Против ожидания рассказ Севен-хатун не пролил особого света на отношения Фатьмы-султан с янычарами. Звучали общие слова. Единственная возможность хоть как-то прояснить ситуацию, это отправить верного человека подсмотреть и подслушать, о чем они будут говорить во время следующего свидания. Но гораздо лучше: предложить повелителю самому посетить место встречи и застать на месте преступления.
Однако совершить подобное можно только в одном случае — нужны неопровержимые доказательства встречи, для чего требуется верный человек, который у нее, естественно, есть. Более того, давно уже занимается исполнением данного распоряжения и следит за каждым шагом веселой принцессы. Так что развязки ждать осталось недолго. А пока есть пауза, следует заняться Ибрагимом-пашой. Информации об его деяниях имеется предостаточно. Ее с готовностью давали все, так что пришедшая сегодня хатун в этом списке явно не первая. Но одно несомненно — даже за половину услышанного Великого визиря следует казнить.
Хюррем-султан давно поняла, что его служба на высоком посту давно сыграла с ним злую шутку. Ибрагим-паша постоянно совершал ошибку за ошибкой... Жаль, конечно, его. В принципе, где-то в глубине души визирь ей был даже симпатичен. Только вот беда, случилось то, что должно было произойти в данном случае: неограниченная власть и деньги сгубили верного царедворца.
— Нет, ну какой мерзавец! — рассерженно подумала Хюррем-султан, — это же надо, он все чаще и чаще называет султана львом, а себя, любимого, его дрессировщиком.
В империи мало осталось людей, кроме Хатидже-султан и повелителя, естественно, которые относились бы к нему хорошо. Многим очень не нравилось его пренебрежительное отношение как простому народу, так и к высокопоставленным особам. Все, кроме султана, знали — Ибрагим считает себя греком и радуется, что властвует над мусульманами… Даже глупцу было понятно — ислам он принял чисто формально. Об этом Хюррем не раз и не два говорил Искендер Челеби, который так же как и она, недолюбливал выскочку Паргалы.
Неприязненные отношения между этими двумя придворными зародились еще во время египетского похода. Умная славянка прекрасно понимала: истинная причина раскола скрывается в обычной зависти. Один завидовал богатству и могуществу, другой видел в нем соперника. Хюррем-султан понимала — еще немного, и тлеющая ненависть запылает ярким пламенем. По крупному счету, ей было безразлично, кто выйдет в этой борьбе победителем. Чем хуже у них, тем лучше у нее. Но все-таки больше благоволила Искандеру Челеби. Ибо он находился на ее стороне, а визирь — на стороне шехзаде Мустафы и Махидевран...
Искандер Челеби даже не пытался скрыть своего недовольства и постоянно задавал вопрос: почему Ибрагим-паша смеет утверждать, что султан все свои действия согласует только с ним! Пожалуй, впервые Хюррем прониклась к нему уважением. Не взирая ни на что, он продолжал придерживаться своей точки зрения и утверждал: грек явно начал играть со смертью и при этом уверен - выйдет в этой схватке победителем… А меж тем яма, которую он сам себе вырыл, становилась все глубже и глубже.
Особенно всех возмутил случай, когда он привез домой три статуи из королевского дворца в Буде и установил их во дворе своего дворца. Ибрагима-пашу называли идолопоклонником, а поэт Фигам Челеби сочинил против него сатирическую эпиграмму:
Два Ибрагима пришли в мир;
Один разрушил идолов, другой их установил…
Никто не понимал, почему падишах отнесся к этому снисходительно, а тем, кто осмеливался выступать, спокойно говорил: мы же не дикари какие! На нас смотрит Европа!
Хотя вместе с тем соглашался — сей поступок противоречит исламскому запрету на изображение чего бы то ни было на небе вверху, на земле внизу и в воде ниже земли...
Мысли султанши унеслись далеко и она практически не слушала, что говорит Севен-хатун. Меж тем гостья сделала паузу, дабы набрать побольше воздуха в грудь, чтобы затем вновь продолжить сыпать информацией. В ней было много шелухи, но имелось и кое-что интересное. Например, Хюррем-султан не знала, что родные визиря, пусть и занимали высокие посты, по-прежнему были христианами. В принципе, это не являлось преступлением, но сам факт кое-что значил.
В общем, рассказ Севен-хатун еще раз доказал — пришла пора обратить внимательный взор на Ибрагима-пашу, который уж больно вольно чувствует себя под султанским крылом. Дело за малым — выбрать удачный момент и легонько толкнуть противника в вырытую им самим яму...
Публикация по теме: Меч Османа. Книга вторая, часть 34
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке