Сегодня 22 июня. Самый страшный день в истории нашей страны. Ровно 80 лет назад фашистская Германия напала на Советский Союз.
Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа,
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война.
Это было воскресенье. Двести миллионов советских граждан думали, как проведут долгожданный выходной. Кто-то хотел сходить искупаться (лето всё-таки!), кто-то решил, что наконец отведёт детей в цирк, кто-то назначил свидание, а кто-то спешил на футбольный матч.
Скоро эти такие разные, по-своему счастливые люди станут героями и жертвами войны.
На самом деле в знаменитой песне неточность.
Первые бомбы были сброшены в 3:15 утра на Севастополь. Этот город первым принял на себя удар гитлеровской Германии. Филипп Сергеевич Октябрьский, командующий Черноморского флота, тот час же позвонил в Москву, чтобы доложить об авиационном налете, а так же о том, что зенитная артиллерия ответила огнём.
Задачей фашистов было заблокировать советский флот. Они сбрасывали донные мины огромной мощности. Бомбы опускались на парашютах. Стоило снаряду коснуться поверхности воды, крепления отрывались, и бомба шла на дно. Так фашисты планировали уничтожить советские корабли. На твёрдой поверхности бомба взрывалась. Одна из них упала на жилой дом на Подгорной улице. Двадцать один человек погиб. Более ста получили ранения.
Наш флот и средства противовоздушной обороны были готовы к нанесению ответных ударов. В 3:06 контр-адмирал Иван Елисеев, начальник штаба Черноморского флота, приказал открыть огонь по фашистским самолетам, которые вторглись в воздушное пространство Советского Союза. Это был первый боевой приказ - отбить атаку врага.
Удивительно, но очень долго подвиг Елисеева либо замалчивали, либо подгоняли в рамки официальной хронологии военных действий. Возможно потому что эта команда была дана в противовес приказам вышестоящего командования. По закону за такое был положен расстрел.
Первый жертвы Великой Отечественной войны появились 22 июня в 3:48. Это было в Севастополе. Немецкие бомбы лишили жизни мирных спящих людей за двенадцать минут до официального объявления о начале войны. В память о них в Севастополе возведён памятник.
Этот пост будет полон цитат. Я постаралась найти воспоминаниях тех, кто был непосредственным очевидцем тех страшных событий.
Вячеслав Молотов, Народный комиссар иностранных дел СССР
Советник германского посла Хильгер, когда вручал ноту, прослезился.
Анастас Микоян, член Политбюро ЦК
Сразу члены Политбюро собрались у Сталина. Решили, что надо сделать выступление по радио в связи с началом войны. Конечно, предложили, чтобы это сделал Сталин. Но Сталин отказался — пусть Молотов выступит. Конечно, это было ошибкой. Но Сталин был в таком подавленном состоянии, что не знал, что сказать народу.
Василий Пронин, председатель исполкома Моссовета
21 июня 1941 г. в десятом часу вечера нас с секретарём Московского комитета партии Щербаковым вызвали в Кремль. Едва мы присели, как, обращаясь к нам, Сталин сказал: «По данным разведки и перебежчиков, немецкие войска намереваются сегодня ночью напасть на наши границы. Видимо, начинается война. Всё ли у вас готово в городской противовоздушной обороне? Доложите!» Около 3 часов ночи нас отпустили. Минут через двадцать мы подъехали к дому. У ворот нас ждали. «Звонили из ЦК партии, — сообщил встречавший, — и поручили передать: война началась и надо быть на месте.
Лидия Шаблова
Мы драли дранку во дворе, чтобы покрыть крышу. Окно кухни было открыто, и мы услышали, как по радио объявили, что началась война. Отец замер. У него опустились руки: «Крышу, видимо, уже не доделаем...».
Анастасия Никитина-Аршинова
Рано утром нас с детьми разбудил ужасный грохот. Рвались снаряды, бомбы, визжали осколки. Я, схватив детей, босиком выбежала на улицу. Мы едва успели прихватить с собой кое-что из одежды. На улице царил ужас. Над крепостью (Брестской) кружили самолёты и сбрасывали на нас бомбы. Вокруг в панике метались женщины и дети, пытаясь спастись. Передо мной лежали жена одного лейтенанта и её сын — обоих убило бомбой.
Анатолий Кривенко
Жили мы недалеко от Арбата, в Большом Афанасьевском переулке. В тот день солнца не было, небо было затянуто облаками. Я гулял во дворе с мальчишками, мы гоняли тряпичный мячик. И тут из подъезда выскочила моя мама в одной комбинации, босиком, бежит и кричит: «Домой! Толя, немедленно домой! Война!
Нина Шинкарева
Мы жили в поселке в Смоленской области. В тот день мама поехала в соседнее село за яйцами и маслом, а когда вернулась, папа и другие мужчины уже ушли на войну. В этот же день жителей стали эвакуировать. Приехала большая машина, и мама надела на нас с сестрой всю одежду, что была, чтобы зимой тоже было что надеть.
Анатолий Вокрош
Мы жили в деревне Покров Московской области. В тот день мы с ребятами собирались на речку ловить карасей. Мать поймала меня на улице, сказала, чтобы сначала поел. Я пошел в дом, кушал. Когда стал намазывать мёд на хлеб, раздалось сообщение Молотова о начале войны. После еды я убежал с мальчишками на речку. Мы носились в кустах, кричали: «Война началась! Ура! Мы всех победим!». Мы абсолютно не понимали, что это всё означает. Взрослые обсуждали новость, но не помню, чтобы в деревне была паника или страх. Деревенские занимались привычными делами, и в этот день, и в следующие из городов съезжались дачники.
Борис Власов
В июне 1941 года приехал в Орёл, куда распределили сразу после окончания гидрометеорологического института. В ночь на 22 июня я ночевал в гостинице, так как вещи в отведенную квартиру перевезти ещё не успел. Под утро я слышал какую-то возню, суматоху, а сигнал тревоги проспал. По радио объявили, что в 12 часов будет передано важное правительственное сообщение. Тут я понял, что проспал не учебную, а боевую тревогу — началась война.
Александра Комарницкая
Я отдыхала в детском лагере под Москвой. Там руководство лагеря объявило нам, что началась война с Германией. Все —вожатые и дети — начали плакать.
Нинель Карпова
Сообщение о начале войны мы слушали из репродуктора на Доме обороны. Там толпилось много людей. Я не расстроилась, наоборот загордилась: мой отец будет защищать Родину… Вообще люди не испугались. Да, женщины, конечно, расстроились, плакали. Но паники не было. Все были уверены, что мы быстро победим немцев. Мужчины говорили: "Да немцы от нас драпать будут!"
Николай Чебыкин:
22 июня — это было воскресенье. Солнечный такой день! И мы с отцом, лопатами копали погреб под картошку. Около двенадцати часов. Где-то без пяти минут, сестра моя Шура открывает окно и говорит: «По радио передают: «Сейчас будет передано очень важное правительственное сообщение!» Ну, мы поставили лопаты и пошли слушать. Это выступал Молотов. И он сказал, что германские войска, вероломно, без объявления войны напали на нашу страну. Перешли государственную границу. Красная армия ведёт тяжёлые бои. И закончил он словами: «Наше дело — правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!
Рассказ очевидца (Отрывок из книги «Мемуары старого мальчика (Севастополь 1941 – 1945) Автор: Георгий Задорожников)
Крепкий детский ночной сон прервал взрыв. Стекла веранды брызнули на наши постели. Я еще не проснулся, но почувствовал себя на руках отца, закутанным в одеяло, на улице, на лестничной площадке перед верандой. Первое, что я увидел, – оседающее серо-черное облако в полнеба, местами сохранившее еще энергию летящих кверху камней. Книзу к земле облако сужалось конусом и в его центре, гас ало-красный свет. Остальная половина неба была исполосована мечущимися лучами прожекторов и сетью летящих со всех сторон светящихся огоньков трассирующих снарядов. Негодующий крик мамы: «Зачем только заставляли обклеивать окна, вот все разбилось!». В уши ворвалась артиллерийская канонада. Казалось, стреляет все и отовсюду. Испуганные жильцы дома и ближайших дворов высыпали на улицу – впервые вопросы: «У вас все живы?». Мама побежала к стене над улицей Подгорной, откуда сверху был виден дом и двор моей бабушки. И те же кричащие вопросы. Отвечали: «У нас все живы. Снесло печную трубу и часть черепицы. Идите к нам». Пробежал матрос с повязкой на рукаве, созывая всех военных. Стали доходить слухи о том, что был второй взрыв на Приморском бульваре, что самолет подбит и ушел в сторону моря, что двухэтажный дом на Подгорной разрушен и есть убитые и раненые. Отец громко сказал матери: «Клава, это война. Собирай Жорку (мня), идем к своим на Подгорную». ...
... Стало светать. Стрельба постепенно стихла. В стороне стояли пожарная машина, скорая помощь, носилки. На развалинах трудились люди. Были слышны крики, стоны, надрывный плач.
Геннадий Давыдов
Воскресный день двадцать второго июня многие работники завода проводили на природе. Я, Геннадий Давыдов, с женой поехал речным трамваем вверх по Белой на пляж, любимое место отдыха уфимцев. В двенадцать часов дня проходим по деревне. Смотрим, колхозники идут с поля, собираются группами, о чем-то спорят. Лица у всех хмурые, говорят про какую-то беду. Подумали, сначала, что в деревне случился пожар, но от них я узнал, что началась война.
Я, получившая первую в своей жизни работу пионервожатой заводского пионерлагеря, 22 июня на Ярославском вокзале с волнением встречала своих будущих подопечных.
Был чудесный день. Играл духовой оркестр. Веселые марши и песни создавали праздничную обстановку.
Небольшими группами на вокзал прибывали пионеры — дети рабочих и служащих завода. В белых панамках и рубашках и с красными галстуками, веселые и шумные, они производили впечатление по-настоящему счастливых детей. Я была „на седьмом небе“ от сознания своей будущей полезной работы с ними.
И вдруг на вокзале началось что-то непонятное, тревожное. Люди переговаривались в ожидании важного сообщения по радио. И оно началось. В напряженной тишине люди слушали выступление по радио Молотова. И все же мы поехали в пионерский лагерь. В вагонах электрички молчали все — взрослые и дети. Эту тревожную тишину я ощущаю и теперь, спустя многие десятилетия».
Ая Гизатуллина
Отчетливо помню день двадцать второго июня. Он был солнечный, теплый. Меня послали в магазин. А в магазине вовсю говорили о войне. Я тут же побежала домой. И застала ребят нашего двора. В комнате, где висела большая карта, они о чем-то шумно спорили. Кажется, о том, что немцам не удастся глубоко проникнуть в пределы нашей страны… Кто-то даже объяснял, какими станут ответные действия Красной Армии и водил пальцем по Европе. Так ворвалась в нашу жизнь война”.
Роза Ахтямова
Помню, на поле еще не высохла роса, мы пошли полоть сорняки. Позади — детство и год усердной учебы в педагогическом техникуме, впереди — счастливая молодость. Возвращались с работы на закате солнца. Устали, но пели веселые песни. Как только подошли к деревне, нас остановили и упрекнули, что мы поем, когда нужно плакать. Так мы узнали о войне. Все пошло кувырком. Нас перевели в медицинское училище и учили по ускоренной программе. Отец ушел на фронт, два брата-близнеца тоже. Все трое погибли.
Хочется закончить эту статью строками Роберта Рождественского:
Помните!
Через века,
через года, -
помните!
О тех,
кто уже не придёт
никогда, -
помните!
Если вам понравилась статья, ставьте лайки и давайте дружить! Подписывайтесь на мой канал! Спасибо, друзья!
По материалам: https://back-in-ussr.com/, posredi.ru, spletnik.ru,
