Лейтенанты в офицерском корпусе - это средний класс в обществе - самая многочисленная и самая бесправная прослойка.
Во времена СССР лейтенантскому корпусу приходилось часто ходить в наряды: обеспечение в экипаже плавно переходило в дежурство по штабу, камбузу, кораблю или начальником гарнизонного патруля.
Служить в гарнизон я прибыл летом, когда в разгаре стоял полярный день. Но мне было не привыкать. Такие природные условия мне были знакомы еще со школьной скамьи.
Солнце все время сияло над горизонтом, светло было днем и ночью. Эту пору называли «Сезоном шатунов», ведь большинство жен с детьми журавлиным клином улетали не на зиму, а на лето в теплые края. Главы же семей, оставаясь в одиночестве, в свободное от вахт время, тихо, крадучись, держа нос против ветра и зорко высматривая добычу, шатунировали по поселку.
Вот в это сказочное время и приключилась эта история, которую не могу не вспоминать. Память не позволяет. Как говорят на флоте, "не дает добро" забыть.
В одно из дежурств я - начальника патруля, со мной три бравых патрульных: матросы Кошкин, Ножкин и Вельмискин. Идем в полном боевом: все при красных революционных повязках, я - при пистолете, бойцы - при штык-ножах. Следуем по указанному маршруту, являем собой образец воинской дисциплины: сами отдаем честь офицерам и требуем такого же ритуала со стороны мичманов и матросов. Одним словом, достаем всех встречных-поперечных.
Заняли позицию возле Дома офицеров, где должен был начаться вечерний сеанс с комедией «Бриллиантовая рука». Мои патрульные и я сначала поднимали и опускали руку, а потом просто зафиксировали правую ладонь у козырька. Я вдруг вспомнил совет одного из героев кинофильма: «Береги руку, Сеня!» и решил немного сменить обстановку. Сеанс уже начался, народу поубавилось.
Неподалеку от Дома офицеров стояли два здания с офицерскими общежитиями гостиничного типа. Там проживали офицеры-холостяки и командировочные. Помню, раньше они были отдельно стоящими домами, но затем в промежутке между ними построили вставку, где устроили досуговый центр - кафе.
В народе это место звали «Промежность». Существует две версии названия этого кафе. Первая - место расположения между двумя домами. Вторая - популярная тогда песня «Про нежность». Ее "пели в ушки" своим женам офицеры с грустными глазами, провожая семью на целое лето в отпуск и предвкушая долгое расставание:
Опустела без тебя земля
Как мне несколько часов прожить
Так же падает в садах листва
И куда-то всё спешат такси...
Опустела без тебя земля
Если можешь, прилетай скорей...
Подразумевая "Оставайтесь подольше, набирайтесь сил и здоровья, а мы здесь побудем на передовой во имя блага семьи!"
У парадного входа всегда толпились посетители заведения. Дабы не смущать отдыхающих и не портить уставными придирками настроение офицерам и мичманам, мы обогнули «Промежность» вокруг и остановились постоять около заднего входа. Место там было тихим и безлюдным, где вполне можно покурить и отдохнуть.
Ночь. Солнце. Задний двор. Стоим. Неспешный разговор. Курим. Отдыхаем. Расслабон. Вдруг крик дикого осла. Как-то средне между:
"Й-й-я!", "А-а-й!" и "О-о-й!". Рывком распахивается дверь. С палубы крыльца, как с авианосца с характерным ревом вертикально взлетает "истребитель" в лейтенантской тужурке и фуражке.
Пролетев метра три с вытянутыми вперед крыльями, "истребитель" продемонстрировал фигуру высшего пилотажа и, войдя в вертикальный штопор, потерпел крушение. Упав оземь, оборотился девушкой. Сказка, да и только. Издав окающий звук "О-о-о-о!" (родом из Вологды, наверное), она спринтерски рванула в нашу сторону.
Столкнувшись с препятствием, произнесла:
- Ваще! - и скинула на руки патрульного Кошкина форменную тужурку и фуражку.
Затем встряхнулась и модельной походкой медленно направилась к офицерскому общежитию. Это видение промелькнуло пред нашими очами настолько быстро, что мы ничего не успели сообразить.
Патрульные отдали честь фуражке и тужурке и окаменели с открытыми ртами и ладонями у бескозырок. А я от неожиданности попытался даже расстегнуть... кобуру и достать Макарова.
Через пару минут из той же двери появился бравый лейтеха в кремовой рубашке, с галстуком в сторону и улыбкой довольного кота на лице. Им оказался мой однокашник по училищу Коля Моторный, по прозвищу «Перпетуум Мобиле». В переводе с латыни Колино прозвище переводится как вечное движение или вечный двигатель и означает воображаемую машину, которая, будучи раз пущена в ход, совершает работу неограниченно долгое время, не заимствуя энергии извне. Это относилось к Колиному мужскому темпераменту. Если в поле его зрения попадала особь женского пола, его вечный двигатель самозапускался и работал до выработки ресурса.
Мы с ним отошли в сторонку, и Коля в «стихах и красках» поведал мне случившуюся с ним историю. Он вместе с товарищем прибыл в гарнизон на теплоходе. До начала беспросветной лейтенантской страды оставалось 2 дня, и они решили немного отдохнуть и подкрепиться. Сделали первый заход в кафе. Во время перекура Коля решил ознакомиться с историческими достопримечательностями военного городка.
Местные старожилы посоветовали ему попробовать найти двух известных всему поселку подружек Раю и Надю. Рая была известна, как "Ворота Рая", а Надя, как "Филиал Ада". Внешне Рая была европеоидной с белокурыми волосами, а Надя монголоидной с темными волосами. Рая была очень милой внешности, а Надя с типом личика, у которого щёчки вышли погулять, а носик уже зашел домой. Они жили вместе и очень дружно.
Немного побродив, на двери одного из подъездов Коля прочел памятную надпись на доске объявлений от благодарных жителей гарнизона мужского пола - "Надя и Рая кв. № 7". Так запустился "перпетуум мобиле", он познакомился с девушками и пригласил их на товарищеский ужин в кафе.
После одного из перекуров Коля уединился с Надей на лестнице черного хода. Они вернулись к товарищу с Раей и ужин продолжился. Товарищ Коли был стеснительным и нерешительным. На банкете он взял на себя роль аналитика ( Спрашивал: " А налито? ). А Колин перпетуум продолжал работать как заведенный. Поэтому после очередного перекура уже Рая с Колей по взаимному согласию договорились уединиться. Лестница черного хода им тоже показалась наиболее подходящим местом для разговора тет-а-тет. Невысокому Коле пришлось расположиться на пару ступенек выше партнерши, что делало его положение неустойчивым. На лестнице было темно и прохладно. Коля был истинным джентльменом, поэтому накинул на плечи девушке свою тужурку и надел фуражку.
Все было замечательно. Приближался апофеоз. Вот он уже. Вот-вот-вот. Вот-вот. И... В самый уже, что ни на есть вот-момент нога соскальзывает со ступеньки, а рука инстинктивно начинает хвататься за все подряд. Лишь бы удержаться. В общем, в темноте он схватился за какой-то шнур. На его беду, а может на удачу это был оголенный... электрический...под напряжением провод. Законы физики суровы - в электрической цепи током бьет последнего и расплата в виде разряда последовала немедленно. Но по тем же законам Коля стал лишь проводником между источником напряжения и оказавшейся крайней в этой ситуации Раей, которая еще и держалась на свою беду, а может на удачу за железные перила.
Девушке досталась вся сила электрического разряда, позволившего ей испытать небывалое эстетическое наслаждение и который подбросил ее и буквально вынес на улицу. Ее счастье, а может неудача, что напряжение во временной сети было намного меньше 220 в. А ведь впечатления при 220 делаются намного ярче.
Службу в патруле тогда мы завершили без замечаний.
На этом история не закончилась. Случай приобрел известность в маленьком гарнизоне. В это время только-только начинала приобретать популярность группа "Nautilius Pompilius" и песня "Скованные одной цепью", ставшая ее визитной карточкой. Ансамбль в кафе тоже очень часто исполнял ее по заказу посетителей, немного изменяя слова - "Скованные одной электрической цепью, связанные одной общей целью". А кафе стали часто называть "Наутилусом".
Ставьте лайки. Подписывайтесь на канал.
