Чем дальше прошлое, тем острей ощущения тогдашних страстей. В иерархии концертов этот диск идет вторым после Made In Japan. Теперь в этом можно признаться.
Вырождение нации начинается на стадионах. Тех самых, где «миллион меняют по рублю». Оттуда люмпен диктует свою волю элите, приветствуя босяцких кумиров ревом сотен тысяч глоток в лучших традициях Третьего Рейха. Оттуда уравниловка проникает в элитарные сообщества эстетов и снобов, как блатная «феня» в лексикон интеллигента.
Месторождением рока громадных арен можно считать середину семидесятых – нулевой час для Америки под контролем технического президента Форда. Масштабные ивенты имели место и в шестидесятых – начиная со знаменитого концерта Битлз на стадионе Шэй, собравшем шестьсот тысяч вытянутых шей. Но кристаллизация этой формы пролетарского досуга – достижение семидесятых вместе с разнузданными дискотеками – колыбелью СПИДа и массовых психозов.
На это время выпадает рекордное количество «живых» альбомов с концертной аудио-хроникой как ведущих, так и второстепенных групп. Задачей подобных изданий было принести восторги рок-шоу в жилища слепцов и паралитиков. Помимо двух этих каст была и третья – молодежь Советского Союза, лишенная возможности посещать мероприятия такого рода наяву. С помощью пластинок шум и ярость заокеанского буйства проникали в квартирки с паршивой звукоизоляцией.
Кинохроника таких мероприятий смотрится как пародия на фильмы Лени Рифеншталь – та же реакция, тот же униформизм мундиров и стрижек, такая же демагогия, штампы которой компенсируют децибелы и помпа.
Вот в какой обстановке был записан концертный диск образцовых семидесятников Foghat. Наряду с японским концертом Cheap Trick это, пожалуй, наиболее четкий документ времени, размещенный на одном диске, вместо, как правило невыносимых, двух.
Это эффектно, качественно и натурально. Поскольку патология тоже бывает естественной. Но, как при просмотре репортажей Рифеншталь, никакого желания оказаться в орущей толпе не возникает. Интереснее узнать, чему так рады эти люди, что их так возбуждает – усики, челочка или соло ударных. Усы и даже усища были непременным атрибутом мужиковствующих рок-звезд.
Деятельность групп данного типа можно описать двумя словами – орут и гремят. Звучит грубовато, но точно, как музыка их производства. В чистом виде старомодная, но без ностальгического шарма, скажем, Wizard. Форсированный блюз и буги с укрупненными риффами, когда струны инструмента кажутся трубами теплоцентрали.
По настроению – типичные Штаты или Канада, хотя группа английская, но диски выходят на очень американском лейбле Bearsville Records. Как раз в Канаде работали аналогичные грубияны со слайдом – McKenna/Mendelson Mainline.
В Штатах Foghat пользовались не меньшим спросом, чем Humble Pie и The Who. На них, как говорится, ходили. Но мы-то слушали это, не выходя за порог. Даже не слушали, а подслушивали. Чокаясь с обложкой диска или с колонкой. Любитель рок-музыки напоминал человека, который слушает гимн в сидячем положении, потому что у него украли костыли.
Нормальный сюжет – телепатическая дружба двух фанатов одной группы, двух инвалидов по роковой линии. Американцу отдавили ноги на концерте, а нашему просто некуда пойти. Такой вот «союз-аполлон».
Foghat – рок без ретуши. Обладатели золотых дисков выглядят как машинисты сцены и грузчики аппаратуры – «роуди». Выслушивая гитарные поливы Рода Прайса, можно подумать, что к инструменту прорвался посторонний и елозит по грифу пивной бутылкой, пока не прогонят.
Парадоксальная особенность концертных сборищ – трибуны реагируют на пустое место, куда каждый зритель проецирует свою персону. Вероятно, поэтому британский глэм в Америке принимали не столь охотно, в отличие от уравниловки традиционного блюза. Не понимали юмора.
Тем не менее, Foghat ни в коем случае не узники успешного, но однотипного имиджа. В дискографии группы можно отыскать несколько мелодичных баллад и капитально выстроенные циклы в стиле AOR. Подобно ряду других групп, в чьем названии зашифровано матерное слово, этим англичанам есть чем и кого удивить и растрогать, помимо «дурной бесконечности» существования.
Некоторые явления и образы маячат перед взором, не потому что о них всё известно, а потому что они до сих пор не разгаданы. Энигматичный Боуи разобран буквально до ниточки. А попробуйте уличить в оригинальности чью-то предсказуемость, «серость», простоту?
«В большом количестве – невыносимо». – сколько раз мы слышали эти слова в адрес REO Speedwagon или April Vine, которым тоже найдется чем удивить не предвзятого слушателя.
Меня с давних пор забавляла не совсем обычная реакция на музыку Foghat здешних любителей тяжести. Несмотря на довольно свирепые диски типа Stone Blue, группу упорно не хотели причислить к хард-року даже в статусе, скажем так, попутчика. Видимо, по причине некой скрытой патологии, которую способен вычислить только деревенский знахарь, поскольку официальная наука отрицает существование таких отклонений.
Что руководило Дэйвом Эдмундсом, объединившим коллег по блюзовой сцене в долгоиграющий проект – забота о корневой музыке или диверсия тайного модерниста?
Определенный ответ пока еще не созрел, хотя с момента записи первого диска прошло ровно полвека. Козырным тузом в этой колоде банальностей оказался стандарт Мадди Уотерза, реформированный в дебютном альбоме Роллинг Стоунз. Параллельно Foghat эту вещь также красочно и живо реанимировали Mungo Jerry. Хорошо, что I Just Wanna Make Love To You стала гвоздем концертных выступлений Foghat и была зафиксирована на «живом» диске в семьдесят седьмом году.
Многолетнее и продуктивное участие в творчестве Foghat принимал совсем неизвестный у нас Nick Jameson. Спектр интересов этого артиста весьма разнообразен: он принимал участие в любопытных опытах Тодда Рандгрена, Пола Баттерфилда и – запомните, пожалуйста, это имя – Tim Moore.
Подобно Дэрилу Холлу и Джону Оутсу, мистер Джеймсон демонстрирует абсурдное сочетание авангарда и мейнстрима, похожее на химическую формулу, придуманную ученым безумцем.
Что еще входило в его миссию, помимо продюсерских услуг – лично я не в курсе, но что-то было. И залегло на треках чуть ли не дюжины пластинок, от которых веет усатой и джинсовой скукой. Только это маскировка, мимикрия и камуфляж. Под таким прикрытием пашут разведцентры и перевалочные пункты пришельцев.
Последнее время Ник Джеймсон больше известен как имперсонатор русского президента по имени Юри Суваров.
С одной стороны, Foghat закономерно образуют троицу с «Пиратами» и Dr. Feelgood. Их модернизированная версия Honey Hush не уступает «пиратской». К тому же, гитаристы обеих групп – Уилко Джонсон и Mик Грин – также были модернистами под маской рок-н-ролльщиков.
И какая-то соль в моих праздных домыслах все же кристаллизуется. Ими можно было бы не делиться, только вряд ли средний слушатель Foghat сможет копнуть так глубоко и обширно.
Нет, пожалуй, нет – и «Филгуд», и «Пираты» это чисто английское. А место Foghat – где-нибудь между Status Quo и Puhdys.
О чем еще вспоминать на пустых трибунах заброшенного стадиона…
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК
