"После драки со студентами из Африки меня выгнали из института". Писатель детективов Виктория Платова

Продолжение интервью

Когда вы уехали из Николаева?

По­с­ле шко­лы я от­ча­ли­ла по­сту­пать в Ле­нин­град­ский уни­вер­си­тет на фа­куль­тет жур­на­ли­сти­ки. Ду­ма­ла, там бу­дут встре­чать меня как ми­ни­мум с ор­ке­ст­ром. Но про­ва­ли­лась, по­лу­чи­ла двой­ку. Мне еще и по­пе­ня­ли: «У вас в Ки­е­ве свой уни­вер­си­тет есть...»

В Ки­еве ме­ня впих­ну­ли на би­б­ли­о­те­ч­ный фа­куль­тет Ин­сти­ту­та куль­ту­ры. Ску­ка бы­ла чу­до­вищ­ная! Ин­сти­тут был на­столь­ко иде­о­ло­ги­зи­ро­ван, что по­го­вор­ка «В Мо­с­к­ве про­с­то под­стри­га­ют но­го­то­ч­ки, а в Ки­е­ве их вы­ди­ра­ют с мя­сом» -- ха­ра­к­те­ри­зу­ет его луч­ше все­го. Лю­бые цир­ку­ля­ры в нем до­во­ди­лись до аб­сур­да. Я за­то­с­ко­ва­ла, за­ку­ри­ла, за­пи­ла, на­ча­лись кон­фли­к­ты. После драки с под­вы­пив­ши­ми сту­ден­та­ми из Африки ме­ня ис­к­лю­чи­ли и из ву­за, и из ком­со­мо­ла со сло­ва­ми «все, боль­ше ты ни­ку­да не по­сту­пишь, вол­чий би­лет те­бе обес­пе­чен!».

Мне было 18 лет и это бы­ло на­сто­я­щим уда­ром. К то­му же ис­к­лю­ча­ли ме­ня с фор­му­ли­ров­кой «за амо­раль­ное по­ве­де­ние». Хо­тя все бы­ло до­с­та­то­ч­но не­вин­но, оно пе­ре­ро­с­ло в ка­те­го­рию ме­ж­ду­на­род­но­го скан­да­ла.

Я ре­ши­ла, что все пу­ти для ме­ня за­кры­ты и со­бра­лась на Даль­ний Вос­ток, где один мой друг ра­бо­тал в ры­бо­лов­ной фло­ти­лии...

И тут?..

И тут вы­яс­ни­лось, что су­ще­ст­ву­ет Ки­ев­ский те­а­т­раль­ный ин­сти­тут, да еще с ки­но­фа­куль­те­том, ку­да со­бра­лась по­сту­пать моя под­ру­га. Я по­шла с ней за ком­па­нию -- по­смо­т­реть и по­слу­шать. Ко­г­да мы при­шли, мне ска­за­ли «Вы то­же мо­же­те по­про­бо­вать», ну, я на­пи­са­ла на ко­лен­ке ка­кую-то ре­цен­зию.

При­хо­жу -- си­дит по­тря­са­ю­щая жен­щи­на, Гре­та Гар­бо, су­ще­ст­во из дру­го­го ми­ра. Вы­яс­ня­ет­ся, что она -- ма­с­тер кур­са, на­би­ра­ет сту­ден­тов. Мы по­го­во­ри­ли, я про­тя­ну­ла ей свое из­ло­же­ние, она по­чи­та­ла, спро­си­ла ме­ня: «Вы во­об­ще от­ку­да?» Я ска­за­ла, что я "та­лант из про­вин­ции, а ее за­да­ча -- их всех за­гу­бить на кор­ню, за­ре­зать, не до­пу­с­тить и т. д". Гре­та Гар­бо от­ве­ти­ла: «По­да­вай­те до­ку­мен­ты». Тут я при­тор­мо­зи­ла, оз­ву­чи­ла про ком­со­мол, про ис­к­лю­че­ние из ин­сти­ту­та... «Па­с­порт-то у вас есть? И ат­те­стат?» -- «Да...» -- «Не­си­те до­ку­мен­ты». Я при­не­с­ла все, что у ме­ня бы­ло и по­сту­пи­ла на уди­в­ле­ние лег­ко: толь­ко на­чи­на­ла го­во­рить, как слы­ша­ла: «Иди­те, от­ли­ч­но».

Ока­за­лось, что "Гре­та Гар­бо" -- Га­ли­на Пе­т­ров­на Сав­чен­ко, на­би­рав­шая курс, ска­за­ла ре­к­то­ру: «Бу­ду ве­с­ти курс, ес­ли бу­дет учить­ся этот че­ло­век. Мне ну­ж­ны эти гла­за». И ме­ня взя­ли. Сча­стью мо­е­му не бы­ло пре­де­ла!

Ко­г­да я толь­ко чи­та­ла рас­пи­са­ние: ис­то­рия за­ру­бе­ж­но­го ки­но, ис­то­рия со­вет­ско­го ки­но, про­смо­т­ры филь­мов -- у ме­ня кру­жи­лась го­ло­ва. При­хо­дим в про­смо­т­ро­вый зал и ви­дим, ска­жем, "Бал" Эт­то­ре Ско­ла, по­том -- Ан­то­ни­о­ни и Фел­ли­ни... Я бы­ла аб­со­лют­но сча­ст­ли­ва вплоть до тре­тье­го кур­са, ко­г­да ус­лы­ша­ла от Га­ли­ны Пе­т­ров­ны: «Ес­ли ты здесь ос­та­нешь­ся -- про­па­дешь. Те­бе ну­ж­но ехать в Мо­с­к­ву». -- «Не сме­ши­те ме­ня, Ха­ли­на Пе­т­ров­на! -- ска­за­ла я ей. -- Да вы шо? Как мо­ж­но?»

Но она бы­ла на­стой­чи­ва, ор­га­ни­зо­ва­ла мне пись­ма из Со­ю­за ки­не­ма­то­гра­фи­стов Ук­ра­и­ны, от­ку­да я о себе узнала, что я "на­де­ж­да ре­с­пуб­ли­кан­ско­го ки­не­ма­то­гра­фа, что сце­нар­ное де­ло Ук­ра­и­ны про­с­то про­па­дет, ес­ли та­кой цен­ный кадр не про­дол­жит об­ра­зо­ва­ние в Мо­с­к­ве, во Все­со­юз­ном ин­сти­ту­те ки­не­ма­то­гра­фии..."

К то­му же то­г­да мы с од­ним пар­нем сня­ли фильм на те­му аф­ган­ско­го син­дро­ма -- «Тран­зит». Его да­же от­пра­ви­ли на фе­с­ти­валь во Фран­цию.

И вот я при­е­ха­ла в Мо­с­к­ву -- с ку­чей пи­сем от со­лид­ных ор­га­ни­за­ций и ко­пи­ей филь­ма, при­шла во ВГИК и ока­за­лась в ма­с­тер­ской у Ва­лен­ти­на Чер­ны­ха, сце­на­ри­ста зна­ме­ни­то­го филь­ма «Мо­с­к­ва сле­зам не ве­рит». Но это бы­ла мо­с­ков­ская ту­сов­ка, и я в нее не впи­са­лась.

По­че­му же?

Я пе­ре­ве­лась на тре­тий курс, в сло­жив­шу­ю­ся ма­с­тер­скую, раз­би­тую на под­ра­з­де­ле­ния. Бы­ли свя­щен­ные жи­вот­ные, осо­бо при­бли­жен­ные к ма­с­те­рам, бы­ла про­вин­ци­аль­ная по­пса, бы­ло то, что на­зы­ва­ет­ся «ни ры­ба ни мя­со».

Не­за­дол­го до мо­е­го по­сту­п­ле­ния от­ту­да уш­ли не­сколь­ко че­ло­век -- не знаю, по­че­му. Но не­ме­д­лен­но по­шли слу­хи, что при­шлось вы­гнать столь­ко ан­ге­лов и та­лан­тов, что­бы взять на их ме­с­та ме­ня, эту блат­ную с**у с Ук­ра­и­ны!..

В об­щем, от­но­ше­ния не сло­жи­лись. Но об­ще­жи­тие ВГИКа 80-х -- это от­дель­ная ис­то­рия! Это со­вер­шен­но по­тря­са­ю­щий, уди­ви­тель­ный, бе­зум­ный мир. Яр­кие, ко­ло­рит­ные пер­со­на­жи. В этой 16-этаж­ке мо­ж­но бы­ло по­те­рять­ся, про­пасть, но и най­ти мас­су лю­дей, ко­то­рые ни­ко­г­да не учи­лись во ВГИ­Ке и да­же не слы­ша­ли о нем.

Де­вуш­ки, пе­ре­да­вав­ши­е­ся, как кра­с­ное зна­мя, от опе­ра­то­ров к ре­жис­се­рам, от зву­ч­ков -- к ос­ве­ти­те­лям. Ка­д­ры «нац­мень­шинств». Твор­цы, жи­ву­щие в сво­ем осо­бом ми­ре... Но сам ВГИК -- это Мо­с­к­ва, а у ме­ня с ней сло­ж­ные от­но­ше­ния. Мо­с­к­ва -- это об­раз жиз­ни, в Мо­с­к­ве ну­ж­но уметь жить. Я не мо­гу.

Ох уж этот пи­тер­ский сно­бизм! Но учить­ся во ВГИ­Ке вам нра­ви­лось?

Не слиш­ком. В Ки­е­ве я бы­ла эта­ким те­п­ли­ч­ным цве­то­ч­ком, ро­с­ла в ла­с­ке и за­бо­те у сво­его ма­с­те­ра, все­гда ду­ма­ла, что я та­кая за­ме­ча­тель­ная... Здесь же со мной ни­кто не но­сил­ся. Да еще ко­г­да я пи­са­ла свои за­вер­ну­тые «кор­та­са­ров­ские» тек­сты, стре­мясь до­с­тать ле­вой ру­кой пра­вое ухо, ме­ня по­сто­ян­но ру­га­ли -- пи­ши про­ще, как в ге­с­та­по: «он при­шел -- она ска­за­ла».

Я оби­жа­лась, ду­ма­ла, что мои та­лан­ты ни­кто не це­нит. Это се­го­д­ня я по­ни­маю, что Чер­ных -- про­фи сво­его де­ла, он бли­ста­тель­ный сце­на­рист и ре­ме­с­лу нас учил очень гра­мот­но. А то­г­да у ме­ня был ре­аль­ный шанс вы­ле­теть за проф­не­при­год­ность. Но как-то, на пи­ве и вод­ке, об­ще­жит­ском ве­се­лье, я до­ко­чу­ма­ла до окон­ча­ния ин­сти­ту­та, ко­то­рое при­шлось как раз на те 90-е, ко­г­да в стра­не на­чал­ся бар­дак.

Два го­да я ста­жи­ро­ва­лась на «Мос­филь­ме», там бы­ли ка­кие-то скла­ды, при­во­зи­ли-уво­зи­ли что-то на ино­мар­ках ли­ч­но­сти с тол­сты­ми це­пя­ми на тол­стых ше­ях. По­чи­с­ли­лась я сце­на­ри­стом до­ку­мен­таль­ных филь­мов, по­том все это бла­го­по­лу­ч­но раз­ва­ли­лось, и я плав­но пе­ре­ме­с­ти­лась в ви­део­про­кат.

Как Мышь -- она же Ева?

Со­вер­шен­но вер­но. Вре­мя бы­ло сюр­ре­а­ли­сти­че­с­кое, на­по­л­нен­ное пред­чув­ст­ви­ем Апо­ка­лип­си­са и по­то­му до­воль­но ве­се­лое. Мы с под­руж­кой сни­ма­ли квар­ти­ру на ок­ра­и­не, де­нег нет, ра­бо­ты нет, и тут мне пред­ло­жи­ли по­ра­бо­тать в про­ка­те -- мол, ты че­ло­век под­ко­ван­ный, впе­ред! И я ста­ла ос­ва­и­вать «то­ч­ку», на­пи­са­ла на филь­мы убой­ные ан­но­та­ции -- тор­го­в­ля по­шла. У ме­ня бы­ли свои кли­ен­ты, я им ос­та­в­ля­ла луч­шие кас­се­ты, да­же «ле­ва­чи­ла» -- в об­щем, под­ня­ла ра­бо­ту на не­ви­дан­ную вы­со­ту. А по­том уе­ха­ла в Пи­тер.

По­че­му?

По­то­му что по­я­вил­ся че­ло­век. Да и во­об­ще ме­ня ни­ко­г­да и ни­ч­то так не впе­чат­ля­ло, как Пи­тер. Го­род -- как че­ло­век, не­по­нят­но, по­че­му ты его вы­би­ра­ешь, но сра­зу яс­но -- твое или нет...

И вот я при­ез­жаю в Пи­тер в 1994 го­ду... Есть толь­ко че­ло­век, ко­то­ро­го ты лю­бишь, и го­род тво­ей меч­ты -- боль­ше ни­че­го, ни ра­бо­ты, ни де­нег, а у лю­би­мо­го толь­ко ком­на­та в ком­му­нал­ке...

Поч­ти че­ты­ре года, до тех пор, по­ка я не на­пи­са­ла пер­вую кни­гу, мы, как и вся стра­на, чем толь­ко не за­ни­ма­лись! От про­да­жи ан­гор­ских коф­то­чек на рын­ке до об­слу­жи­ва­ния ав­то­ма­тов бы­ст­ро­го пи­та­ния. Ни­че­го хо­ро­ше­го не бы­ло, но -- очень ве­се­ло. Па­рал­лель­но я пы­та­лась за­ни­мать­ся ма­ло­бюд­жет­ны­ми ки­но­про­ек­та­ми.

У ме­ня бы­ли дру­зья, ту­со­вав­ши­е­ся на «Лен­филь­ме», по­сто­ян­но зво­нил вги­ков­ский при­ятель Ан­д­рей Жи­га­лов (опе­ра­тор «Ту­рец­ко­го гам­би­та»), он всегда жиз­не­ра­до­ст­но кри­чал: «Ви­ка! Есть те­ма! Сей­час мы едем к та­ко­му-то, вер­няк!»

Эти по­езд­ки, при­знать­ся, ме­ня трав­ми­ро­ва­ли -- си­дит ка­кой-ни­будь, гнет паль­цы -- а вы, ми­ло­ч­ка, кто?.. Я все­гда пси­хо­ва­ла, по­сы­ла­ла их и ухо­ди­ла. А Ан­д­рюш­ке в ка­кой-то мо­мент ска­за­ла: все, мы про­с­то дру­жим, ты -- не опе­ра­тор, я -- не сце­на­рист, да­вай с «вер­ня­ка­ми» за­вя­зы­вать. То­г­да я по­ду­ма­ла: бог с ним, с ки­но, ведь есть еще и те­атр! На­мо­ло­ти­ла шту­ки три пье­сы, воз­ло­жи­ла на них по­с­лед­ние на­де­ж­ды, но ко­г­да ху­д­рук те­а­т­ра Ко­мис­сар­жев­ской ска­зал: «Это но­вая дра­ма­тур­гия!», я по­ня­ла -- по­ста­нов­ки не бу­дет. Лад­но, ду­маю, пойду снова коф­то­ч­ки про­да­вать на рын­ке, оно на­де­ж­нее.

Окончание ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал и читай:

• "Месть оправдана, если у вас не рыбья кровь". Десять вопросов Дине Рубиной
• "Нас старит угрюмое выражение лица: «Все пропало. Вы гады». Татьяна Толстая
• "Говорить в лицо правду - это и есть зависть". Виктория Токарева ЗДЕСЬ
• "И вдруг он го­во­рит: «Всё рав­но ты за ме­ня за­муж вый­дешь!» Писательница Татьяна Полякова о том, как всё начиналось
• Дина Рубина рассказала, как распознать талант в ребёнке
• "От мамы я часто слышала: "Корова!" * Женский разговор с Александрой Марининой
• "На грани жизни и смерти меня спас мой оптимизм". Писательница Екатерина Вильмонт

Яна Плот­ни­ко­ва (с) "Лилит" 

Фото: stuki-druki.com