«Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь, —
В холоде сам себе скальпелем
Он вырезает аппендикс».
Эти слова из песни Владимира Высоцкого посвящены Леониду Рогозову — хирургу, который в 1961 году сам удалил себе аппендикс во время 6-й Советской антарктической экспедиции.
Леонид Рогозов был выпускником Ленинградского педиатрического медицинского института. По окончании обучения его ждала клиническая ординатура по хирургии, но молодой врач сделал иной выбор и отправился в антарктическую экспедицию. Рогозову пришлось исполнять не только свои основные обязанности: он успел побыть и метеорологом, и даже водителем. Он стал незаменим для маленькой экспедиции, состоявшей всего из тринадцати человек; среди полярников, кроме него, не было ни одного врача.
Во время первой зимовки на станции Новолазаревская, всего через несколько дней после полета Юрия Гагарина в космос, Леонид Рогозов почувствовал себя плохо. Молодой врач сразу распознал у себя первые симптомы аппендицита — слабость, тошноту, высокую температуру и боли в правой подвздошной области. Он попытался облегчить свое состояние консервативными методами: отказом от еды, холодными компрессами и обезболивающими. Но ни покой, ни холод, ни обильное питье не помогли: Рогозову становилось все хуже.
У врача было два выхода. Первый — запросить самолет с более крупной станции. Этот вариант сразу отпал: до ближайшей советской станции было не менее трех тысяч километров, на иностранных зимовках самолетов не было, к тому же началась пурга, сделавшая полеты невозможными. Оставался второй, фантастический и почти безнадежный выход — провести операцию самостоятельно.
Рогозов всеми силами старался обойтись без операции, но на второй день болезни симптомы стали слишком угрожающими. Молодой хирург понимал, что может не выдержать боли и кровопотери, но медлить было нельзя.
Рогозов не только беспокоился, как пройдет операция — он был расстроен, что сорвал экспедиции празднование Первого мая, и до последнего откладывал сообщение о своем состоянии.
Вечером 30 апреля Леонид Рогозов с выбранными им помощниками — метеорологом Александром Артемьевым и инженером-механиком Зиновием Теплинским — начал готовиться к беспрецедентной операции по удалению аппендикса. Полярники освободили комнату от вещей, оставив только кровать, два стола и лампу, подготовили чистое белье и простерилизовали операционные инструменты.
Артемьев выполнял обязанности ассистента — подавал ранорасширяющие крючки и убирал пот со лба Рогозова. Он же должен был привести хирурга в чувство, если бы тот потерял сознание. Теплинский держал зеркало, чтобы Рогозов видел операционный разрез. Начальник экспедиции Владислав Гербович был рядом на случай, если кому-нибудь из ассистентов станет плохо.
Рогозов тем временем продумывал ход операции. Работать ему предстояло без перчаток, почти на ощупь, да еще и глядя в зеркало, которое отражало все в перевернутом виде. Его ассистенты никогда раньше не сталкивались с операционным процессом. Врачу нужно было предусмотреть все возможные трудности: права на ошибку у него не было.
В бюллетене советской Антарктической экспедиции, в статье «Операция на себе» Рогозов подробно описал ход событий.
«Я не позволял себе думать ни о чём, кроме дела… В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию — я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного.
Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. Внезапно в моей голове вспыхнуло: «Я наношу себе всё больше ран и не замечаю их…» Я становлюсь слабее и слабее, моё сердце начинает сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20—25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжёлой стадии удаления аппендикса я пал духом: моё сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь всё, что оставалось, — это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасён!»
По воспоминаниям полярников, присутствовавших на операции, Рогозов, несмотря на слабость и боль, был спокоен и собран. Даже поняв, что он не может найти аппендикс, врач не поддался панике. Операция была сделана как раз вовремя — уже появилось прободное отверстие, еще немного — и Рогозов мог умереть от перитонита.
После удаления отростка Рогозов зашил разрез аккуратным — стежок к стежку — швом, принял снотворное и уснул. Вся операция заняла чуть меньше двух часов. Восстановление прошло быстро: уже через пять дней температура стала нормальной, а еще через два дня врач сам снял себе швы. Товарищи по экспедиции обеспечили Рогозову хороший уход, и спустя две недели после операции он вернулся к своим обязанностям.
В 1962 году экспедиция вернулась в Ленинград. Имя Леонида Рогозова стало известно даже тем, кто был далек от медицины. Сам же хирург окончил ординатуру, впоследствии защитил кандидатскую диссертацию, работал в ленинградских больницах.
В фондах Военно-медицинского музея хранится альбом НИО НИЦ-5 об участии в экспедициях на станцию «Северный полюс-6» (Арктика) и на ст. Новолазаревская (Антарктида). В музее Арктики и Антарктики экспонируются инструменты, с помощью которых мужественный врач провел операцию.
Если вам понравилась статья, поддержите канал лайком :)
