– Я на рынок, мам! – крикнул Костя уже из коридора, – Скажи, что купить надо?
Лилия Борисовна выглянула из кухни. На носу у нее красовались очки, в руке книга. Чудесные рыжие волосы заплетены в толстую косу.
Костя невольно залюбовался своей красавицей-матерью. Ни годы, ни трудности, ни даже финансовые проблемы, не коснулись ее веселого, оптимистичного нрава. Видимо поэтому и внешность ее оставалась нетронутой. Косте часто казалось, что его мудрой, заботливой маме не больше семнадцати-восемнадцати лет.
– Да вроде бы ничего не надо… Хотя нет, картошки возьми пару килограмм.
– Хорошо! – он уже обувался.
– Ну тогда и морковки еще. И лука немножко! И если увидишь хорошую свеклу…
Парень засмеялся:
– Все, все, мам, я уже убежал. А то ты сейчас еще что-нибудь вспомнишь, и мне придется домой на грузовике возвращаться.
Лилия Борисовна ласково потрепала сына по голове. В глазах ее заиграли лукавые золотистые искорки.
– Это все женская натура, сынок. Мы существа непредсказуемые. Привыкай, когда женишься, будет то же самое.
На улице было тепло. Зима, с ее величественными монохромными пейзажами, пронеслась, уступив место беспокойному весеннему межсезонью.
Снег с каждым днем подтаивал все сильнее, и вот уже появились первые лужи, сверкающие в лучах солнца. Дворники раскалывали ломиками упрямую толщу льда, сгребая обломки на обочинах дорог. Всего за пару дней эти грязные льдины вырастали в целые серо-коричневые горы. Конечно, красоты городу это не прибавляло.
Но все-таки главным было другое. Неуловимый, непонятный, но знакомый с детства каждому, аромат весны, окутывал город, будто шлейф любимых духов.
"Чем пахнет весна?" – в который раз спросил себя Костя. Его весна пахла тающим снегом, первым долгожданным теплом, свежей зеленью и, немного, хорошими предчувствиями.
В детстве это было предчувствие приближающихся летних каникул, с обязательной поездкой к бабушке в деревню. Впереди были ночные костры в компании друзей, рыбалка, и еще обязательно – летние ночи на чердаке, с захватывающей книжкой и фонариком.
Когда школа осталась позади, и Костя был уже студентом политехнического института, весенняя пора прочно ассоциировалась с надеждой встретить свою прекрасную принцессу. Тогда весна пахла любовью и романтикой.
Ну а теперь, в свои двадцать четыре, Костя уже не увязывал радостное настроение с чем-то конкретным. С возрастом начинаешь понимать, что для счастья не нужны причины. Того, что после долгой мрачновато-холодной зимы приходило первое робкое тепло, с его солнцем, луж, набухающими на ветках почками, суматошным птичьим гомоном, уже было достаточно для того чтобы улыбаться. Просто пришла весна… просто на душе хорошо.
Музыка ворвалась в его мир внезапно. Неспешно идя вдоль рыночных прилавков, он и раньше слышал грустные напевы саксофона, но, задумавшись, не обращал на них внимания. Но теперь… Костя остановился, вслушиваясь. Он знал эту мелодию! И определенно кроме него, эту мелодию знали только два человека. Это была "Лилия". Подарок отца маме.
Он огляделся, ища глазами музыканта.
Высокий, средних лет, мужчина стоял между прилавками веселой деревенской бабушки, торгующей ранней зеленью, и задумчивого аксакала со всевозможными душистыми специями. У ног музыканта лежал открытый корф с несколькими купюрами.
Несколько минут Костя вглядывался в саксофониста: умное, спокойное лицо, высокий лоб. Морщинки в уголках пронзительно-синих глаз. Волнистые, совершенно седые, волосы падают на плечи.
И этот человек бросил его маму беременной? Невероятно!
"А может это и не он?" – промелькнула шальная мысль, – "Мало ли, кто мог увидеть ноты? И мало ли кому отец мог наигрывать эту музыку? Может он ее вообще всем своим женщинам посвящал по очереди?".
Он все еще думал, предполагал, сомневался, а ноги уже сами несли его к загадочному музыканту. Костя и не заметил, как оказался совсем близко, прямо напротив саксофониста. Он как раз заканчивал исполнение" Лилии".
– Владислав, – выпалил Костя, как только смолкла последняя нота, – Вас ведь Владислав зовут, правильно?
Музыкант слегка поклонился.
– К вашим услугам. Мы с вами знакомы, молодой человек?
– Заочно… – Костя замялся: не хотелось говорить при таком количестве невольных свидетелей, – Дело в том, что… я сын вашей давней знакомой. Лилии.
Музыкант не успел ничего ответить. На лице его отразилось такое изумление, что бабушка с овощами, громко расхохоталась:
– Лилии, Розочки! Да твой это сын, трубач, глаза разуй! Ты в зеркало-то давно смотрелся?
– Я любил твою маму. Я только ее и любил. И очень ждал твоего появления, – рассказывал Владислав.
Они сидели на скамейке во дворе Костиного дома. Дымящиеся стаканчики с кофе приятно согревали ладони.
– Почему же ты бросил ее?
– А я, – музыкант грустно улыбнулся, – и не бросал. Просто так уж оно сложилось. Понимаешь, мы с сестрой… Не родной сестрой, она была дочерью мачехи от первого брака, но… в общем, мы выросли вместе.
– Причем тут это? – не понял Костя, – Я же не про сестру – не сестру спрашиваю, а про маму.
– Слушай. Сейчас поймешь, – Владислав отхлебнул глоток кофе, и продолжил: – После смерти родителей, мы остались с ней вдвоем в квартире. Большая была, огромнейшая квартира, ее мой отец из двух собрал. И вот, когда я узнал, что Лиля беременна, я предложил сестре продать нашу квартиру, поделить поровну деньги. И тогда у каждого было бы свое жилье. Хотел, чтобы нам с Лилей было где жить и растить тебя.
– И что сестра? Согласилась?
– Согласилась, – нахмурился музыкант, – сделала вид, что согласилась. Покупателя мы нашли быстро. Лида – это мою сестру так зовут – настояла на том, чтобы с нами рассчитались наличными. Я еще подумал тогда, что может быть она мне не доверяет, хочет сразу же поделить деньги. Ну, мне было все равно, покупателю тоже.
И вот, деньги у нас на руках, и сестра предлагает отметить это дело. Я, дурак, ничего не заподозрил тогда. Хотя, почему, собственно, дурак? Разве у меня были причины не доверять своей сестре? Короче, я согласился. Мы отправились с ней в ресторан, заказали всяких деликатесов. Выпивка, конечно, тоже была. Думал, сейчас быстренько отпразднуем, и побегу к твоей маме. А назавтра уже пойдем смотреть квартиру, я уже одну присмотрел. Одним словом, грандиозные планы! Ну и… дальше было интересно.
Не помню, когда я отрубился, а вот пробуждение было запоминающимся. Весьма.
Владислав вытащил сигарету, закурил. Искоса взглянул на сына.
– Надоел я тебе наверное, Кость?
– Рассказывайте.
– Так вот… очнулся я уже поздно ночью, лежа мордой лица в воде. Это было озерцо какое-то. Наверное предполагалось, что я должен был захлебнуться, но вот эта самая вода меня и очухала. Попала в нос, я и очнулся...Даже смешно.
Ну встал, осмотрелся. Лес кругом. Кое-как добрался до города, благо недалеко было. Пришел я к Лиле, а она меня и на порог не пустила.
– Как не пустила? Почему? – Костя резко повернулся к отцу.
– Пока я водяного изображал, – ответил Владислав, – моя разлюбезная сестричка успела нанести визит твоей мама. Показала фотографии… застолья нашего. Убедила, в общем, Лилию, что я – законченный алкаш, все деньги прогулял. А сама в тот же день смоталась из города в неизвестном направлении. С деньгами, естественно.
Ну, что было делать… Ни денег, ни жилья. Повезло только, что сразу взяли на работу. Играл в оркестре, первое время прямо на работе и жил. Потом уже снял комнатушку. В клубах тоже подрабатывал.
А вот теперь грянул ковид, локдаун. Сам видишь, чем занимаюсь. Надо же хоть на хлеб заработать…
Он надолго замолчал.
Дверь подъезда широко распахнулась, и на улицу выбежала маленькая рыжая собачка. Увидев Костю, она, со звонким лаем, подбежала, ища непременной ласки.
Лилия, стройная, красивая, в изумрудно-зеленом пальто, вышла на улицу.
– Костя, – удивилась она, увидев сына, – ты уже вернулся? А я вышла Ляльку прогулять.
Лялька, волчком вертевшаяся у скамейки, громко тявкнула, как бы подтверждая слова хозяйки.
– Кто это с тобой?
Лилия подошла поближе, и вгляделась в лицо мужчины.
– Влад?!
– Мам, – вмешался Костя, – вам нужно поговорить. Поверь мне, нужно. А я на рынок, ладно? Я… я картошки забыл купить.
– И моркови. И лук, – машинально напомнила Лилия, не отрывая взгляд от лица бывшего возлюбленного.
– Лиля!
Владислав быстро прошел в кухню, держа в руке вскрытый конверт. Костя помахал ему рукой.
– Привет! Чай будешь?
– Я… да, буду. Сынок, а где мама?
– Да здесь я, здесь! – донесся с балкона веселый женский голос, – подышать я вышла воздухом. С этим ковидом и не погулять толком.
Костя улыбнулся. С тех пор, как родители снова были вместе, в мамином голосе появились новые, незнакомые, но прекрасные оттенки: кокетство, бархатная игривость, беззаботность. Такие голоса 0бывают только у любимых и любящих женщин.
– Лиленька, пожалуйста подойди сюда, к нам.
Владислав сел за стол и надел очки.
– Посмотри, что здесь пишут. Будто бы на Кипре умер мой троюродный дядя, а я, как оказалось, его единственный наследник. И вот фотография, посмотри...Этот особняк теперь наш.
Лилия рассеянно взглянула на снимок. Огромный белый, как слоновая кость, дом с верандами и башенками, утопал в густой зелени.
– И еще вот смотри, – Владислав протянул ей письмо, – вроде бы у дяди еще был небольшой бизнес. Что-то связанное, фруктами, как я понимаю. Не то сад, не то плантация...Надо дождаться, когда снова откроют границы, и поехать туда. Как ты думаешь?
– Влад, да ведь мы же в раю!
Лилия, тоненькая, похожая в своем легком белом платье, на диковинную бабочку, закружилась на площадке второго этажа. Подошла к высокому легко сбежала по витой, темного дерева, лестнице. Остановилась, присела на ступеньки, погладила резные перила.
– Но вот только, понимаешь, это как будто и не со мной все. Я будто бы фильм смотрю. Какую-то сказку, фэнтези.
– Это от неожиданности, – улыбнулся Владислав, устроившись рядом с женой. – Но пройдет совсем немного времени, и ты привыкнешь.
– А я привыкну? – раздался незнакомый женский голос от двери.
Мужчина вздрогнул.
Лидия, изрядно постаревшая, и очень неухоженная, стояла в дверном проеме. Владислав смотрел, как женщина нервно разглаживает складки на потрепанном платье, и не мог оторваться от этого зрелища. Лидии явно непросто жилось: прошедшие годы проехались по ней танком. Ее руки, когда-то опрятные и нежные, давно не знали маникюра, ногти были обкусаны и сильно слоились. Мизинец на левой руке, она, вероятно, недавно прищемила: палец сильно распух и покраснел.
– Не пригласишь? – спросила она робко.
Владислав поднялся.
– Зачем ты пришла?
Женщина вздохнула:
– Повиниться, Владик. Стыдно мне, совесть меня грызет. Я спать не могу. Ведь деньги-то те мне…
– Которые ты украла, – холодно подсказал Владислав.
– Да, украла… Они мне тогда глаза застили. Бес попутал. Только не принесли они мне счастья, Владик. В первый же год все промотала, а на что – не знаю. Вроде какие-то тряпки покупала, где они теперь… На цацки тратила, так их же в ломбард и снесла по одной. Приехала сюда, думала дядюшка чего подкинет, да видно понял он, что мне верить нельзя.
– Правильно понял, – процедила Лилия. Владислав обнял ее за плечи.
– И вот тут-то я и поняла, – сокрушенно продолжала Лидия, – что неправильно я жила. Не по людски. Все выгоду искала, урвать хотела. А искать надо было семью, друзей. Они дороже всего...Давай забудем прошлое, Владик. Будем дружить опять. Ведь не чужие мы.
Владислав покачал головой.
– Я давным-давно простил, Лида. Но дружить и даже общаться мы больше не станем.
Вечера здесь были особенными: окна, абсолютно все окна в этом удивительном доме, выходили в сад. Нежные ароматы цветов, апельсиновых деревьев, свежей травы, наполняли каждую из комнат.
Лилия накрыла маленький столик на веранде. Они с мужем любили выпить здесь по чашечке чаю. Владислав задумчиво наблюдал за движениями жены. Наконец он поймал ее за руку и притянул к себе на колени.
– Посиди, Лиленька. Я хочу с тобой посоветоваться.
Лилия обвила руками шею мужа.
– Что-то случилось, Влад?
– Да я все думаю о Лидии, – признался мужчина, – мне кажется, ей тяжело живется. Да, она ужасно поступила с нами, с этим невозможно спорить, но… может быть, мы могли бы выделять ей какую-то сумму ежемесячно. Общаться, конечно, нам незачем, но хотя бы это… Как ты считаешь?
Жена улыбнулась:
– Я знала, что ты скажешь так, милый. И ждала этого. Я думаю, что мы не только можем, но и должны ей помочь. Потому что ты не такой, как она, не бросишь человека на улице пропадать. И к тому же, нужно это сделать в память о твоих родителях. Ты говорил, что отец относился к Лиде, как к родной дочери.
– Я знал, что ты меня поймешь.
Владислав зарылся лицом в рыжие локоны жены, с наслаждением вдохнул их запах – самый родной, самый любимый запах в мире.
– Подожди, подожди, Влад! – Лидия вдруг резко вырвалась из объятий мужа и подбежала к перилам. Несколько раз глубоко вдохнула.
Муж уже стоял рядом, бережно поддерживая ее за талию:
– Что случилось, родная моя? Тебе плохо?
– Нет, – она немного отдышалась, – нет, Влад. Просто мне как-то резко душно стало. Но теперь уже все хорошо.
– Врача? Я вызову, подожди! Сейчас!
– Да не надо же! – она опустилась в плетеное кресло, – слышишь, Влад? Не надо!
– И слышать не хочу! – отозвался мужчина из комнаты. Он уже набирал номер. – А вдруг что-то серьезное? Ты мне живая нужна.
Лилия вошла в спальню, и отобрала у мужа телефон.
– Не надо врача, – повторила она мягко. – Просто я беременна.
Владислав, не сводя глаз с жены, сел на кровать. Вид у него был потрясенный, но все же он улыбался.
– Все очень просто, – объяснила она, – я догадывалась, но не была уверена. Поэтому и не говорила ничего. А сегодня утром сделала тест.
– Ты не рада этому? – осторожно спросил он.
– Рада, – призналась женщина, – но я не знаю, как лучше поступить. Я ведь не девочка, милый, мне уже…
– Сорок один, – договорил за нее муж, – разве это так много? Посмотри, весь мир в этом возрасте рожает, и ничего. Это уже совершенно нормально. Почему бы и нам не попробовать? Скажи мне только одно, Лиленька: ты сама-то хочешь этого ребенка?
– Хочу, любимый, – она спрятала лицо у него на плече, – Очень, очень хочу!
– Все хорошо, сынок! – радостно говорил в трубку Владислав, – не переживай, наша мама прекрасно себя чувствует! И твоя сестренка тоже! Мама сейчас спит, а то я дал бы тебе с ней поговорить.
– Слава всем Богам! – облегченно вздохнул Костя.
Он не признавался родителям, но все девять месяцев не находил себе места, от тревоги за здоровье мамы. Но теперь все наконец-то позади. Какое счастье! Можно радоваться.
– Папа, я очень хочу приехать к вам в следующем месяце, – сказал он. – Я страшно по вам соскучился, и очень хочу познакомиться со своей сестрой.
– Конечно приезжай, сын, мы всегда рады, ты же знаешь!
– Я скажу тебе, на какое число возьму билеты. Поцелуй за меня маму и маленькую.
Утреннее солнце заливало спальню супругов. Лилия, сидя в кресле качалке, кормила чудесную синеглазую малышку. В комнату тихо вошел Владислав и присел на корточки у ног жены. Он любил сидеть так, любуясь прекрасным лицом Лилии. Счастливая беременность и рождение дочки, преобразили ее, сделав еще красивее. Владиславу раньше казалось, что это невозможно. Но видимо, раньше он просто никогда не наблюдал так близко женщину с новорожденным. Теперь он понимал, почему поэты и художники спешили воспеть эту особенную, материнскую красоту. Хрупкость, нежность, и невероятная сила женственности предстали перед ним во всей своей красе.
Лилия с бесконечной любовью смотрела на маленький сверточек, который держала на руках. Сейчас Владислав мог поклясться, что его жене никак не больше двадцати лет.
Он и сам чувствовал себя двадцатилетним.
– Как дела у моих девочек? – шепотом спросил он.
– Все прекрасно, – так же тихо отозвалась Лилия, – мы наелись и спим.
– Там наш Костя приехал. Я сказал, что ты кормишь девочку. Ему можно уже войти?
– Конечно! Что же ты сразу не сказал?! Только возьми Машеньку.
Отец нежно прижал к себе крошечную дочь, осторожно поцеловал, сладко пахнущую молоком, смуглую щечку.
Лилия бегом спустилась вниз по лестнице в гостиную.
Костя стоял, повернувшись к камину, но заслышав легкие шаги матери, повернулся и протянул обе руки:
– Мама! Как я по тебе соскучился!
– Костенька мой, как ты, как дела? – обнимая сына, расспрашивала Лилия. – Ой, а может быть ты голодный? Пойдем скорее, я тебя накормлю!
– Подожди, мам, – Костя заговорщицки подмигнул, – у меня для тебя есть очень важное известие.
– Что-то приятное, надеюсь? – насторожилась мать.
Костя на минуту вышел в сад, и тут же вернулся, ведя за руку стройную рыжеволосую девушку.
– Познакомься, мама. Это моя жена Олеся.
Девушка застенчиво улыбнулась Лилии. Владислав, подойдя к молодоженам, галантно поцеловал руку девушки. Улучив минутку, он шепнул на ухо жене: "Ты заметила? Олеся – твоя точная копия!".
Вечером, когда все собрались на веранде, Костя сообщил родителям еще одну новость:
– Я получил повышение по работе, – сказал он, – теперь я – глава филиала нашей компании на Кипре. Так что теперь мы с Олесей будем жить неподалеку. Завтра мы поедем подыскивать удобную квартиру.
– Вы же можете жить у нас! – предложила Лилия, – зачем вам что-то искать!
– Нет, мам, – мягко улыбнулся Костя, – мы не хотим вас стеснять. Но я думаю, что мы будем очень часто видеться, особенно сейчас. Ведь мы с Олесей сами скоро станем родителями!
Лилия счастливо засмеялась, и крепче прижалась к мужу. Вся ее большая семья была в сборе, и Лилия знала, что это не закончится ни сегодня, ни завтра. Никогда.
Скоро появится еще один малыш, ребенок Костеньки и Олеси. Потом детишки будут бегать и играть в саду, а они, вчетвером, так и будут собираться на веранде этого счастливого дома. Костя будет так же влюбленно, как сейчас, улыбаться своей Олесе, а она, Лилия, будет так же нежиться в сильных объятиях мужа. А легкий ветерок будет наполнять воздух ароматами цветов.
– Как все-таки прекрасно, Влад, – тихо сказала она мужу, – что много лет назад ты написал для меня ту самую мелодию! Ведь если бы не она, мы могли бы никогда больше не встретиться.
