Западные масс-медиа и сообщества иранских эмигрантов долго кричали, что вооруженные силы императорского Ирана мертвы, что они были разгромлены и более не существуют. Что большинство старших офицеров убито или бежало, а вертикали командования больше не существует.
Справедливости ради, до сих пор многие историки придерживаются сходного мнения. Но как тогда вышло, что в Ирано-Иракской войне армия Исламской республики сумела не только остановить солдат Саддама, но и перенести боевые действия на территорию врага? Пусть и не нанеся ему тяжелого поражения, как это наверняка бы сделала армия шахского Ирана, собиравшаяся воевать при полной поддержке США и других западных стран? Но и без их помощи, без технической поддержки, без замены потерянной техники Иран выстоял.
Без сомнения, кадровая иранская армия после революции значительно ослабела и утратила значительную часть своих сил. Но было ли это следствием именно «чисток»? Или естественным результатом войны и того, что после революции Иран не мог обучать своих солдат в США? А «чистки» в армии, полиции и ВВС – какими они вообще были? Какую роль сыграли и к чему привели? Поговорим об этом.
Немного общей информации, или «армия Ирана между двух огней».
16 января 1979 года шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви со своей женой по совету премьер-министра Шапура Бахтияра покинули Иран. 1 февраля аятолла Хомейни вернулся в страну после 15-летней ссылки, а уже через час будущий верховный лидер Ирана произнёс речь, в которой потребовал уничтожить правительство Бахтияра.
Власть перешла к Хомейни, при этом большинство армейских чинов заявили о своём нейтралитете или солидарности с революцией. Противники нового порядка или бежали, или попытались противостоять новой власти. Справедливости ради надо сказать, что очень, ОЧЕНЬ значительная часть военнослужащих как минимум не поддерживала шаха. Как максимум – они были активными сторонниками Хомейни. Можно вспомнить, как перед началом революции более 50 офицеров императорской армии просто-напросто сбежали в Кувейт. Их не стали преследовать, потому что иранское руководство опасалось ещё большей конфронтации между сторонниками шаха и имама. Фактически, иранские генералы во главе с бывшим заместителем Европейского командования армии США Робертом Хайзером опасались в первую очередь… военного переворота! Чуть позже, в сообщении своему министру обороны Гарольду Брауну, Хайзер напрямую напишет, что «разобщённость среди высшего руководства и спецслужб не позволяет хоть как-то планировать дальнейшие действия».
Получается, что до революции иранское правительство боялось собственной армии примерно так же, как и после? Забавно, но это так. Именно шах Пехлеви стал одной из главных причин такой разобщённости, стараясь максимально затруднить координацию между военными, САВАК и полицией по одной простой причине: он боялся военного переворота ничуть не меньше (а может даже и больше), чем сторонников Хомейни. Госсекретарь США Сайрус Вэнс чуть позже высказался в том же ключе: «Армия Ирана по-прежнему имеет важное значение для его безопасности и независимости, и мы призываем народ Ирана поддержать их».
До революции Шах и Аятолла боролись за влияние в армии – один из Парижа, другой из Тегерана. Более того, долгое время Хомейни подозревал, что шах просто так не отдаст власть, а скорее всего попытается сохранить её «на штыках», подавив протесты, и активно призывал военных отказаться участвовать в подобного рода мероприятиях: «Вполне возможно, что предатель-шах, который собирается уйти, совершит ещё одно страшное преступление – военный переворот. Храбрые люди Ирана знают, что в армии есть лишь немного кровожадных мерзавцев, раболепствующих перед шахом, и что её благородные офицеры и солдаты никогда не позволят такому случиться. … Иранский народ должен будет относиться к офицерам и командирам с уважением. Армия не понесёт никакого наказания и не пострадает после того, как предательский шах уедет».
Фактически, что мы видим? Обе стороны, и аятолла, и шах, видят в армии угрозу. И тот и другой понимают, что поддержка армии будет необходима в самый трудный и критический момент. Аятолла боится, что главная вооруженная сила в стране сметёт его сторонников. Шах боится, что сторонники аятоллы просто повесят его на ближайшей сосне или собственные генералы решат его сместить. Любопытная картина, не правда ли?
Перед своим отъездом шах Мохаммед Реза Пехлеви попытался обеспечить лояльность вооруженных сил новому премьер-министру Шапуру Бахтияру только ради того, чтобы избежать анархии. Проблема была в том, что вооруженные силы Ирана были в значительной степени творением Шаха, лояльны ему и преданны ему лично, а не условной «иранской власти» в исполнении Бахтияра. То есть реши Пехлеви остаться и бороться за выживание своего режима – был бы вполне неиллюзорный шанс, что иранская армия, страдая от действий сторонников Хомейни в своих рядах, залётных мулл-проповедников и просто дезертиров могла встать на сторону законного правительства своей страны и успешно защищать его. Иранская армия была достаточно сильна, чтобы Пехлеви продержался на её штыках достаточно долго. Вот только есть проблема… Мохаммед Реза Пехлеви предложил своим солдатам защищать абстрактную «конституционную власть», непонятного Шапура Бахтияра и собственный пустой дворец.
А дальше всё пошло по весьма ожидаемому пути. 16 января 1979 года шах сел в самолёт и навсегда покинул Иран. Самое смешное, что даже улетая Пехлеви, похоже, подложил своим последователям изрядную свинью в лице навязанного Бахтияру нового командующего вооруженными силами, генерала Джаафара Шафаката, человека достаточно неавторитетного для того, чтобы безопасно для шаха занимать эту должность в случае, если шах вдруг передумает и решит вернуться. Судя по всему, Пехлеви до какого-то момента всерьёз считал, что он летит в «командировку», как это уже случалось раньше, и что он обязательно вернётся. Ага, щас.
Итак, что мы видим? Своим отъездом Пехлеви подтолкнул армию к анархии. Демонстранты на улицах Тегерана буквально братались с военными, девушки целовали их, а те в свою очередь нередко клали подаренные цветы в стволы своего оружия. Правда, хиппи-идиллия продлилась не очень долго. Иранские газеты ругали Шаха и проклинали армию за то, что те помогали его власти удержаться, обвиняя военных в убийствах сотен иранцев. Это, конечно, было правдой, вот только далеко не все из всех этих замечательных иранских журналистов сумели пережить первый год правления Хомейни. Правда, вот об этом они точно не смогли бы написать. А как была настроена сама армия? Самое удивительное, что в большинстве своём высшие иранские офицеры относились ко всему происходящему достаточно … нейтрально. «Шах сбежал, Иран остался, и пусть совершенно не понятно, что будет дальше, но Родина по-прежнему нуждается в защите» – примерно так думало большинство из них.
Тогдашний начальник штаба ВС Ирана генерал Карабаги напрямую говорил своим офицерам «не вздумайте участвовать в заговорах или вас просто раздавят». Правда потом добавил, что «армия поддержит любое законное правительство и справится с любыми провокациями». Другие генералы подчеркивали важность национальной солидарности. В общем и в большинстве своём иранские военные относились к новой власти достаточно спокойно. С «другого конца провода», то есть из Парижа, аятолла Хомейни вторил иранским генералам, призывая своих сторонников «сохранять общественный порядок и заручиться поддержкой военных». На фоне предыдущих призывов старика аятоллы «размозжить змее-шаху голову» и «сокрушить его власть», такие призывы звучали как минимум крайне умеренно и обнадёживающее. Скорее всего, Хомейни прекрасно понимал, что до того момента, как в Иране сменится власть, ему критически важно сохранить лояльность – или хотя-бы нейтралитет – собственных вооруженных сил Ирана.
Аятолла Шариятмадари, спасший жизнь Хомейни в 1963 году путём повышения того до звания аятоллы, также призывал иранцев «уважать армию и относиться к ней как к своим братьям» и «различать солдат, стрелявших в своих сограждан, и достойных защитников своей страны». Без инцидентов, правда, не обходилось: так, после сообщения о бегстве шаха, несколько солдат в Ахвазе захватили танк и начали стрелять по демонстрантам, убив несколько десятков человек. Такие события были скорее исключением, чем правилом, но очень сильно навредили имиджу армии. 26 января премьер Бахтияр приказал подавить стотысячную демонстрацию сторонников Хомейни – в результате погибли 15 человек и десятки были ранены.
29 января армия закрыла аэропорты, чтобы помешать возвращению Хомейни, и в итоге погибло ещё 35 человек. Парадокс был в том, что когда одни военные стреляли в сторонников Хомейни, другие всерьёз обсуждали с ним необходимость охраны аятоллы и его «делегации» после возвращения в Иран. И хотя в итоге безопасность Хомейни обеспечивали революционеры, с этой задачей могли бы прекрасно справиться десятки тысяч его сторонников, носивших форму вооруженных сил Ирана. К чему я это всё веду: «Армия Ирана» - слишком общее понятие. В рамках одной дивизии, одной авиабазы, даже в одном ангаре могли одновременно оказаться как убеждённые монархисты, так и сторонники революции. Всё это приводило к тому, что когда одни военные всерьёз требовали возвращения аятоллы, другие могли стрелять в его сторонников. Армия не были единой, наоборот – армия была крайне разобщённой. И ВВС тоже: достаточно вспомнить демонстрацию гражданских техников в поддержку Хомейни на авиабазе Фарахабад и её расстрел охраной авиабазы.
Пожалуй, только САВАК в этом отношении проявлял удивительное единодушие, ведь его сотрудники прекрасно понимали, что может с ними случиться в случае, если в Иране к власти придут клерикалы. Надо сказать, самые дальновидные из них действительно успели сбежать. Иранские военные заявили, что они верны конституции, а не шаху, а на улицах Тегерана развернулось кровавое побоище. Шахская гвардия была прекрасно вооружена, у неё были танки и вертолёты – но она обнаружила себя направленной не на солдат врага, а на множество гражданских и техников, усиленных курсантами ВВС.
Фактически им противостоял «Хомафаран» – квазивоенная структура, состоявшая из гражданских специалистов, привлечённых для обслуживания техники. В армии они считались людьми «второго сорта», хотя и носили форму, но зарабатывали крайне мало и были исключительно недовольны своим положением. К слову, почти всегда, когда мы будем говорить, что те или иные представители ВВС Ирана «присоединились к революции» – как правило мы будем говорить о Хомофоране. Знаменитая фотография «солдат и офицеров» с аятоллой Хомейни, сделанная 7 февраля 1979 года, на которой десятки людей стоят спиной к камере, слушая имама, стала подтверждением одного простого факта: именно Хомофоран, гражданские техники, стали самым важным военным подразделением в активе Хомейни. Совершенно внезапно в городских боях они относительно успешно противостояли гвардейцам Шаха, что в итоге вынудило армейских командиров увести свои части «в казармы», чтобы прекратить столкновения. Или даже правильнее сказать так: армия не смогла или не захотела воевать с собственным народом.
Упомянутый инцидент на авиабазе Фарахабад стал лишь первой ласточкой – в результате, анти-шахские силы сумели обеспечить себе как минимум нейтралитет собственной армии. И в итоге новые правители Ирана оказались в странной ситуации. С одной стороны, им нужна лояльная армия. С другой стороны, эту армию хорошо бы избавить от нежелательных элементов и сторонников Шаха. Вопрос в том, как это лучше сделать?
Очень условно, чистки в бывших императорских вооруженных силах Ирана можно разделить на два этапа. Первый происходил с февраля 1979 по 30 сентября 1979 года, второй можно датировать октябрём 1979 – сентябрём 1980 годов. Надо сказать, что каждая фаза имела свои особенности и существенно отличалась масштабом, интенсивностью, методами и главное – итоговыми целями.
Первая фаза чисток: командиры и генералы
Собственно, первый этап чистки начался с казни в феврале 1979 первых четырёх генералов и продолжался до сентября того же года, когда случилось одно знаменательное в истории Ирана событие. Первым гражданским министром обороны стал бывший профессор-физик университета Бёркли Мустафа Шамран, сменивший академическую карьеру в США на исламскую революцию. Шамран погиб 21 июня 1981 года при не вполне понятных обстоятельствах – как принято считать, в результате миномётного обстрела. Что важнее для нас, при Шамране была объявлена первая большая амнистия для иранских военных.
Часто пишут, что первый этап чисток был направлен на собственно уничтожение «вертикали управления» вооруженными силами. В реальности это было не совсем так. С одной стороны, Имам Хомейни действительно провозгласил «чистку вооруженных сил дьявольского режима Шаха» одной из важнейших задач для нового правительства. С другой – сторонники Хомейни и он сам регулярно декларировали необходимость возвращения «связи армии и народа», требуя от военных «присоединиться к нации». Главное целью первой «фазы» чисток было сохранение структуры армии, и при этом уничтожение всех нелояльных элементов. Множество шагов было принято для того, чтобы избежать скатывания к анархии и распаду, массовому дезертирству и подрыву морального духа солдат. Раньше Хомейни призывал солдат дезертировать – теперь он призывал их вернуться.
Генеральный штаб был расформирован, а в армейские подразделения отправились священники – для того, чтобы словами и делом донести идеи Хомейни до армейских масс. Шахская гвардия была расформирована, но только она. Вместо неё выросли новые гвардейцы, Корпус Стражей Исламской Революции, они же КСИР, или на фарси – пасдаран. Надёжные, лояльные, фанатичные. Поначалу было заявлено, что эти подразделения возьмут на себя функции внутренней безопасности и не заменят армию в охране границ государства. Фактически сложилось иначе, но это другая история. В общем, в Тегеран хлынули клятвы верности новому правительству из регулярных армейских и флотских частей. Надо сказать, что Хомейни принимал их с радостью, но «революционные советы» солдат и матросов всё-таки оперативно расформировал, настояв на соблюдении привычных армейских порядков.
Хомейни в своих выступлениях регулярно хвалил солдат за стойкость и терпение. Фактически, именно уход армии с улиц Тегерана обеспечил ему победу, и теперь он официально благодарил их … «Если армия остановится и присоединится к людям, лояльным исламскому правительству, тогда мы признаем их (военных) нашими людьми» – говорил он. Вот только была в армии ещё одна проблема. И называлась они «Моджахеддин Хальк», или «Орагнизация моджахедов Ирана», она же ОМИН. Фактически они были «левым крылом» анти-шахского движения, и наиболее популярными «левыми» силами в Иране. Их отряды сыграли заметную роль в захвате государственной власти – так, например, именно «красные моджахеды» захватили оружейный завод в Тегеране. Более того, как правило они были лучше вооружены и лучше организованы, чем сторонники Хомейни, хотя и относительно малочисленны. Сейчас сложно сказать, какими были их ожидания, но можно только предположить, что именно себя Моджахеддин Хальк видели в качестве «ядра» новой, народной армии.
«Левые» партии активно проникали в армию – это и совершенно просоветская «Туде», и вышеупомянутый совет моджахедов, и другие. И требовали, требовали новых реформ. И Хомейни, и временное правительство прекрасно осознавали скрытую в этих требованиях угрозу. Полноценная «чистка» дореволюционной армии почти наверняка приводила к тому, что на место «шахских» офицеров пришли бы «левые» партизаны, что окончательно повернуло бы баланс сил в их сторону. Допустить такого Хомейни не мог. Здесь мы подходим к самому удивительному: фактически, программа «чисток» армии от аятоллы Хомейни была далеко не самой радикальной из тех, которые могли бы быть. Ему было критически необходимо сохранить ту самую армейскую иерархию, выстроенную при шахе, заменив ключевых офицеров на более лояльных делу революции. Клерикалы и их сторонники опасались распространения оружия по всей стране и очень боялись новой, теперь уже «красной» революции в Иране. В отличие от шаха, за ними не стояли США, не стояли страны Западного блока, так что рассчитывать в случае чего они могли только на себя. Таким образом, главной целью репрессий были не только и не столько бывшие шахские офицеры, сколько сторонники «левых» партий – Туде, Фидайев и «Моджахеддин Хальк».
При этом риторика Аятоллы в очередной раз изменилась – нападения на казармы военных он приравнял к противодействию исламской революции! Сам Хомейни идентифицировал объекты чистки как «коррумпированные элементы» – людей, которые вопреки присяге выполняли преступные приказы своих командиров и убивали демонстрантов. Просто людей, овеянных «духом монархизма и деспотии». Людей, сохранивших старые связи с бывшими лидерами страны – это касалось высших офицеров. При этом те офицеры, унтер-офицеры и солдаты, которые окажутся способными принять новую идеологию Ирана, даже если они и получили свои погоны при шахе, могут быть перевоспитаны и смогут остаться. Но это всё в теории – на практике решать «кто враг, а кто друг» часто будут фанатичные последователи Хомейни, и далеко не всегда их решения будут сколь-нибудь взвешенными и адекватными. Именно точка зрения Хомейни была доминирующей во время «первой фазы» чисток. И это было логично: на первом этапе большинство приговоров были вынесены «революционными судами», фактически – религиозным трибуналом. На втором этапе основным «обвинителем» станет сам минобороны, а суды превратятся в подобие военно-полевых. Первый этап «чисток» начался с вала отставок иранских генералов.
13 февраля генерал Манучехр Хасродад, бывший командующий ВДВ Ирана, был арестован при попытке сбежать из страны.
15 февраля он вместе с тремя другими старшими офицерами (включая бывшего командира САВАК Нематоллу Насери и военных комендантов Тегерана и Исфагана) был казнён по приговору революционного суда в Тегеране. Столичное радио заявило о «суде и казни палачей прошлого режима», чтобы «очистить революционную кровь». Тогда же было заявлено о скором суде и последующей казни ещё двух десятков бывших шахских офицеров.
17 февраля были освобождены от своих обязанностей командующие Шахской гвардией и «бессмертными» (оба они чуть позже были расстреляны). Вместе с ними ушли в отставку 26 генералов ВВС и четверо полковников. Тогда же был назначен новый командующий ВВС, генерал Киймарс Шафари. На следующий день ещё 41 генерал и адмирал ушли в отставку, включая бывшего премьер-министра Голамрезу Азхари. Тогда же были приговорены к смертной казни и расстреляны четверо старших офицеров армии.
19 февраля ещё 25 старших офицеров были освобождены от своих обязанностей, и ещё семеро были казнены.
20 февраля ушли в отставку 20 генералов, и ещё четверо были расстреляны. Самое удивительное началось несколько позже, когда выяснилось, что сторонники Хомейни не посчитали нужным даже поставить об этом в известность премьер-министра Базаргана.
Начиная с 21 февраля в армии начинаются новые назначения – на место ушедших и арестованных генералов приходят новые, якобы не замешанные в связях с лояльными Пехлеви людьми. Где в шахском Иране можно было найти офицера старше лейтенанта, который бы не приносил присягу Шаху – совершенно не ясно, но тем не менее Хомейни ухитрился и здесь найти лояльных ему людей. В итоге, к концу февраля счёт вышедших в отставку генералов перевалил далеко за сотню, и это при нескольких десятках новых назначений. И здесь есть ещё одна проблема – традиционно СМИ объединяют в один процесс чистки в вооруженных силах, полиции и жандармерии, и собственно в САВАК. Зачастую и те, и другие имели воинские звания, занимали сходные должности и могли выполнять схожие задачи.
А теперь собственно цифры: в период с 15 февраля по 30 сентября 1979 года правительство Ирана объявило о казни 248 человек, из которых только 77 были действующими военными, а остальные – военнослужащими местной полиции, жандармерии или САВАК. При этом надо понимать, что если мы говорим о казнях старших офицеров, то их причины на первом «этапе» будут понятными: Хомейни зачищал армию от потенциально враждебных ему элементов. Если мы говорим о казнях младших офицеров или даже солдат, то всё будет ещё проще: большинство из них обвинялось в совершении конкретных преступлений. Если генералов, как правило, обвиняли в «преступлениях против Бога и его пророка на Земле», и этого было достаточно для смертного приговора, то большинство солдат действительно просто принимали участие в расстрелах демонстрантов.
Вы можете задать вопрос: а эти 248 человек, казнённых за первые 8 месяцев революции – это точно всё? Ответ будет простым – скорее всего, нет. Это только те случаи, о которых иранцы посчитали нужным сообщить, и которые касались в основном высших офицеров. Более того, почти 70% из этих 248 человек – это не «регулярные» военные, а различного рода представители «военной бюрократии», высокопоставленные армейские чиновники и просто люди, которые были «слишком близко» к прошлому правителю.
Так, например, с 5 по 7 марта были казнены военные губернаторы Мехшеда, Табриза и Абадана, все – по обвинению в убийстве демонстрантов. По официальным данным, это были единственные казни за этот период. Причем чистки в общем касались не только армии, но в первую очередь предыдущего высшего руководства страны. Так, 8 мая 1979 год (один из самых «кровавых» дней) революционеры казнили 21 человека, включая бывшего спикера Меджлиса Джавада Саида, бывшего министра информации Голамрезу Каянпура и бывшего министра образования Мохаммеда Резу Техрани.
И это мы говорим только о казнях людей, суд над которыми хоть как-то отдалённо напоминал настоящий судебный процесс (хотя в реальности обвиняемым зачастую не предоставляли адвокатов и не давали возможности защищать себя). Но сколько кадровых военнослужащих было убито во внесудебном порядке, погибли после ухода в отставку или просто исчезло, мы просто не знаем. Реально, не знаем.
Принято считать, что до революции спецслужбами шаха было убито от 2 000 человек (по данным историка Чарльза Курзмана) до 100 000 (по заявлениям некоторых иранских чиновников). Сколько погибло после – мы тоже крайне слабо можем себе представить. Разные источники дают совершенно различные оценки, и их количество может варьироваться от нескольких сотен до 20-30 тысяч человек. В общем, аятолла добился самого главного – контроля над армией. Теперь, когда большинство высших позиций в армии и полиции принадлежали лояльным ему людям, можно было перейти ко второй части всего этого «чудесного» мероприятия: дать возможность армии очистить саму себя от тех людей, которым в ней, по мнению новой исламской власти, не место.
При этом надо сказать, что все эти аресты, казни и поиски врагов носили сравнительно ограниченный характер. Во время чисток свои должности потеряли около 80% генералов, но только 0.5% офицеров уровня штабов частей и 0.2% офицеров уровня командиров рот и батальонов постигла такая участь. При этом из всех довоенных генералов по официальной версии были казнены 8.6%, остальные 64% ушли в отставку, причем некоторые из них ещё успели повоевать в Ирано-Иракской войне.
В результате этих чисток главным врагом клерикальной партии оказались вовсе не бывшие монархисты, а «левые» ОМИН и Форкан, но об этом чуть позже. Итак, 8 июля аятолла Хомейни на встрече с официальными представителями революционных судов впервые начал обсуждать амнистию для бывших военных, приуроченную к дню рождения Скрытого Имама 9 июля. Фактически, амнистия запрещала предъявлять какие-то ни было обвинения любым действующим и бывшим военнослужащим за исключением тех, кто совершил тяжкие преступления, и чья вина была непосредственно доказана революционным судом.
К совершившим такие преступлениям относились:
- Люди, непосредственно совершившие убийство или убийства протестующих или других лиц ·
- Командиры, отдавшие приказы, приведшие к совершению такого убийства · Истязавшие пленников или отдавшие такие приказы ·
- Коррупционеры, присвоившие государственные средства.
Во всех остальных случаях, иранские военные теоретически получали амнистию. Какой можно сделать вывод? ·
- Чистки начала войны были достаточно ограничены в части своего назначения и влияния на армию ·
- Основной целью чисток был государственный аппарат безопасности, а не линейные армейские части ·
- Линейные военнослужащие в большинстве случаев не были затронуты чистками, за исключением случаев их непосредственного участия в подавлении беспорядков ·
- Большую часть пострадавших от чисток напрямую, составляли высшие офицеры, при этом в большинстве случаев их вина состояла в нахождении слишком близко к предыдущей власти. ·
- Единственным регулярным подразделением, которое перестало существовать в результате чисток, были части Императорской Гвардии. В других частях, даже задействованных в подавлении беспорядков, число арестованных военнослужащих было относительно небольшим.
Вторая фаза. Самоочищение.
Если сначала революционеры преследовали людей, обвинённых в преступлениях против революции, реальных или выдуманных, то вторая часть всего этого мероприятия носила принципиально иной характер. Теперь вместо «воздаяния за грехи» пришла «исламизация» армии. Верховное армейское руководство было приведено к лояльности –осталось выкорчевать сомнительные элементы. Сторонников прошлого режима, левых, бывших лоялистов и просто тех, кто недостаточно хорошо доказал свою приверженность идеалам Исламской Революции. Методы тоже существенно отличались. Если раньше основным «инструментом» правосудия были исламские суды, то сейчас на их место пришли идеолого-политические офицеры самой армии. Бывшая императорская армия Ирана не нуждались в чистках со стороны – теперь она очищала сама себя.
Надо отметить, что некоторые «категории» военных пострадали больше других. Так, например, почти все иранские пилоты обучались в США, что немедленно сделало их потенциальными предателями в глазах исламистов. Достаточно много лётчиков в итоге или бежало, или было арестовано, особенно после известных событий на авиабазе Шахид-Ноже (об этом ниже).
Назначение Мустафы Чамрана министром обороны в сентябре 1979 года можно условно связать с началом этой самой второй фазы. Новый министр обороны Чамран, бывший физик, был опытным исламским активистом и практически идеальным кандидатом для того, чтобы возглавить процесс очищения армии. Чамран озвучил три главных идеологических «качества» для новых иранских военных:
· Верность идеалам революции, аятолле Хомейни и верность Исламу
· Готовность защищать независимость и территориальную целостность Ирана
· Принятие верховной роли правительства и подчинение его высшим чинам
Последний, третий критерий, звучит немного странным, но это совершенно конкретная отсылка к бойцам ОМИН и их «советам солдат», которые тогда имели существенное влияние на армию. Концепция «армии двадцати миллионов», которую озвучил Чамран, совершенно конкретно отсылала к тому, что теперь военную подготовку будут проходить практически все граждане Ирана, а регулярная армия превращается в своего рода «костяк» будущих сил обороны.
Отчасти Чамран видел достаточно большое число кадрированных частей, отчасти он понимал, что технического превосходства, бывшего при Шахе, новому Ирану не видать, и здраво рассудил, что новая концепция вооруженных сил должна основываться на готовности каждого иранца стать шахидом во имя родины и революции, а не на новых американских самолётах и израильских ракетах. Теперь военные суды, революционная гвардия и аналог военной полиции начали методично искать в армии нелояльные элементы, будь то монархисты или левые сторонники партий ОМИН и Туде.
Справедливости ради, не всегда подозрения в нелояльности были беспочвенны. Так, например, в 1980 году группа пилотов с авиабазы Шахид-Ноже / Хамадан (той самой, куда в августе 2016 года прилетали российские бомбардировщики) собиралась просто-напросто разбомбить резиденцию аятоллы Хомейни. Был разработан детальный план операции, назначен наряд сил (в сумме, «Фантомы» мятежников должны были сбросить около 5 тонн бомб, а последняя пара — до последнего «висеть» над резиденцией). Заговор провалился в последний момент (по одной из версий, информацию о нём армейской разведке «слили» марксисты из «Тудэ»), и почти 150 его участников были в итоге казнены, а больше 2 тысяч изгнаны из армии. Многие из выживших потом вернулись на службу во время ирано-иракской войны.
О масштабах всей этой большой чистки судить достаточно сложно, и приводятся совершенно разные оценки. Так, бывший замминистра обороны говорил об «очищении армии» от приблизительно 6000 «ненадёжных элементов» к февралю 1980 года. Президент Ирана Банисадр говорил о том, что к началу иракского вторжения в 1980 году, эта цифра выросла до 10 000 человек. В то же время, спецслужбы нового иранского правительства начали охоту за бывшими соотечественниками за рубежом – там было убито как минимум 63 иранских эмигранта, в основном бывшие военные и политические деятели, включая бывшего премьера Шапура Бахтияра. Точное количество жертв второй волны репрессий определить практически невозможно.
Историк Уильям Хикман в своей работе «Ravaged and Reborn: The Iranian Army» говорил о порядка 10% солдат и унтер-офицеров среди подвергшихся репрессиям, и 50-80% строевых офицеров. Его цифры плохо бьются со словами других иранских военных, которые говорили о приблизительно 25% младших офицеров и солдат, абсолютное большинство из которых были участниками «Солдатских комитетов» ОМИН. Ещё порядка 10% могли быть гражданскими сотрудниками, 25% – офицерами уровня рот, и порядка 40% – офицерами уровня батальона и старше.
При этом по данным Amnestia International между январём 1980 и июнем 1981 года было проведено как минимум 906 казней, а между июнем 1981 и июнем 1982 – ещё порядка 3 тысяч. Но здесь причина кроется скорее в том, что аятолла Хомейни окончательно разругался с левыми и с поддерживаемым ими президентом Банисадром, и в итоге меджлис объявил тому импичмент «за антиисламскую деятельность». На следующий день бойцы КСИР открыли огонь по 500-тысячной демонстрации, организованной ОМИН в поддержку Банисадра в Тегеране. После этого, Хомейни объявил охоту на сторонников бывшего президента и всех причастных к ОМИН, а «исламские моджахеды» отправились в подполье и снова занялись борьбой против тирании, только на этот раз — тирании исламского духовенства, а не шахской элиты.
А дальше там вообще была история как из хорошего боевика — почти месяц бывший президент Банисадр, его зять и лидер исламо-марксистов ОМИН Масуд Раджави прятались по лесам и конспиративным квартирам, после чего сбежали из Ирана вместо с полковником ВВС Бехсадом Моэззи на угнанном ими самолёте-заправщике во Францию. За ними в погоню отправились несколько F-14 ВВС Ирана, но их пилоты по официальной версии «не смогли обнаружить угнанный самолёт из-за плохих погодных условий и сложного рельефа местности». Разумеется тот факт, что пилоты были сослуживцами полковника Моэззи, а лётный состав не сильно любил исламских клерикалов, никак не повлиял на произошедшее. В конце концов, виновной оказалась плохая, некачественная американская РЛС AWG-9.
Как следствие, из «сторонников революции» левые движения были немедленно переквалифицированы во «врагов Ислама». Причем надо понимать, что вышеупомянутые выше 3 тысячи казней – это изрядная оценка снизу. Только ОМИН в 1973 году привели поимённый список из 7746 человек, которые были казнены, погибли в уличных столкновениях или подверглись пыткам в период между 1981 и 1983 годами. Историк Эрванд Абрахамиан писал о более чем 8000 казнённых за период между июнем 1981 и 1985 годами, большинство из которых были членами ОМИН, Туде и в исключительно меньшей степени – лоялистами и сторонниками Шаха.
Последний крупный акт «революционных» чисток случился в 1988 году, когда в иранских тюрьмах прошли массовые (и зачастую внесудебные) казни сторонников левых партий. Это было связано в первую очередь с участием бойцов ОМИН в ирано-иракской войне на стороне Ирака и операцией Мерсед, в ходе которой несколько тысяч бойцов ОМИН при поддержке иракской армии попытались начать новую анти-клерикальную революцию, но были быстро разгромлены. После этого в иранских тюрьмах было убито от 3 до 30 тысяч сторонников ОМИН, как правило без вынесения приговора. Против тысяч людей применялись пытки, целью которых зачастую было принудить человека совершать исламские религиозные обряды, например намаз. В итоге, это приводило к голодовкам и новым убийствам. До сегодняшнего дня, Иран отказывается признавать события 1988 года и предоставить какую-либо информацию о ним.
«Тайная война» ОМИН против исламского правительства Ирана продолжается и по сей день. «Моджахеды» нашли себе неожиданных союзников в лице Моссада и ЦРУ. Хотя правильнее будет сказать, что это Моссаду повезло с ОМИН — так, большинство известных убийств иранских ученых-ядерщиков было исполнено именно тайными бойцами ОМИН. С их точки зрения, это приближает их к окончанию тирании аятолл, а ещё позволяет отомстить за многих погибших товарищей.
Источники:
[1] — Gregory F. Rose, «The post‐revolutionary purge of Iran's armed forces: a revisionist assessment» — Iranian Studies, 1984.
[2] — Mark Roberts, «Khomeini's Incorporation of the Iranian Military» — NATIONAL DEFENSE UNIVERSITY, 1992.
[3] — William F. Hickman, «Ravaged and Reborn: The Iranian Army», 1982 (Washington, D.C., 1982)
[4] — Abrahamian, Ervand, History of Modern Iran, Columbia University Press, 2008
[5] — Shaul Bakhash The Reign of the Ayatollahs
Автор - Артём Наливайко
