Дальние притоки Оби, глухие леса, бег резвых собачьих лап, и хитрый зверь – медведь. Звук выстрелов и взятый трофей. А что дальше? Едят ли охотники мясо косолапых и чем чреват для человека трихинеллез? Что самое ценное в добыче? Чем угрожают человеку «лесные бары»? На эти и другие вопросы «Красному Северу» ответил салехардский старожил и опытный охотник Анатолий Попов.Как и где добыть хозяина тайги?
– Медведь – умный, кровожадный и опасный зверь, – прищурившись, говорит охотник.
Когда Анатолий Попов добыл своего первого медведя, он, честно говоря, уже и подзабыл. Впрочем, это не делает для него поиски очередного косолапого рутиной. Искать его – всегда эпопея.
– Медведя тяжело брать. Хитрый зверь, достойный противник или объект охоты. Бывало, что и уходил от нас, или подраненный, затаивался в чаще. Еще у зверя есть такое: ты его ищешь, а он заходит сзади тебя. А когда медведь хочет напугать человека – встает на задние лапы, поднимает передние и ревет. И слюна у него аж летит. Атакует он потом. Такое тоже у меня случалось, – перечисляет собеседник.
Где и как достать «лесного барина»? Сезон добычи медведя в ЯНАО открывается 12 апреля и продолжается до 10 июня. Затем пауза до 1 августа. Сроки охоты заканчиваются аккуратно в последний день года, когда большая часть «мишек» уже уходят в спячку. Однако и в первой половине зимы есть те, кто не сопит по берлогам, а бродит.
Медведи роют свои берлоги на холмах, выбирая песчаные места – там сухо. Поднявшись после спячки, в зависимости от местности – во второй половине апреля, или в начале мая, медведь покидает берлогу. Несколько дней зверь бродит, ломая деревья. Разминается. И отправляется туда, где есть в обилие лось. Большое поголовье сохатого в районе и вокруг Верхнеполуйского заказника, особенно у реки Глубокий Полуй.
Последние годы Анатолий Попов часто находит останки лосей, задранных прожорливыми медведями. Из-за возросшей численности хозяев тайги популяции сохатых приходится нелегко. Особенно трудно огромным парнокопытным в нынешнем году.
– Зима и весна в этом году немного другие, чем обычно. Продолжительный наст лег на глубокий снег. И медведь легко догонял лося, который резал ноги, идя снегу и уставая. Взяв лося, медведь за две недели его всего съедает. От него ничего не остается, – объясняет охотник.
Из сезонов охоты на медведя промысловик предпочитает весенний. Когда благодаря снегу след зверя легче взять (хотя и сложно – он не очень и следит по насту), а косолапому сложно затаиться в лесу – нет листвы. Также благодаря зимнему покрову перед охотниками нет таких преград, как болота и речные отмели. Снегоход на Севере – это удобно!
– Осенью медведя сложно добыть – в лесу он перемещается незаметно и ему есть, где спрятаться. На мху не видно его следа. Обоняние и слух у медведя обострены. Подойти к нему осенью очень тяжело, – объясняет мужчина.
К тому же косолапый активно меняет свою дислокацию, обходя владения и кушая.
– Медведь не сидит на месте. Его можно найти и в километре от населенного пункта, а бывает, и так что 300 километров проедешь и не найдёшь. Как повезет – такая охота это сродни лотереи, – добавляет другой собеседник «Красного Севера», начальник управления по охране и регулированию использования животного мира Олег Истрати.
Как правило, уже 12-15 апреля мужчины выезжают из Салехарда на место охоты. На дело Попов и его напарник стараются брать не менее 3-4 собак. Работающая в гордом одиночестве лайка – редкость. Собаки учуивают, берут слухом издалека. Начинается загон.
– Когда поднятый зверь начинает уходить, собаки хватают его за болезненные места, изматывают, сажают на место. А нам надо аккуратно подойти, тихо, пока медведь обращает свое внимание на собак. И добыть его, – раскрывает детали Анатолий Иванович Попов.
В этом году трофей дался не сразу. За ранней и резкой оттепелью ударили морозы, и снег сковало настом. Зверобои нарезали круги на снегоходах и не находили медвежьих следов. К тому же с ними работали только три собаки, из которых две отвлекались – уже щенившиеся суки. Решили воротиться в город, и вот…
– А наш медведь тем временем вышел прогуляться прямо на наш снегоходный след. Прошел по путику по реке и ушел в заросли, в кусты. Собаки его долго гоняли, не могли перехватить, а медведь не останавливался. Но благодаря навигаторам на лайках, мы видели, где собаки. Предугадали, куда медведь двигается от них. Заехали вперед, и он вышел на нас, – повествует Анатолий Попов.
Добыли среднего самца, 5-6 лет, почему-то не жирного. Как предполагает охотник, возможно, из-за не густого урожая ягод в минувшем году. В остальном трофей оказался успешным – здоровым, без трихинеллеза. Желчь в полном порядке. Как и шкура.
Как COVID-19 подхлестнул популярность медвежьего жира
Для одних косолапый – это спортивный трофей. Некоторые представители сибирских народов бьют медведя, чтобы окончательно почувствовать себя мужчиной. Для других, взятый «хозяин тайги» – это и прибавок рублем. Что делают с тушей медведя?
Охотники разделывают зверя. Мясо на время закапывается в снег, чтобы не заветрилось. Снятая шкура раскладывается дня на два-три в темном месте, чтобы охладить ее. Потом она чистится от жира. Если ее выделать, отмечает Анатолий Попов, получился ковер в спальню. Впрочем – это на любителя.
– Клыки и когти медведя пользуются спросом у местного населения нашего округа. Их подвешивают на ремень, как амулеты, – говорит наш герой.
Медвежатина у Попова идет, в основном, на корм лаек. Медведя им хватает месяца на полтора-два. Самое ценное в медведе – это жир.
– Медвежий жир всегда ценился, а ковид подстегнул интерес к нему. Жир идет как лекарство от туберкулеза и для повышения иммунитета. И желчь в цене. Так что, от добытого есть материальная отдача, – углубляется Попов.
Если хозяин тайги пасся на хорошей кормовой базе, то с него топят 40-50 литров жира, но обычно выходит от 10 до 30 литров жира. Цены доступны в сети.
«Съели медведя – желудок возмутился»
Добытый косолапый радует охотников не только вытопленным жиром. После свежевания, зверь дает 120-140 кг мяса. Если перед спячкой «миша» не отъелся – то меньше. Встречаются и упитанные особи, с которых получают 150 кг медвежатины. Люди испокон веков ели медведей. Один товарищ Анатолия, живущий в Харпе, делает из медвежатины тушенку.
– Мясо медведя – оно съедобное. Из него очень хорошее жаркое. Вкусное, мягкое. По вкусу чуть-чуть, очень тонко, подслащивает, – описывает деликатес Анатолий Иванович.
Налегать на медвежатину – чревато. И дело тут не в паразитах, поражающих зверя.
– Если мясо медведя жирное, то... В общем, приезжали ко мне на рыбалку люди из Нижнего Новгорода. Поели медвежатины. Их желудки долго возмущались, – смеется Попов.
Впрочем, нынче медвежье мясо не пользуется популярностью даже в отдаленных поселениях. Зверь часто поражен трихинеллёзом. Цепляют медведи заразу от мышей, которые входят в их рацион. И сами становятся носителями личинок-паразитов. Отведать «хозяина тайги» – игра в русскую рулетку. Медвежатину – куски из-под языка, ребра и вырезы диафрагмы, охотники отдают на анализы в ветеринарную клинику. Визуально личинки видны под 24-кратным микроскопом. Однако полной гарантии нет.
– В Лабытнангах люди как-то добыли медведя, отнесли мясо на анализы. Им сказали, что все нормально. Покушали. И одна девушка заболела. Трихинеллы накапливаются в икроножных мышцах. Их не выведешь. Больной человек ходит как робот. Нехорошая тварь – трихинеллез, – предостерегает Попов.
Под Тобольском люди, о которых знает Попов, подцепили заразу за свадебным столом, фиксировали заболевание и в Харпе.
– Сейчас люди, в общем-то, такое мясо не едят. И правильно делают. Очень высокая степень зараженности медведя трихинеллёзом. Она стала расти с 1960-х годов. Если кто-то (в глубинке. – Прим. автора) ест убитого медведя, то это значит, что им совсем жрать нечего, – резюмирует главный редактор «Русского охотничьего журнала» и зоолог Михаил Кречмар.
«У нас всплеск численности медведя»
Что с количеством медведя в нашем округе? За глаза «лесных бар» – тысячи две с половиной. Скрупулезной статистики нет. Природоохранные ведомства и охотники констатируют, что поголовье косолапых генерируется с каждым годом по всей России.
– Медведь очень плохо считается. Надо понимать, что в оценках его численности может быть ошибка и в 70, а то и в 100 процентов в сторону уменьшения, – считает один из ведущих экспертов в этой теме Михаил Кречмар.
Но есть ежегодные квоты. На 2021 год – это лимит на 315 особей, причем охотникам получится достать только часть зверя. Ежегодно в ЯНАО добывают около 25-30% от квоты на бурого медведя, но не больше, сообщил «Красному Северу» Олег Истрати.
– Медведя везде добывают вряд ли больше 30% от квоты. И некоторое количество зверя, вне зависимости от каких-либо квот, изымают, чтобы они просто не мешали людям, в качестве вынужденного отстрела. Или не оформляют вообще никак, – уточняет Михаил Кречмар.
В ЯНАО размножившийся медведь исправно осваивает территорию по соседству с людьми. Заходит в поселки, копошится на окраинах городов. Обыскивает помойки – в этом, кстати, вина человеческой безответственности. В мае прогремела история в шурышкарском селе Овгорт. Косолапые так расчувствовались, что их пришлось отстреливать. Двух убили.
– Произошел всплеск численности медведя. Посмотрите, что уже творится на Камчатке! Я бывал там. В некоторых местах людям трудно передвигаться. Много и летальных случаев из-за нападений. Надо регулировать численность медведей, – стоит на своем Анатолий Попов.
Одной из причин медвежей «волны» собеседник называет запрет в 2011 году охоты на берлоге, когда медведь спит. Впрочем, такой вид изъятия зверя – дискуссионный в охотничьем сообществе. На берлогу идет не каждый охотник, кровь спящих зверей не все готовы брать на себя.
– В России много медведя добывалось на берлоге. Для этого были приучены собаки. Что они делали? Собака идет по лесу. Нашла берлогу. В берлогу она не полезет, а обозначит лаем. Приходит охотник и добывает медведя, – описывает дело Попов.
Так или иначе, медведь – один из представителей фауны, который продолжает уверенно сохранять свое присутствие в природе. Особенно в малонаселенной Сибири.
– Не надо беспокоиться – медведей у нас в стране полным-полно. Их хватит на много-много лет. Они нас всех переживут, – уверен редактор «Русского охотничьего журнала» Михаил Кречмар.
А наша беседа с Анатолием Поповым подходит к концу. Его охотничьих историй хватит на целую книгу. Однако дела, большое хозяйство зовут старожила к себе. Впрочем, я надеюсь, что нынешняя встреча с ними – не последняя для «Красного Севера». Ведь осеней сезон охоты уже не за горами.
ЕЩЕ ПО ТЕМЕ:
Откровения зверобоя: «В наших генах заложено быть охотником»
