ГЧП, СПИК, СЗПК — аббревиатуры, которые хорошо знакомы инвесторам, реализующим крупные инвестиционные проекты в области горной добычи. Инструментов поддержки со стороны государства могло бы быть и больше, но сегодня представители добывающего сектора предлагают сосредоточиться на решении конкретных задач, которые прямо сейчас помогут им развивать сложные по климату и отдаленные территории страны, строить там инфраструктуру и создавать новые рабочие места. Существующие механизмы нуждаются в точечной донастройке, а поддержка могла бы быть более комплексной, ведь инвестпроекты в добывающем секторе — не что иное, как глобальные инвестиции в будущее регионов, а не только в самих себя.
На рабочую группу, посвященную проблемам реализации уже действующих инвестпроектов, съехались горнопромышленники со всей страны. Не поленились приехать за тысячи километров, потому что каждый хочет быть услышанным и надеется, что правительство будет выстраивать политику с учетом интересов добывающих компаний, ведь иначе в новый инвестиционный цикл они войдут с большими обременениями, а государство не получит ожидаемый экономический эффект.
Рассчитывать особо не на что
Высокогорский горно-обогатительный комбинат. Зона присутствия — Свердловская область. В этом году в компании стартовала крупная инвестиционная программа сроком реализации до 2030 года. Под управлением комбината две шахты, на одной из них запланирован переход на самоходную технику, на второй, шахте «Южная», — вскрытие еще одного горизонта, то есть горняки уйдут еще глубже под землю, чтобы продолжить добычу. В России всего шесть предприятий, которые добывают железную руду подземным способом. С каждым годом запасы истощаются, добыча сокращается, чтобы углублять горизонты, необходимо серьезное финансирование. Дмитрий Рыбакин, генеральный директор АО «Высокогорский горно-обогатительный комбинат», говорит, что ни в одном фонде не предусмотрены программы поддержки инвестпроектов по добыче сырья, а предприятия, которые их реализуют, не могут рассчитывать хоть на какие-то льготы на реализацию инвестиционных проектов.
Мало того, правительство внесло в Налоговый кодекс изменение по коэффициенту ренты, увеличив НДПИ в 3,5 раза.
«Повышение НДПИ для нас очень ощутимо, — комментирует ситуацию Дмитрий Рыбакин, генеральный директор АО «Высокогорский горно-обогатительный комбинат». — Если раньше мы платили около 3% от выручки по добыче руды, то на сегодня отчисления составляют больше чем 9%, а за добычу известняка мы отчисляем 30% вместо первоначальных 8%. Нам приходится платить повышенный НДПИ, вместо того чтобы направлять эти деньги на инвестиционную деятельность».
«В основном инвестиционные проекты в добывающей промышленности реализуются за счет частных или банковских инвестиции. Тех, кто развивается за счет сильной господдержки, можно пересчитать по пальцам», — продолжает Александр Стулишенко, коммерческий директор «Эльгауголь».
Он уверен, что для освоения месторождений в трудных климатических условиях система поддержки должна быть более прозрачной, и поддерживать необходимо как само предприятие, которое вкладывается в развитие месторождения, так и тех людей, которые приняли решение приехать на него работать.
Стулишенко вспоминает былые времена, когда шахтеры, работавшие на отдаленных территориях страны, получали существенные льготы, например, более ранний выход на пенсию, да и само пособие было существенно больше обычного.
Груз экологической ответственности
Многие горнодобывающие объекты находятся в «зеленых» зонах, где вокруг на сотни километров нет населенных пунктов, а есть лишь природа, о которой необходимо заботиться. Решение экологических задач все больше нагружает бюджеты добывающих компаний, в любом инвестиционном проекте есть специальный раздел, посвященный охране окружающей среды. Горнопромышленники все чаще демонстрируют сознательность и ответственность и готовы вкладывать собственные средства в экологию, но взамен ждут от государства особых мер стимулирования.
Разрез Тайлепский. Зона присутствия — Кемеровская область. Один из загрязняющих факторов от его функционирования — пыление отвалов технологических дорог. В советские годы их поливали водой, и это считалось правильным. Времена изменились, требования тоже, а новых нормативов нет. Евгений Шевелев хоть и председатель Совета директоров, а проблему знает изнутри. Вроде бы кажется она частной, но для добывающей компании становится большой: за вредную пыль придется выстоять не одну проверку, выслушать упреки экологов и претензии местной власти, для которой экология Кемеровской области — одна из самых острых проблем.
Шевелев поясняет: «Существует миллион российских и иностранных предложений по всем жидким пылеподавляющим веществам, только не очень понятно, что можно применять, а что нет. Нам ведь потом скажут: «Вы химию применяли, пожалуйста, слой в три метра снимите и на отвал увезите, а дорогу чем-нибудь другим поливайте». Хотелось бы, чтобы государство как можно быстрее определилось в подобных вопросах. Это помогло бы всем не тратить деньги на исследования».
Кому-то действительно покажется, что на общем фоне обсуждаемых проблем эта — уж точно частная и не самая «горящая». Только не стоит забывать, что ESG-повестка давит на отрасль и требует все больших инвестиций.
Компенсация новых целей
Экология становится все более внушительной статьей расходов и частым поводом для проверяющих органов выписать штраф. В этой связи, уверен Игорь Семенов, исполнительный директор АО «Первая горнорудная компания», государству впору задуматься над тем, как оно поддержит отечественную горную добычу, испытывающую колоссальное давление от перехода большинства стран к «зеленой» экономике.
Первая горнорудная компания один из проектов, разработку Павловского свинцово-цинкового месторождения, реализует на архипелаге Новая Земля в Архангельской области. Арктика — хрупкая экосистема. От инвесторов требуется особо бережный подход к освоению недр с применением самого лучшего, то есть дорогостоящего оборудования и технологий. Чтобы соответствовать требованиям ESG-повестки, инвесторы несут большие расходы, иначе в будущем они столкнутся с проблемой сбыта продукции, добытой с нарушением экологических стандартов.
«Субсидии, связанные с достижениями целей устойчивого развития, — это новая тема, она только-только начинается обсуждаться, — говорит Игорь Семенов, исполнительный директор АО «Первая горнорудная компания», — но господдержка, связанная с повышением экологичности самой горнодобывающей отрасли, является для нас наиболее востребованной и необходимой».
Да, проект находится в Арктике, он реализуется на более льготных условиях и уже получил крупнейшую субсидию на развитие инфраструктуры. Она составила 20% от частных инвестиций, но при этом доля капитальных затрат остается для компании вызовом номер один, ведь, осваивая Новую Землю, приходится все делать с нуля. У проекта высокая эффективность, и в руководстве Первой горнорудной компании рассчитывают на применение к нему особых налоговых режимов, в том числе в рамках СЗПК: есть надежды на скидку по НДПИ. Все это позволяет делать проекты, реализуемые в суровых климатических условиях, жизнеспособными. Но сегодня затраты на инфраструктуру «тянут» экономику даже самых перспективных добывающих объектов вниз. Среди них не только экологические обязательства, утверждает Игорь Семенов, но и расходы на энергетику, которая составляет существенную часть себестоимости горной продукции. Субсидирование энерготарифа могло бы стать эффективной мерой господдержки.
Дорогу осилит строящий
Компания ООО «УК «Интергео». Сегодня в ее инвестиционном портфеле два greenfield-проекта: освоение медно-порфирового месторождения Ак-Суг в республике Тыва, строительство второй очереди медно-никелевого месторождения Кингаш на юге Красноярского края. Флагманский проект компании — Ак-Суг. Месторождение находится в 240 км северо-восточнее города Кызыла в верховьях реки Ак-Суг на южных склонах Восточного Саяна в северо-восточной, наиболее удаленной и ненаселённой части Республики Тыва. Как говорит Валерия Романовская, директор Инвестиционного департамента ООО «УК «Интергео», это, конечно, не Новая земля, но проблемы примерно те же.
На момент начала строительства на осваиваемой территории полностью отсутствовала какая-либо инфраструктура: не было ни линий электропередач, ни автодорог — ничего. К тому же местность со сложным горным рельефом. Решение задач по строительству инфраструктуры вылилось более чем в 30% затрат от капитальных вложений в весь проект.
Последние два года присутствия УК «Интергео» в Тыве топ-менеджмент компании ведет диалог с федеральными и республиканскими властями, пытаясь получить господдержку на строительство линии электропередач из Иркутска.
«Когда требуется строительство инфраструктуры на территории нескольких субъектов, единственный доступный для инвестора механизм — это прямая субсидия от государства, и мы недавно заключили СЗПК по нашему проекту, — комментирует ситуацию Валерия Романовская, директор Инвестиционного департамента ООО «УК «Интергео». — Да, мы рассчитываем на возмещение стоимости инфраструктуры за счет льгот для наших налоговых потоков в будущем, но где инвестору найти первоначальные инвестиции на строительство?»
Реализуя масштабные инфраструктурные проекты, инвесторы берут на себя все траты, все риски и повышенные социальные обязательства.
Дорога, которую построит «Интергео», будет вторая по крупности в регионе. Региональные власти понимают, что это повысит транспортную безопасность Тывы, за счет частных инвестиций местные чиновники решают стратегическую задачу развития, а инвесторы хотят, чтобы этот вклад был оценен и положительно сказался на общей экономической эффективности проекта.
Недоступные инвестиции
Эксперт Ольга Плевако, партнер KPMG, руководитель практики по работе с предприятиями металлургической и горнодобывающей отрасли в России и СНГ, высказала позицию, что добывающей отрасли нужна максимально широкая линейка инструментов финансирования. В качестве примера она привела так называемое стриминговое финансирование либо потоковые контракты и финансирование за счет сырьевых роялти.
В мире этот инструмент широко распространен. В мировой горной добыче за последние пять лет было заключено порядка 50 потоковых стриминг-соглашений, зафиксировано около 400 сырьевых роялти на общую сумму около десяти миллиардов долларов. В России в силу особенностей налогового и общего законодательства реализация такого рода проектов и контрактов сопряжена с высокими рисками. Чтобы механизм заработал и в России, необходимы поправки в Налоговый кодекс РФ в части налога на прибыль, НДС, НДПИ и трансфертного ценообразования, которые отразят специфику сделок в рамках стриминговых контрактов и сырьевых роялти.
Это будет новый инструмент долгового финансирования, который повысит доступность денежных средств для проектов инвестиционной стадии, расширятся возможности для привлечения иностранных инвестиций. Сейчас в мире существует несколько стриминговых организаций, которые инвестируют по этой схеме в горнодобывающий сектор по всему миру. Одновременно, уверена Ольга Плевако, партнер KPMG, это приведет к тому, что отрасль будет меньше нуждаться в господдержке.
Новые горизонты
Принятие Закона «О цифровых финансовых активах» открывает возможности создавать электронные платформы для выпуска и обращения электронных символов на товары и услуги. В Норильском Никеле начали проработку новых возможностей, а ключевым инструментом станет токенизационная платформа Atomyze, которая производит операции при помощи технологии блокчейн. Платформа не работает с криптовалютами, ее деятельность подконтрольна Банку России.
«Токенизация сбытовых контрактов на платформе позволяет использовать современные цифровые инструменты для прозрачных расчетов при поддержке продукции потребителями напрямую, в сделках могут участвовать банки, аффинажные предприятия и другие участники», — комментирует перспективы Михаил Юрчук, директор по взаимодействию с федеральными органами власти ПАО «ГМК "Норильский никель"».
В добывающем секторе именно Норникель — флагман цифровой трансформации. Сегодня в компании готовы к цифровизации сбытовых контрактов на специализированной платформе. В этом есть очевидные выгоды: это позволит сделать максимально прозрачными товарно-сырьевые цепочки — отслеживать источники сырья, обеспечивать контроль происхождения товаров. Кроме того, блокчейн-технология позволяет на уровне бесшовного смарт-контракта отображать важнейшие параметры устойчивого развития компании.
Все бы хорошо, но есть и здесь нерешенные вопросы. Один из них — налогообложение. В Норильском Никеле предлагают при определении правил налогообложения исходить из того, что цифровые финансовые активы — это новый финансовый инструмент, который используется для упрощенного доступа к финансированию. В качестве предложения — освободить от НДС не только финансовые, но и гибридные цифровые финансовые активы, по которым их владелец может получить реальный актив: товар, работу, услугу.
Предложение, озвученное Михаил Юрчуком, безусловно, касается лишь самых продвинутых, таких в российском горнодобывающем секторе пока единицы. Большинство же решают вполне земные проблемы, далекие от блокчейна и цифровых финансовых активов, и очень надеются, что государство не будет душить налогами и сверхжестким регулированием отрасль, его кормящую.
***
