Надо сразу сказать, что циньский ван Ин Чжэн был, мягко говоря, колоритной исторической фигурой, практически такой же, как у нас Иван Васильевич Грозный. А посему не удивительно, что китайские ученые, работавшие над вторым томом «Истории Китайской Цивилизации», начинающейся как раз с 221 года до н. э., то есть с начала правления династии Цинь, предпочли опустить все яркие сюжеты, связанные с окончанием войны семи царств, опустить, так сказать, философские и литературные предпочтения данного вана, попахивающие немного дымком и несколько отдающие могилой. Надо отметить, что подобная тактичная скромность вообще свойственна авторам данной книги, и уже прежде, в первом томе, не раз помогала им обойти детали захватывающей, но кровожадной и беспринципной борьбы удельных князей в империях Шан и Чжоу, достигшей своего апогея в эпоху сражающихся царств, когда на полях сражений сходились, порой, ни много ни мало миллионные армии. Бились упорно, в плен не сдавались из-за милой привычки большинства полководцев после битвы всех пленных закапывать в землю живыми. Нельзя сказать, что китайские авторы вообще умалчивают обо всем этом, нет они упоминают об этом, но как бы невзначай, между делом. Ну что ж, помянем и мы и вернемся к основному рассказу.
Итак в 221 году до н. э. ван царства Цинь Ин Чжэн завершил завоевания всех царств, находившихся на территории, некогда принадлежавшей Восточному Чжоу, то есть собрал под своей властью всю Поднебесную. После чего он первым делом собрал своих приближенных на совет, призванный решить вопрос о титуле, который ему пристойно было принять. Ввиду того, что титул прежних императоров «ван» был несколько принижен тем, что его неоднократно принимали удельные князья, Ин Чжэн желал, чтобы был изобретен новый титул. Таким титулом стал «хуан-ди» — «властитель-император». Свое же личное имя он решил сменить просто на номер и объявил, что будет отныне именоваться «Ши-хуан-ди» — «первый властитель-император». Его наследники должны были так же нумероваться Эр-ши — второй, Сань-ши — третий, и так далее до бесконечности, так как Цинь Ши-хуан искренне верил, что его род будет царствовать вечно, раз уж ему удалось сделаться номером один в Поднебесной. Если бы ему кто-нибудь сообщил, что его империи отведено всего 14 лет и она сможет лишь на три года пережить своего основателя, без сомнения, Цинь Ши-хуан громко бы рассмеялся, и все так же смеясь распорядился бы закопать прорицателя в землю. А между тем, история судила именно так, — империи Цинь суждено было стать одной из самых недолговечных в истории Поднебесной. С чем же это было связано? Что такого принципиального изменил Цинь Ши-хуан, надеясь увековечить власть своего рода, а на самом деле, приговорив уже собственного наследника?
В прежние эпохи правители, достигшие верховной власти над Поднебесной, оставляли под своим непосредственным управлением лишь небольшую территорию вокруг своей столицы, а всю остальную делили на владения и раздавали их своим ближайшим родственникам, таким образом создавая удельные царства и удельных князей, которые передавали всласть своим потомкам. Со временем удельные князья отдалялись от вана и друг от друга, начиналось противостояние, которое постепенно усиливаясь приводило в итоге к очередной смене династии. Цинь Ши-хуан очень любил легистов, с их упором на логику, законы и стремлением решать сложные вопросы простыми действиями в силовом ключе, а потому, как ему казалось, нашел простое и действенное решение, которое должно было полностью исключить дальнейшие междоусобия, — он попросту вовсе отказался назначать удельных князей. Вместо этого он решил выстроить следующую вертикаль власти. На верху пирамиды он сам — полновластный властитель, полномочный решать любые вопросы, он же верховный военачальник, единственный в чьи полномочия входит объявление мобилизации.
Вторым звеном был двор, который составляли высшие чиновники: трое князей и девять сановников. Трое князей это канцлер, которых, кстати, было двое: правый и левый, из них левый считался старше; начальник военного приказа — отвечал за все военные дела; и личный секретарь императора, который считался помощником канцлера и отвечал за надзор. Девять сановников: «поддерживающий постоянство» отвечал за церемонии в храме предков; «начальник телохранителей» - за охрану дворцов, «начальник охраны» — за охрану дворцовых ворот; «главный лакей» — за императорский выезд; «судебный начальник» — за уголовные наказания; «ведающий гостями» — за дела приграничных народностей; «глава рода» — за родословную и именной реестр членов царствующего дома; «министр по управлению зерном» — за финансы (легисты считали, что подлинные деньги в любом государстве это зерно, даже если в торговле обращаются монеты); «начальник малой сокровищницы» — за налоги и снабжение императора. Помимо этих девяти сановников были и другие, должности которых создавались по мере необходимости. У всех у них были подчиненные, которые занимались решением повседневных дел, более важные дела поднимались выше и самые важные из них доходили до канцлера и императора.
Третьим звеном была местная администрация, руководившая округами и уездами. Изначально округов было 36, затем стало более 40. В каждый округ назначались три начальника: блюститель округа был его главой и занимался как политическими, так и военными делами; окружной военачальник — только военными; окружной инспектор, так же называвшийся секретарем императора — надзором. В округа входили уезды. Начальников крупных уездов называли главами, мелких — старостами.
Как видите, система была тщательно продуманной и объективно хорошо организованной. Так почему же она не просто не сработала, а с треском провалилась за какие-то четырнадцать лет? Ответ, как всегда, скрывается в обществе и людях, которые его составляют. Во-первых, не надо забывать, что государство Ся существовало 470 лет, Шан — 600 лет, Западное и Восточное Чжоу более 600, все вместе это почти две тысячи лет. И все это время центральный правитель был фигурою скорее номинальной, более почитаемой, чем обладающей реальной властью, а князья на местах, наоборот, обладали всей полнотой власти, к тому же наследственной. Естественно, за такой огромный исторический период к такому положению дел привыкли, и он казался не просто естественным, но скорее всего, даже более того — единственно возможным. Иными словами, своими военными успехами Цинь Ши-хуан произвел революцию на землях Поднебесной, но не в головах черноголовых (как тогда называли себя сами китайцы). Поэтому назначаемые императором чиновники в округах, стремились к получению абсолютной и не подконтрольной власти на вверенной им территории, не встречая в этом сопротивления снизу. А кроме того, абсолютно все население, как верхи, так и низы, непрерывно раздражали избыточные, на их взгляд, регулирующие потуги из центра. К такому еще не привыкли, а потому людям казалось, что император и его ближайшее окружение непрерывно лезет не в свое дело. Какое-то время империю спасал суровый, истинно легистский подход к наказаниям (легисты считали, что малые провинности должны караться большим наказанием, тогда больших провинностей не будет). Но этой полицейской системы жесткой руки хватило всего лишь на четырнадцать лет. Так как на самом деле, там, где малые провинности караются большим наказанием, люди скоро доходят до настоящего отчаяния, а отчаявшиеся люди уже не боятся ни больших наказаний, ни малых, ни авторитета правителя.
А дорвавшиеся до власти легисты стремились регулировать все и вся. Все унифицировать: единицы мер, весов, монеты, ширину колеи телеги (я не шучу). Запретили все философские школы, кроме своей собственной, сожгли все конфуцианские книги, а самих конфуцианцев живьем закопали в землю. Легко догадаться, что все это вместе с добровольно-принудительной инвентаризацией сельхоз земель, с целью обложения их единым налогом в 10% от урожая, должно было изрядно разозлить население, которое к тому же, еще и активно использовалось в строительстве грандиозных сооружений: дорог, каналов, Великой Стены. Производилось оно мобилизационными методами, — людей призывали в армию и отправляли на строительство.
На фоне всего этого, в сознании китайцев неизбежно должны были тускнеть перемены к лучшему, которые появились в годы правления Цинь Ши-хуан-ди. Такие, как отмена рабства, и замена его крепостной системой, поддержка сельхоз производства и борьба с торговыми спекуляциями в интересах крестьян и ремесленников. И одна из самых значительных реформ — создание первой общекитайской письменности на основе иероглифов царства Цинь.
Недовольство и непонимание росли с каждым годом, а смерть Цинь Ши-хуана только приблизила восстание. Так закончилась первая попытка в китайской истории заменить опору правителя с традиции и ритуала на закон. А вместе с ней пресеклась и династия Цинь, которой, по мнению ее основателя, предстояло находиться у власти десять тысяч поколений.
А нас ждет династия Хань, но это уже в следующей статье.
