комиссии, опровергла все обвинения, содержащиеся в присланных из Эрмитажа письмах. Доказала свою научную правоту. Не обошла и детали: пояснила, что те фразы, в которых указаны стилевые неточности, являются цитатами, принадлежавшими другим авторам, причем некоторые — профессору Лазареву. После обсуждения диссертация была утверждена. Вера вышла в коридор и покормила дочку.
В 1966-м Вера Лихачева (Курбатова) заслуженно получила степень кандидата наук. Однако из Эрмитажа она после этого ушла, продолжив работу преподавателем в Академии художеств, выпускницей которой была. В течение многих лет Вера Дмитриевна читала курс лекций "Древнерусское искусство" и специальный курс "Искусство Византии".
В 1978-м Вера Дмитриевна защитила докторскую диссертацию, получила звание профессора.
Доказывая интернациональность средневековой христианской культуры, ее связь с древней русской культурой и литературой, Вера Лихачева неоднократно принимала участие в международных симпозиумах, читала лекции за рубежом (в Югославии, Греции, Великобритании, Болгарии, Италии, Австрии).
С будущим мужем Юрием Ивановичем Курбатовым Вера Лихачева познакомилась в Академии - он учился на архитектора. В январе 1966 года родилась единственная дочь Юрия и Веры Курбатовых. Девочку назвали в честь бабушки Зинаидой.
В сентябре 1981 года, торопясь на школьное собрание, Вера неосторожно выскочила на проезжую часть и попала под колеса. Ее жизнь оборвалась в самом расцвете - в 44 года.
Дмитрий Сергеевич, вспоминая дочь, подчеркивал ее собранность, силу ума и характера и - словно предчувствие - постоянную торопливость. Она все делала быстро, постоянно спешила - будто ожидала, что времени у нее на все крайне мало.
С момента гибели Веры и до самого ухода Дмитрия Лихачева из жизни на его рабочем столе в рамке стояло фото дочери.
Внучка Зинаида Курбатова и правнучка Вера
В 15 лет оставшись сиротой, Зина осталась жить с дедом и бабушкой, на их попечении. Отец, Юрий Курбатов, достаточно быстро ушел жить отдельно: ужиться под одной крышей с тестем ему не удалось. Но о дочери он не забывал, был всегда рядом.
Зина, с детства проявлявшая способности к рисованию, стала художником-оформителем, окончив графический факультет той же Академии художеств имени И. Репина, где учились ее родители. Специальность Зинаида выбрала по рекомендации друзей семьи, но серебряная медаль за дипломную работу четко подтвердила: способности были немалые.
Поначалу Зинаида Курбатова работает по специальности, художником-графиком и иллюстратором в издательстве "Лицей" (Детгиз). Но в 1998 году меняет специальность и становится корреспондентом отдела культуры на ГТРК "Петербург".
Постепенно Зинаида Юрьевна переходит к съемке авторских сюжетов и документальных фильмов. Среди них было много проектов, вызвавших широкий общественный резонанс (в частности, репортажи, направленные против деятельности Церетели, вывозившего из Петербургской Академии художеств в Москву архивные ценности).
Зинаида Юрьевна много внимания уделяет общественной работе и увековечиванию памяти любимого деда. Именно она пыталась добиться открытия музея Д. С. Лихачева (удалось договориться лишь с Соловецким монастырем об открытии мемориальной комнаты).
В определенной степени Зинаиде Юрьевне передался характер деда, сказалось его воспитание. Рассказывая о строгости и требовательности деда и своем детстве, Зинаида подчеркивала:
"Воспитывает не чтение морали, а то, что ребенок наблюдает. Я с детства видела, что все вокруг заняты делом. Сейчас иногда могу позволить себе не думать о работе, поваляться, почитать, но я трудоголик - такой меня воспитали. Могу работать и за идею, как это делал дед - ведь многие его должности были общественными, неоплачиваемыми.
- А к слову "интеллигент" как относитесь?
- Для меня интеллигент - это человек, который имеет свою позицию. Я практически не знаю интеллигентных людей в Москве и Петербурге. Что бы ни происходило - все молчат. Если бы дедушка думал только о своей научной карьере, он не был бы таким человеком. Порой он что-то делал во вред себе и близким. Характерный случай - мой папа-архитектор в молодости работал в мастерской Сперанского над проектом строительства гостиницы "Ленинград". А дедушка в печати резко выступил против этого. Папе пришлось расстаться с работой, потому что коллеги начали на него косо смотреть, а дедушка даже не подумал, как его позиция отразится на родственнике. Вы можете себе представить, чтобы кто-то из наших интеллигентов, с их развитым чувством семейственности, так себя вел?"
Мужем Зинаиды Курбатовой стал художник Игорь Руттер, уроженец Комсомольска-на-Амуре. Также, как когда-то родители Зины, молодые люди познакомились во время учебы в Академии имени Репина. В 1987 году на свет появилась их дочь Вера (вновь повторяется родовое имя Лихачевых, одновременно в честь бабушки Веры Дмитриевны и в честь прапрабабушки Веры Семеновны, матери Дмитрия Сергеевича). Брак довольно быстро распался: Руттер, немец по происхождению, в 1991 году уехал в Германию, Зинаида с дочерью остались в России.
Пойдя по стопам мамы, Вера Курбатова занялась тележурналистикой. Позднее переключилась на рекламный бизнес. В 2019 году была генеральным директором ООО "Эйрграфт" - компании, занимающейся рекламой и полиграфией.
Кроме того, Вера Игоревна - руководитель информационной платформы фонда "Обнаженные сердца" для родителей и специалистов, помогающих детям с ментальными нарушениями.
Вместе с супругом Вера воспитывает дочь Варвару, родившуюся в 2011 году.
Людмила Лихачева (Зилитинкевич) (1937-2001) и ее семья
Не по своей воле Мила оказалась на вторых ролях, уступив первенство сестре-близняшке. Вроде бы и была она не меньше окружена родительским теплом и заботой, а все равно чувствовала ее превосходство, постоянно соперничала.
Когда обе сестры приняли решение стать искусствоведами, по решению отца Людмила поступила не в Академию художеств, как Вера, а в ЛГУ, на искусствоведческий факультет.
В 1958-м Мила с подругой сбежали из колхоза, куда студентов отправили на сельхозработы. За эту "самоволку" дочь Лихачева исключили из комсомола. Узнав о том, что наказанием стало исключение не из университета, а лишь из ВЛКСМ, Лихачев вынес вердикт: "Ничего страшного!" Но дополнительно дочь ждали еще и "исправительные" работы на одной из городских строек. Именно там Людмила познакомилась с Сергеем Зилитинкевичем - сыном профессора Политехнического института, студентом физического факультета ЛГУ.
На "исправительных работах" Сергей оказался, как и Мила, за "бунт против системы", выразившийся в размещении на факультете нескольких "абстрактных картин" собственного авторства, которые сочли "идеологической диверсией". Это прегрешение Лихачев не счел серьезным, со свойственным ему критичным отношением ко всему советскому.
Знакомство стремительно переросло в близкие отношения, и родители молодых поспешили завершить дело свадьбой. Уже в 1959-м Сергей и Людмила стали родителями - появившуюся на свет девочку традиционно для Лихачевых назвали Верой.
Людмила, завершив обучение на кафедре истории искусств ЛГУ, устроилась в Русский музей хранителем древнерусского прикладного искусства, занималась изучением древнерусского (церковного) шитья. На этом месте она проработала более 40 лет, не стремясь к покорению карьерной лестницы. Отчасти причиной тому стали домашние неурядицы.
Ее супруг Сергей Зилитинкевич, окончив ЛГУ, не попал в аспирантуру, но смог устроиться научным сотрудником в Метеорологический институт военной гидрографической службы. Спустя год, сдав необходимые экзамены (проблему вызывала история КПСС), перешел в Главную геофизическую обсерваторию (ГГО) в отдел физики пограничного слоя атмосферы. Спустя два года, защитив кандидатскую диссертацию, С. С. Зилитинкевич стал заведующим лабораторией атмосферы, диффузии и загрязнения воздуха ГГО.
Главным научным интересом Зилитинкевича было взаимодействие атмосферы и океана. Его исследования получили одобрение и поддержку Академии наук СССР, а в марте 1966-го он получил престижное место директора вновь открывшегося Ленинградского отделения Московского института океанографии. Собственно, само по себе создание филиала было инициативой Зилитинкевича, поэтому другие кандидатуры даже не рассматривались.
В 1979-м грянул гром: Сергей Зилитинкевич был арестован по обвинению в финансовых махинациях. Детали дела широкой публике не раскрывались, но в источниках присутствуют две версии. По первой, представленной вторым зятем Лихачева Юрием Курбатовым, Сергей попался на банальном "распиле" бюджета, предоставляемого возглавляемому им институту. По второй, из уст его дочери Веры, бюджет был мал, "распиливать" было нечего, а дело против ее отца было сфабриковано.
Дмитрий Сергеевич Лихачев воспринимал происходившее с зятем как попытки дотянуться до него. Если не найти, то сфабриковать компромат, способный свалить неугомонного диссидента и искателя справедливости. Пока шло следствие (а оно тянулось более 2 лет), вся семья жила в огромном напряжении, под постоянным риском конфискации имущества. Для защиты зятя Лихачев задействовал все свои связи. Чтобы обеспечить адвоката, продали дорогую мебель из своей квартиры. Отчасти эту нервозную обстановку Лихачев считал и причиной гибели дочери Веры: продолжительный стресс, постоянная суета явно сказывались на ее состоянии в последние дни жизни.
Так или иначе, вернувшись из заключения в 1983-м, Сергей Зилитинкевич, оставив без каких-либо объяснений ждавшую его жену, эмигрировал в Финляндию. Сергей Сергеевич работал в ведущих метеорологических лабораториях Европы, а в 2004 году возглавил Институт атмосферных и земных систем Университета Хельсинки. Он ушел из жизни в феврале этого года, на 85 году.
Еще раньше, чем освободился и уехал отец, Советский Союз покинула дочь Людмилы Вера. Незадолго до этого внучка Д. С. Лихачева вышла замуж за Владимира Соломоновича Тольца. Избранник - известный советский диссидент, на 15 лет старше Веры - журналист, историк, правозащитник. В 1981 году у них родился сын Сергей.
В 1982-м за антисоветскую деятельность Владимир Тольц был лишен гражданства и депортирован из страны. Вера с маленьким сыном отправилась вслед за мужем.
Вспоминая те годы, Юрий Курбатов рассказывал, что Вера никого не предупредила заранее о своем решении, просто поставила перед фактом. Ее отъезд резко негативно сказался и на состоянии деда (эмиграция внучки грозила неприятностями в работе), и на самочувствии Людмилы Дмитриевны. Сама же Вера Зилитинкевич утверждала, что выбора у нее не было: ее, как и мужа, лишили гражданства.
Вера с супругом переехали сначала в Чехословакию, затем в Германию. Вместе работали на радиостанции "Свобода", где Вера Сергеевна занималась историей Академии наук СССР в исследовательском отделе.
Владимир Тольц и сегодня продолжает свою журналистскую деятельность, работая редактором "Радио Свобода". Но с внучкой академика Лихачева Верой Зилитинкевич они давно расстались.
Вера Сергеевна вышла замуж за советолога, профессора политологии Школы социальных наук Манчестерского университета Йорама Горлицкого. В 1997 году в семье родилась дочь Ханна. Вся семья обосновалась в США.
После таких ударов, последовавших один за другим, Людмила Дмитриевна сконцентрировалась на уходе за родителями. Отец, конечно, до конца своих дней был активен, но возраст брал свое: скорая приезжала в дом Лихачевых часто.
По воспоминаниям близких, психическое состояние Людмилы Дмитриевны в те годы сильно пошатнулось, характер заметно испортился. Сначала - гибель сестры и бесконечные упоминания о ней: кто бы ни приходил в дом, речь заходила о Вере и все принимались ее хвалить на все лады. Нередко во время таких разговоров Людмила не выдерживала и выходила из комнаты. Затем - отъезд дочери. Следом - предательство мужа, без объяснений и без официального развода оставившего ее.
Свои страдания Людмила нередко вымещала на племяннице Зине - их отношения были постоянно натянутыми, вместо прежнего комфорта в доме теперь царило напряжение.
В 1999-м, когда Дмитрий Сергеевич скончался, Людмила оказалась единственной наследницей (в соответствии с его завещанием). Кончину отца Людмила Дмитриевна переживала очень тяжело:
"Я всегда думала, что не переживу папину смерть, - и вот уже второй год как его нет, а я все еще не только живу, но продолжаю ходить в Русский музей, что-то в нем делать, даже читать какие-то доклады, как и в предыдущие сорок лет моей работы там. Может быть, меня поддерживает в этом мама, которая, слава Богу, жива, хотя после папиной смерти очень изменилась. Но что делать - ей уже скоро будет 94 года, она его пережила, а мне казалось, что они друг без друга не могут. Мама смотрит на его многочисленные фотографии, которые мы расставили по всей столовой: на телевизоре, буфете, шкафу, - плачет и повторяет: "Митенька, Митенька!". Это так тяжело слышать, что я начинаю громко рыдать".
В то же время Людмила постепенно разбирала архивы отца, которые он завещал передать Пушкинскому дому. Что-то уничтожала, что-то - редактировала. Правда, о таком самоуправстве стало известно позже - уже после ее ухода.
А ушла она неожиданно для всех и очень быстро. Сначала стало совсем плохо Зинаиде Александровне: она категорически не хотела оставаться без любимого мужа, таяла на глазах и скончалась через полтора года после него. Незадолго до этого неизлечимое заболевание было обнаружено у Людмилы Дмитриевны - она ушла через 3 месяца после мамы.
Наследство Лихачева
После ухода Зинаиды Александровны и скоропостижной кончины Людмилы Дмитриевны формально наследницами остались обе внучки - Зинаида Курбатова, жившая в Москве, и Вера Зилитинкевич, не собиравшаяся покидать США. По факту наследницей стала лишь Вера Сергеевна - ведь по завещанию деда все имущество перешло ее маме.
Только в этот момент Зинаида Юрьевна узнала о завещании, о гибели части архива. Повлиять на что-либо она не могла при всем желании. Вера Сергеевна, вступившая в права наследства, передала оставшиеся архивы в Пушкинский дом (как и просил дед), часть имущества сразу распродала.
Зинаиде удалось договориться с кузиной о передаче книг и части обстановки в Музей истории города, директор которого обещал помочь с организацией экспозиции, посвященной Д. С. Лихачеву или даже его персонального музея.
Увы, из этой затеи так ничего и не вышло. Желающих заниматься созданием музея, кроме Зинаиды Курбатовой, не нашлось. Ее же инициативы чиновники отклоняют неизменным: "Вы не наследница!"
Единственное, что осталось Зинаиде Юрьевне материальной памятью о деде - случайно найденная среди книг папка с подписью "Зине и ее детям". В ней оказались воспоминания Дмитрия Сергеевича о дочери Вере (маме Зинаиды), о его мыслях и чувствах, переживаниях о семье.
Эти записи с подачи Зинаиды Юрьевны в 2006 году были опубликованы в журнале "Наше наследие", основоположником которого был Д. С. Лихачев. Правда, публикация эта вызвала крайнее раздражение со стороны Веры Сергеевны, которой перешли авторские права на произведения деда. Она была возмущена тем, что записи были обнародованы, потребовала от редакции журнала публикации ее ответного письма, в котором она "извинялась за случившееся перед теми, кого оскорбили воспоминания дедушки".
***
С тех пор утекло много воды. Официальные наследники Дмитрия Сергеевича Лихачева живут в Америке и не заботятся о сохранении его памяти и судьбе его творчества в России. Вторая ветвь генеалогического древа академика-славяниста остается в России, но повлиять ни на что не может - в соответствии с законом.
Пусть не все сложилось гладко, но род гениального филолога продолжается в его правнуках и праправнуках, на двух континентах.
Прочитав статью, поставьте лайк, чтобы она нашла новых читателей! Вам не трудно, а каналу полезно)))))
Просьба в комментариях соблюдать корректность по отношению к собеседникам, даже если ваши точки зрения не совпадают.
Подписка на канал приветствуется.
Поддержать канал можно донатами на Юмани https://yoomoney.ru/to/410016927954213. Спасибо!
