Насильник не может быть без жертвы, а жертва без насильника. Часто мы слышим по телевизору, читаем в прессе: «Безвинно пострадавшие люди…» А дальше говориться о насильниках, из-за которых эти невинные люди пострадали. Но на самом деле никто никогда просто так не страдает. Жертва всегда привлекает насильника для того, чтобы переживать свое состояние жертвенности. Жертва притягивает насильника. Не только насильник ищет жертву для изнасилования, но и жертва ищет насильника. Именно таким образом жертва и насилует насильника. Одновременно в жертве есть насильник, а в насильнике жертва. Жертва насилует насильника именно тем, что она будет его притягивать. Жертва испытывает вину. Она хочет быть наказана за эту вину. Наказывать ее будет насильник, и она его ищет
— Я всегда обвиняла мужиков за то, что они мало заботятся о детях. Два три часа поиграют — и они хорошие отцы. А то, что матери каждый день подвиги совершают, — это их совершенно не волнует. В связи с этим вебинаром попала в ужасное чувство вины. Маленькая дочка болеет, а я вместо того, чтобы ежесекундно быть с ней рядом, сижу и слушаю вебинар. Не могу бросить это и бежать обтирать ребенка, я делала это тысячи раз. Хочется, наконец, с этим разобраться. А ребенок после вчерашнего вебинара еще пуще разболелся.
— Больные заволновались, куда врач пошел. А врачу надоели больные, и он за дверь вышел. И тут начались обострения.
— Да, чтобы врач вернулся, чтобы вызвать в нем чувство вины. А врач всё не заходит.
— Кто тут насильник, кто тут жертва? На первый взгляд — это дети, так как это они болеют.
— Да, это так. Тем более методы моей борьбы с их болезнями совершенно зверские. Дети в роли жертвы, бедненькие, болеют, а мать своими делами занимается.
— Кажется, что жертва — дети, но оказывается, что жертва совсем не хочет, чтобы насильник уходил. Как только он начинает делать шаги в сторону, то они тут же начинают визжать.
— Как только я начинаю их меньше лечить, пускать это дело на самотек, то это может дойти уже до больницы.
— Как жертва притягивает и удерживает насильника? Если врач прописал лекарство, то больной лежит тихо и пьет его — это одно. А тут обострение, причем это обострение он сам создает, даже не понимая этого. Так как ему нужно удержать врача рядом. Является ли жертва невинной? Агнец божий — ребеночек с температурой.
— Фактически, это средство для манипуляции мной, чтобы я не слушала никакие вебинары.
— Вообще, чтобы никуда не уходила. Только чтобы им попы и носы подтирала. А если они мерзнуть будут, то телом бы своим согревала. Вот так ребенок видит твою роль. Потом будет с другими больными ссориться, потому что ты другому больше времени отдала, чем ему. Потом эти больные волосы начнут друг у друга рвать за право самого больного, чем будут повергать врача на неимоверные муки. Это фашистские пытки. Радистку Кэт не смогли разговорить, привели ребенка и пытать начали у нее на глазах. Но это фашисты, война. А тут война в собственной квартире, собственные дети начинают пытать мать. Потом они объединяться. Если мать вздумает уйти, то им обоим плохо станет. Смешно, да?
— Фактически это так и происходит. Смешно, но на самом деле очень трагично.
— Пока ваше состояние ужаса будет увеличиваться, то всё будет только ужаснее. Но если вы начнете смеяться, то пациенты начнут недоумевать. Врач приходит и говорит смеясь: «Ну что не померли еще?» А у них такие тоскливые постные лица, начинают показывать свои больные места, где прыщ выскочил. Раньше врач пугался, а теперь он смеется и говорит: «А ты чеши прыщ утром и вечером без остановки». Ребенок недоумевает: «Как это? Раньше нельзя было чесать». А ты ему говоришь: «Ты его до крови расчеши, тебе легче станет». Так происходит переход от больного к юмористу. Но это будет сложно сделать, прежде всего, врачу. Врач переквалифицировался в юмориста. Больные не понимают, они ждут новой порции лекарств, а он им дает юмор. Именно так можно поставить на ноги больного. Больной болеет по той причине, что ему это выгодно. От этой выгоды он отказываться не хочет, а у детей это — получение внимания. Если ребенок здоровый, пятерочки получает, то кто его там видит? Погладят по головке и иди отсюда.
— Если не учиться, но больной, то куча внимания ему. От этого ужаса оторваться невозможно, продолжаешь и продолжаешь. Коль не отказываюсь, то значит нравиться. Вчера даже не смогла нарисовать чего другого хотела бы. Получается больничка и всё.
— Ничего другого не надо, просто еще немного лекарств. А там глядишь, еще одного больного родишь. Врач и по совместительству мать. Что-то у нас койка пустая, пациентов мало. Я к вам еще одного поселю через девять месяцев. Вечная игра в больницу.
