Мурад-хан с сестрой и великим визирем проводили карету Нурбану-султан, возвращающуюся в Еникапы.
- Сокколу, завтрашнее заседание дивана проведешь ты. Жду подробный отчёт после завершения.
- Как прикажете, Повелитель. Будут какие-то особые указания?
- Нет, паша, никаких указаний, кроме тех, что я дал тебе ранее, не будет.
Мурад помолчал и продолжил.
- Ты снова проявил себя, как человека, которому я могу полностью доверять. Праздник для султанзаде удался на славу.
- Вы правы, Повелитель, во всех концах нашей великой империи славят вас и наших султанзаде. Я же лишь презренный раб, что рад служить вам и Османской династии.
Падишах похлопал первого визиря по плечу и, улыбнувшись, вернулся во дворец.
Он неслучайно приказал и Сокколу проводить Валиде-султан. Мурад боялся, что не выдержит сомнений в правильности своего решения, и прикажет остановить карету, разрешив матери остаться во дворце. Нурбану покидала Топ-Капы чернее тучи и холодно попрощалась с сыном. В присутствии государственного мужа султану было легче держать себя в руках и не поддаться своей самой большой слабости.
- Мехмед-паша, ты, кажется, избегаешь меня? - убедившись, что Мурад скрылся за дверью, обратилась к великому визирю Эсмахан.
- С чего вы это взяли, госпожа?
- Ты почти не появляешься в нашем дворце, ночуешь в доме своего старшего сына Курд-бея, или возле покоев султана. Что происходит?
- Госпожа, я бы никогда не посмел начать этот разговор. Однако, раз вы сами спросили, я отвечу. Как правоверный мусульманин я больше не могу делить кров со свободной женщиной, какой вы стали в доме Феридун-бея.
- Паша! Я думала, что вы поняли меня! Я сказала, что хочу об этом забыть... Или вы рассказали кому-то еще, что наш брак расторгнут?
- Нет, госпожа. Кроме нас с вами никто не знает о моем позоре. Единственный свидетель, Феридун-бей, далеко от Стамбула, по моей просьбе падишах назначил его санджакбеем Семендире.
- К чему же, в таком случае, этот разговор? Сегодня же возвращайтесь в дворец Кадырга, иначе скоро пойдут нежелательные разговоры. Ведь вы сами сказали, что только мы знаем об истинном положении дел.
- Нет, госпожа. Не только мы.
Эсмахан склонила удивлённо голову набок, и внимательно посмотрела на бывшего супруга.
- Наш милостивый и милосердный Аллах видит все наши поступки. Я уже стар, Госпожа, и близок к встрече с всевышним. За свою жизнь я совершил немало грехов, за которые мне придется отвечать перед Аллахом. Да... Раньше я исполнял все ваши приказы: любовь была мне оправданием. Но простите, госпожа... вы сами вырвали эту любовь из моего сердца и растоптали ее. Выставили меня на посмешище перед мальчишкой, - Сокколу отвернулся и вытер скупую слезу обиды, - а теперь, если позволите, мне нужно готовиться к заседанию дивана.
- Стой! - воскликнула Эсмахан, - раз ты больше не хочешь служить мне, как раньше, значит ты нашел себе новую хозяйку? Сафие? Теперь ее приказы ты решил исполнять?
- Я служу только всевышнему и падишаху Османской империи.
- Я! Это я - Османская империя, я - представительница великой династии Османов! И я требую, чтобы вы вернулись во дворец Кадырга сейчас же, - повысила голос султанша, - наша карета уже стоит у ворот.
- Простите меня за дерзость, госпожа, но вы, кажется, забыли, что я не только паша, но и мужчина, и у меня тоже есть гордость и честь. Я больше не вернусь, даже если вы прикажете меня казнить на этом месте.
- Что ж, Сокколу. Ты принял решение. Как бы тебе не пришлось о нем пожалеть. Я последний раз предлагаю тебе забыть обо всем, и жить как прежде. Я протягиваю тебе руку, паша, - Эсмахан-султан подала визирю ладонь.
Сокколу поклонился и зашагал прочь. Если бы султанша приказала его казнить, он бы с благодарностью поцеловал руку бывшей жены. Мехмед-паша давно молил всевышнего забрать его душу. Предательство любимой женщины лишило его смысла жизни.
Оставленные Сокколу ради брака с Эсмахан жены и дети... невинно убиенные по приказу Эсмахан и Нурбану жертвы... интриги... клевета... оказалось, что все это было зря и ничего не стоило для той, к ногам которой он бросил весь мир и самого себя.
Отмеренные ему Аллахом дни Мехмед-паша решил потратить на восстановление отношений с сыном от первого брака, испытывая перед Курд-беем тяжкий груз вины. Благородная султанша после свадьбы категорически отказала ему в общении с первым сыном, и сейчас Сокколу пытался наверстать упущенное время.
Эсмахан в растерянности осталась стоять с протянутой рукой.
___
Узнав, что Мурад приказал покинуть дворец не только Назпервер, но и Валиде-султан, Сафие выпустила из рук чашку кофе.
- Я же говорила вам, Сафие-султан, повелитель очень любит вас.
- Я совсем перестала понимать Мурада, Разие. Когда мы виделись в прошлый раз, он смотрел на меня совсем не так, как это было раньше, - Сафие оттряхнула подол от кофейной гущи и перешагнула через лужу, - ничего больше не будет как раньше.
- Повелитель велел начинать сборы в Бурсу, госпожа. Там, вдали от Стамбула и интриг Валиде-султан, ваши чувства разгорятся с новой силой, Иншалла.
- Иншалла, - проговорила Сафие.
Но сама уже понимала - страницы книги о большой и чистой любви между ней и Мурадом прочитаны и перевернуты.
Отныне, глядя в глаза султана, Сафие будет вспоминать шелковый шнурок и прятать свой страх: не пришлет ли снова любимый палачей, не отравлен ли кубок, который он протягивает своей рукой, не прячется ли в его рукаве кинжал, который Мурад вонзит в ее спину.
А султан будет разрываться между чувством вины и сомнениями, уже однажды толкнувшими его отдать приказ о казни матери своих детей.
Читать далее НАЖМИТЕ ➡️ здесь
А еще приглашаю всех на свой второй канал, где пишу рассказы о современных мужчинах и женщинах, их судьбах и историях.
Например, "Перебирала женихов, а теперь стесняется мужа" читать НАЖМИТЕ ➡️ здесь.
Вы прочитали 91 главу второй части романа "Валиде Нурбану".
Первая глава по ссылке тут, это логическое продолжение сериала "Великолепный век"
