Конец 17 века в России ознаменовался женским правлением: царство взяла в свои руки дочь Алексея Михайловича Романова царевна Софья. Номинально она была лишь регентом при малолетних братьях Иване и Петре, но ни для кого не укрылось, что именно она руководила всеми решениями. При этом довольно спорным остаётся вопрос личной жизни царевны. Какой мужчина был главным в ее жизни и что на самом деле их связывало?
Завидовать царским дочерям в то время не приходилось. Выйти замуж за европейского принца они не могли по религиозным соображениям (переход в католичество был категорически запрещен), а русские мужчины не подходили по родовитости. Так и оставался единственный вариант: идти в монастырь. Но Софье такой расклад не подходил: она хотела учиться, хотела играть важную роль в обществе и, конечно, хотела видеть рядом с собой дорогого человека. Ей даже не нужно было замуж, ее вполне устраивал пример английской королевы Елизаветы.
Под предлогом необходимости ухаживать за больным ставшим царем братом Фёдором она выбралась из женской половины дворца и попала в царские покои. Её не смущала вынужденная необходимость общаться с посторонними мужчинами — наоборот, она быстро перезнакомилась с боярами и ближайшими советниками хворого царя.
Наиболее тесный контакт установился у неё с князем Василием Голицыным, который при Фёдоре заведовал ключевым пушкарским приказом. Интерес к Голицыну Софья испытывала не только заговорщицкий — она без памяти влюбилась в статного красавца, который был старше её на 14 лет. Ответных чувств царевна поначалу не ждала: князь был счастлив в браке, имел трёх детей, да и красотой Софья не блистала.
Как только Софья стала первым лицом в государстве, у Василия Голицына тут же проснулись чувства. Их связь почти не скрывалась. Софья осыпала любовника должностями, дарами и нежными письмами: «А мне, свет мой, не верится, что ты к нам возвратишься; тогда поверю, как увижу в объятиях своих тебя, света моего». Письма были написаны во время второго Крымского похода, весной 1689 года. В них Софья писала Голицыну о своей благодарности Богу за его избавление от опасностей и уверяла в своей неизменной симпатии.
При этом семья Василия Васильевича месяцами не видела мужа и отца – он постоянно был при Софье. Софья умоляла любовника развестись с женой и обвенчаться, но тот все медлил, не решаясь на этот шаг. В конце концов, измученная двойственным положением жена князя сама предложила мужу свободу, справедливо опасаясь того, что, если Голицын не разведется, в любой момент Софья может подослать к ней отравителя.
Некоторые авторы отрицают наличие между ними подобных отношений, указывая на то, что князь Голицын был женат и имел детей, таким образом, с точки зрения нравов допетровской Руси, подобные отношения были категорически невозможны. Однако это не мешало распространению слухов, которые вышли уже далеко за пределы дворца.
Народ посматривал на это распутство с неодобрением. Женщина во главе государства и так была чем-то неслыханным, а тут ещё такое блудодейство на глазах у всех. Для повышения авторитета Голицына Софья послала его во главе огромного войска против крымских татар. Выдающийся царедворец и дипломат оказался никудышным полководцем. А самое главное поражение он получил на любовном фронте: за время его отсутствия рядом с Софьей появился начальник стрелецкого приказа Фёдор Шакловитый.
Шакловитый стал первым сановником в государстве помимо всех родовитых и знатных бояр, ненавидевших его как худородного выскочку, как сердечного друга царевны Софьи, по их мнению, околдовавшего царевну бесовскими чарами. Он оставался в фаворе и после того, как в Москву в июле 1689 года возвратился из очередного неудачного похода теперь уже отвергнутый Софьей Голицын. Хотя Софья и встретила его как победителя и осыпала наградами и подарками, былого сердечного расположения к «свету Васеньке» царевна не вернула.
Когда Пётр Алексеевич решил взять полную власть, в его руках оказались и выданный боярами Шакловитый и приехавший сам Голицын. Так участь обоих должна была решиться вместе. И если Голицын лишился дворянства и всего имущества, то Шакловитый лишился головы. Софья же оказалась в монастыре, где и скончалась. То, чего она так сильно не хотела, все же сбылось.
Можно ли было избежать всех этих потрясений, просто найдя царевне подходящую партию? Вероятно, да. Но историю уже не поменять, а Софья Алексеевна вместе с фаворитами все же сыграла роль в Российском царстве, причём немалую.
