В прошлой статье, рассуждая о последствиях изменений в семейных взаимоотношениях в эпоху Западного Чжоу, я случайно попал пальцем в небо, предсказывая разрушение императорского дома от семейных дрязг в постоянно расширяющейся семье, состоящей из все большего и большего количества жен и наложниц. Действительно, в отличии от государств Ся и Шан, Западное Чжоу погубили не восстания подданных и не нашествия окрестных народов, не без некоторой иронии можно сказать, что Западное Чжоу погубила любовь. Оказывается, порою заниматься любовью ничуть не безопаснее, чем войной.
Долгое время в императорской семье положение жен было неизменным, равно как и положение наследников, — власть доставалась старшему сыну от старшей жены. Но в конце эпохи Западного Чжоу император Ю-ван нарушил эту систему. Он отстранил прежнюю старшую жену и сделал старшей женой свою любимую наложницу, соответственно, изменив и порядок наследников. В результате, в 771 году до н. э. отец прежней старшей жены Шэнь-хоу нанес визит императору во главе мощной армии, которая разграбила столицы Фэн и Хао, убила Ю-вана и восстановила статус-кво в порядке наследования.
На следующий год, в связи с разрушением прежней столицы, новый император И-цзю переселился на восток в Лои (современный г. Лоян, пров. Хэнань). Так закончилась эпоха Западного Чжоу и началась история Восточного Чжоу. Она делится на два этапа: Чуньцю (Весны и Осени) и Чжаньго (Борющиеся царства).
Что интересно, урок не пошел впрок. И последующие императоры раз за разом упорно повторяли смертельный любовный номер Ю-вана. И результаты каждый раз были примерно те же самые, с небольшими вариациями. Наследники сражались между собою, опираясь на родственные кланы и дворцовых сановников. И каждый раз, с оружием в руках отстояв свои права, в свою очередь, повторяли финт своего предшественника. Ответ на вопрос, почему никто из них так и не сделал выводы, напрашивается сам собой. Очевидно, что опыт предшественников был внятным предупреждением для каждого нового императора. Для него история несла четкий отрицательный опыт. Однако, для его многочисленных жен и наложниц та же история несла опыт положительный. И можно предположить, зная некоторые особенности характера, присущие женщинам, что каждая из них считала едва ли не делом чести попытку повторить сомнительный успех своей предшественницы, — естественно, необходимо же было доказать, что и она не хуже. И в этом домашнем противостоянии между императором и его тетками, последние, разумеется, побеждали, так как пространство дома это их поле.
По этой причине власть и влияние императора быстро сошли на нет. Началось время, являющееся золотым для любого писателя, идущего по стопам Александра Дюма. Сын Неба по-прежнему восседал в своем дворце, однако ему было не до дел империи, он был полностью занят внутрисемейными дрязгами. Его подданные оказались предоставленными самим себе. Первыми из них с проблемами столкнулись владетели периферийных вассальных царств. Рассчитывать на помощь императора в отражении набегов извне больше не приходилось. А жить все-таки хотелось. Единственным выходом оставалось сплачиваться вокруг правителей сильных периферийных царств. Так возникла должность гегемона, который собирал у себя вместо императора большую часть вассалов империи и фактически управлял Поднебесной, уделяя на долю императора лишь формальные формы почтения со своей стороны. Этот период вошел в историю под названием времени «почитания вана, отражения набегов варваров», это начало и середина периода с романтическим названием Чуньцю (Весны и Осени). Владетели сражались между собой за титул гегемона, с варварами за выживание, а заодно старались присоединить соседние царства к своему собственному.
Кстати, семейные дрязги, подобные императорским, не обошли и дворов подвластных правителей. Каждый из них счел за честь лично наступить на женские грабли императора. Из-за этого большинство подвластных царств так же слабело. Что вызвало на территории всей Поднебесной одно очень интересное явление, которое напоминает нечто вроде приватизации по-китайски. И по сути, это и была первая в мировой истории приватизация.
Как мы помним из предыдущих статей, вся земля в Поднебесной считалась собственностью семьи императора. Частной собственности на землю не было. Все пользовались пожалованной им государственной землей, платя за это налог в виде обязательной отработки на государственном поле прежде, чем приступать к работе на выделенном личном наделе. Теперь же, когда власть на всех уровнях ослабла, все кинулись захватывать землю: местные правители объявляли когда-то пожалованные их семье владения своей личной собственностью, крестьяне бежали со старых полей и захватывали пустоши, так же объявляя их своими. А позже, когда власть ослабла еще больше, они начали объявлять своими и прежние наделы, размеченные по системе «колодезных полей». Что интересно, одновременно они освобождались таким образом и от уплаты налогов. Так как налоги налагались исключительно в виде платы за пользование размеченной под одинаковые поля государственной землею. А государство, оказавшись не в силах размечать новые поля, на долгое время предпочло в упор не видеть неучтенной, незаконной частной земельной собственности, надеясь, что по прошествии трудных времен, оно сможет восстановить прежний порядок. Это приводило к еще большему ослаблению и обнищанию древнекитайских государств. Такое положение угрожало существованию государств в принципе, как способу организации общества. Первыми не выдержали в царстве Ци около 680 года до н. э. там была проведена земельная реформа, фактически признавшая существование частной собственности на землю и облагающая ее налогом в 10% от урожая. В 645 году до н. э. примеру Ци последовало царство Цзинь, в 594 году до н. э. царство Лу, в 548 г. до н. э. царство Чу, в 538 г. до н. э. Чжен, и наконец, в 408 г. до н. э. самое упрямое царство Цинь.
К тому времени других государств в Поднебесной уже не осталось, все они стали областями и уездами семи враждующих царств, каждое из которых пока еще формально признавало высшую власть императора, но реально подчинялось лишь выдвинувшемуся из своей среды гегемону и всеми силами стремилось само занять это высшее положение.
