70 лет назад 15 сентября в Новониколаевске (Новосибирск) проходил судебный процесс. В театре «Сосновка» (он находится на нынешней улице Фабричной) собралось более двух тысяч рабочих, крестьян и красноармейцев. Что же привлекло сюда такое количество народа? Судили барона Унгерна фон Штернберга Романа Фёдоровича, генерал-лейтенанта. Не многим удавалось в 35 лет (а Унгерну в 1921 году было именно столько) добиться такой известности. Но слава его была чёрного цвета.
Судьба этого человека вначале ничем не отличалась от судеб многих представителей конца 19 века. Родился в 1886 г. на острове Даго, ныне Хийумаа Эстонской ССР. Из рода баронов, насчитывающего, по словам Унгерна, 1000 лет и имевших большие имения в Эстляндии. В 22 года окончил Павловское военное училище и был назначен в Забайкальское казачье войско. Участвовал в Первой мировой войне (1914-1918 гг.). В это время и начинаются события, не совсем типичные для поколения барона Унгерна, но вполне типичные для тогдашнего офицерства. За уголовное преступление (избил адъютанта коменданта за то, что тот быстро не предоставил ему квартиру ночью) Роман Фёдорович был осуждён на три года крепости, но во время Февральской революции 1917 года его освободили. А через несколько месяцев А.Ф. Керенский, глава буржуазного Временного правительства, направил молодого кадрового военного Унгерна вместе с Г.М. Семёновым в Забайкалье для формирования контрреволюционных частей. Этот тандем (Семёнов – Унгерн) будет вспомянут позднее не раз: так же, как Семёнов, вёл Унгерн контрреволюционную деятельность, так же распоряжался своими войсками, так же зверствовал. Лишь смерть пришла к ним по-разному. В сентябре, когда судили Унгерна, Семёнов, изгнанный из Забайкалья партизанами, отступил в Приморье и эмигрировал. Расплата пришла к нему ровно через 24 года. В сентябре 1945 года Г.М. Семёнов был захвачен советскими войсками в Маньчжурии и по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР повешен. Впрочем, Унгерн считал, что они во многом расходятся и что Семёнов бросил его. Во время «семёновщины» Унгерн командовал конно-азиатской дивизией. После эвакуации японцев из Забайкалья в 1920 г. отделился от Семёнова, ушёл со своими отрядами в Монголию. В феврале 1921 г. занял Ургу (ныне Улан-Батор). Пользовался неограниченной поддержкой монгольских реакционеров. В его планах было создание срединного государства от Китая до Каспийского моря, великой империи из объединения всех монгольских кочевых племён. Оно должно было возглавляться Хутухтой. За это Унгерн был пожалован Хутухтой саном «Ван», награждён Курьмой, трёхглазым павлиньим пером и жёлтыми поводьями.
Хотел он иметь, видимо, неограниченную власть и в России. В память о бароне по пути следования его войск оставались следы зверств, злобы и ненависти к Советской России, а также освободившейся в июле 1921 г. от феодального ига братской Монголии. Особенно бесчинствовали унгерновские банды, когда им пришлось покинуть Монголию и искать временного спасения либо в Западной Монголии, либо в Маньчжурии под покровительством японских милитаристов.
В мае 1921 года начались боевые действия советских и монгольских войск по ликвидации белогвардейских банд генерала Р.Ф. Унгерна, получившие впоследствии название «Монгольская операция».
В отряды Унгерна входили белоказаки и монгольские феодалы. Они насчитывали 10550 сабель, 200 штыков, 37 пулеметов, 1 орудие. В это время и была предпринята попытка нападения на советские пограничные войска в районе Троицкосавска и Кяхты. Против них здесь были выдвинуты части 35-й дивизии 5-й Красной Армии, Народно-революционной армии Дальневосточной республики (созданного в 1920 году на Дальнем Востоке промежуточного буферного государства демократического типа) и монгольских народных революционных войск. Противника удалось отбросить. С целью освобождения Монголии был сформирован экспедиционный корпус 5-й армии под командованием К.А. Неймана, и началось наступление. 6 июля была освобождена Урга (Улан-Батор). Остаткам войск Унгерна пришлось отойти в район Ван-Курена и оторваться от противника. За ходом этой операции тщательно следило не только руководство ДВР, но и Сибревком. Сюда регулярно поступали телеграммы из войск, оперативные сводки. Анализировались сложные ситуации, делались, порой далеко не оптимистические выводы, на фронт шли соответствующие указания. Вот, например, текст телеграммы, переданной на фронт в июле 1921 года: «…конные массы Унгерна под носом экспедкорпуса проникли в Ваш глубокий тыл и угрожают ему. Объявляю строгий выговор командиру экспедиционного корпуса т. Нейману за отсутствие организованной разведки…. Настаиваю, чтобы Вы больше проявили непосредственного руководства действиями вашей воздушразведки. №2761-011 Зампомглавкома Афанасьев, член РВС Давыдов».
Ликвидация унгерновцев шла неровно. В конце июля - начале августа им снова удалось проникнуть на советскую территорию около озера Гусиного, но во время сражения бандиты понесли большие потери, и им пришлось отступить. В разгроме участвовал также небезызвестный новосибирцам П.Е. Щетинкин. Он был начальником отряда экспедиционного корпуса Красной Армии, направленного по просьбе Сухэ-Батора и указанию Ленина на помощь Монгольской Народной Республике. В середине августа белогвардейцы оказались в кольце советских и монгольских войск. В отрядах барона началось разложение. Во время допроса в Троицкосавске Унгерн сам признался, что вызвал среди офицеров заговор против него Резухина. «Последний убит, я избежал этой участи лишь вследствие счастливой случайности, которая заключалась в том, что заговорщики смешали палатки, открыли стрельбу по соседней, в которой находились мои ординарцы, двое из которых убиты. Этим же заговором я объясняю свое пленение». И барон Унгерн, пожалуй, прав. Его выдали бывшие соратники.
На допросе в Новосибирске Унгерн рассказал немного иначе историю своего пленения: его выдали монголы, которые изменили ему и связали его дорогой, когда он уходил от своих войск…, стреляли в него из пулемета и солдаты пулеметной команды, но они «красные», из бывших пленных. Пленного генерала сдали разъездам Щетинкина. Некоторые историки отмечают, что Унгерна подвел его денщик, который вытряхнул из халата, когда чистил его, ампулу с ядом. Поэтому барон попал в плен живым. Пришла расплата.
В сентябре 1921 года Сибирский революционный комитет принял специальное постановление «О суде над Унгерном-Штернбергом», подписанное заместителем председателя Сибревкома Чуцкаевым и управляющим делами Данцисом: «1921 года, сентября 12 дня, Сибирский революционный комитет, рассмотрев расследование, произведенное Представительством ВЧК по Сибири о контрреволюционной деятельности и зверствах Унгерна-Штернберга и находя в этом расследовании достаточные основания для предания его Революционному суду постановил: согласно обвинительному заключению Представительства ВЧК по Сибири гражданина Унгерна-Штернберга предать суду чрезвычайного революционного трибунала в составе: председателя Предсиботдела Верхтриба ВЦИК тов. Опарина и членов Габишева, Кудрявцева Ивана, Кравченко и Гуляева».
На суде Унгерн фон Штернберг предстал перед народом в желтом монгольском халате и монгольских ичигах. Поверх халата на плечах генеральские погоны с буквами А. С. (атаман Семенов). Судебный процесс подробно освещался на страницах «Советской Сибири» (1921 год, №198-202).
В заключение по делу говорилось, что Унгерн «являлся проводником части панмонгольского плана, выдвигаемого Японией, как одно из средств борьбы с Советской Россией». При содействии Семенова, китайских и монгольских монархистов, он организует армию, с помощью которой пытается овладеть Монголией: «В мае 1921 года повел наступление на Советскую Россию и на Дальневосточную республику». Это наступление должно было явиться частью общего плана наступления на Советскую Россию с востока, «а именно поддерживаемого Японией Семенова, Чжанзолина и Унгерна. При наступлении войсками Унгерна в отношении населения Советской России (в качестве системы покорения) применялись методы поголовного вырезания (вплоть до детей, которые, по заявлению Унгерна, вырезались на тот случай, чтобы не оставалось хвостов). В отношении большевиков и «красных» Унгерном применялись все виды пыток: размалывание в мельницах, битье палками по монгольскому способу (мясо отставало от костей), сажание на лед, на раскаленную крышу и т.д.».
Однако барон признал себя по всем пунктам обвинения виновным, кроме одного: обвинения в связи с Японией, и вот, 15 сентября 1921 года в 5 часов 20 минут вечера Чрезвычайным революционным трибуналом был объявлен приговор по делу барона Унгерна-Штернберга, «коим последний приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор окончательный и никакому обжалованию не подлежит».
М. Корсакова зав. отделом информации государственного архива
Новосибирской области. Из материалов Мельникова И.Д.
