Новая неделя и новая статья рубрики «Учу башкирский язык». Сегодня хотела бы рассказать о специфике или особенности башкирского языка. В каждом языке отображается своё своеобразие. Это связано с тем, как народ видит и воспринимает мир. Соответственно один и тот же предмет или действие называется по разному. Например в книге «Коренные народы России. Башкиры» Янгузина Р. З., Хисамитдиновой Ф. Г. описано следующее:
пахучая чёрная ягода, растущая в естественных условиях вдоль рек, в русском языке называется смородина (от древнерусского смород, т. е. Запах), в башкирском – ҡарағат (от древнетюркского ҡара (чёрный) и -ғат /-ҡат /-ған /-ҡан (ягода, плод), в татарском – ҡарылған (от древнетюркского ҡарлығ (холодный) и -ҡан /-ған /-ҡат /-ғат (ягода), в польском – поречка, т. е. то, что растёт вдоль реки.
Из этого можно сделать вывод, что каждый народ видел своё. В словообразовании слова «смородина» русские выделили запах, башкиры – цвет, татары – температурное состояние, а поляки – место, где она растет.
К тому же в книге отметила следующий принцип образования слов. В башкирском языке в названиях часто преобладает цвет. Вот как об этом написано:
Из 392 названий птиц, зафиксированных в книге Э. Ф. Ишбердина «Птицы Башкортостана», 148 имеют в своём составе цветообозначение. Сравните: аҡҡош (лебедь) – (букв. белая птица), ҡарағош (большой подорлик) – (букв. чёрная птица), һарығош (иволга) – (букв. жёлтая птица), ҡыҙылтүш (снегирь) – (букв. красная грудь) и др. Что же касается русского языка, то в нём из тех же 392 названий лишь 48 имеют в своём составе цветообозначение. Цветообозначения в башкирском языке занимает большое место и при вторичной номинации. Ср.: ҡара һыуыҡ (сухой мороз) – (букв. чёрный холод); ҡара көҙ (поздняя осень) – (букв. чёрная осень); һары һағыш (неодолимая тоска) – (букв. жёлтая тоска); һары таң (ранее утро) – (букв. жёлтая заря); аҡ күңел (чистая душа) – (букв. белая душа); аҡ юл (счастливого пути) – (букв. белая дорога). Как показывают примеры, башкиры для различения живой и неживой природы, человека и его внутреннего мира чаще чем русские используют цветовые обозначения.
Также в словообразовании используются части тела человека.
Ср.: тау бите (склон горы) – (букв.лицо горы); йылға ҡолағы (затон, заводь) – (букв. ухо реки); йылға башы (исток реки) – (букв. голова реки); энә күҙе (ушко иглы) – (букв. глаз иглы) и т. д.
Например, в большинстве индоевропейских языков местом локализации ощущений у человека является сердце. А в башкирском языке существует представление о локализации эмоций не только в сердце, но и в печени. Ср.: ҡара йөрәк (или бауыр) – (злой), таш йөрәк (или бауыр) – (жестокий). Об этом же свидетельствует выражение бауыр итем (дорогой, родной) – (букв. печеночное мясо мое), бауырға инеү (влезать в душу) – (букв. войти в печень) и слова бәғрем, бәғеркәйем (родимый, душенька, сердечко мое) – (букв. печень моя, печеночка моя) и т. д. Что касается русского языка, то в нём источником эмоций в человеческом теле является только сердце. Поэтому по-русски звучат непривычно дословные переводы башкирских слов бәғрем – (букв. печень моя) и бәғеркәйем – (букв.печеночка моя). Судя по примерам, печень является местом сосредоточения положительных эмоций человека. Что касается отрицательных чувств, то их источником в наивной «анатомической карте» башкир является талаҡ (селезенка). Ср.: талаҡ ташыу (сильно раздражаться, быть не в себе) – (букв. селезенка переполнилась, вздулась); сар талаҡ (упрямый, несговорчивый) – (букв. крикливая, дикая , необузданная селезенка), талағын күп-сетеү (сплетничать) – (букв. селезенке дать прокиснуть) и т. д.
Обобщая выше сказанное, хочу добавить, что любой язык уникален, обладает своей своеобразной спецификой, которая складывалась веками. Язык является выражением чувств, эмоций, характера и души народа. И процесс изучения языка будет занимательным если знать такие особенности.
