Историю любви уже немолодого императора Александра II и юной княжны Долгоруковой обычно описывают романтично. Но была в этой истории и некрасивая сторона, в том числе финансовая.
Начало этой истории известно. Император, которому на тот момент был 41 год, впервые увидел 11-летнюю княжну в 1859 году в имении ее отца близ Полтавы. В это время проходили военные учения, устроенные по случаю 150-летия Полтавской битвы. После разорения князя император способствовал поступлению юных сестер Долгоруковых в Смольный институт. Первая встреча с повзрослевшей княжной произошла в 1865 году в Летнем саду. Далее начались поначалу невинные свидания, переросшие в бурный роман. Затем была и знаменитая поездка в Париж, и рождение 4 детей, и свадьба, и трагическая смерть императора вскоре после этого. А далее вынужденная иммиграция женщины, всю жизнь хранившей память о муже.
Один из первых некрасивых штрихов к этой истории - Варвара Шебеко, подруга и компаньонка княжны. Иногда утверждают, что она помогала влюбленным организовать первые свидания, но это утверждение спорно. По крайней мере упоминания о Шебеко в письмах, которыми пара обменивалась, стали встречаться только с 1870 года. Однако позже несколько лет Долгорукова прожила в квартире Шебеко, вместе с ней переехала в Зимний дворец, и та стала крестной троих из четырех детей Долгоруковой. Широко известно, что Вава, как ее ласково называли, занималась лоббистской деятельностью, поражая жадностью даже привычных к коррупции современников. Одну такую историю описал князь Барятинский, помогавший предпринимателю Карлу фон Мекку в 1870-х годах с концессией на строительство Севастопольской и Конотопской железных дорог. За право на строительство последней Шебеко потребовала заплатить ей полтора миллиона рублей. Когда она узнала, что в бюджете фон Мекка на лоббистов заложено "всего" 700 тысяч, она согласилась и на эту сумму, если тот немедленно выпишет вексель на имя брата Долгоруковой. Мекк отказался и, не смотря на все препятствия, выиграл.
Переезд любовницы в Зимний дворец и проживание фактически по соседству с законной женой изначально было прецедентом. До этого был только один случай такого соседства, но куда менее скандальный, когда Николай I с согласия жены начал отношения с ее юной фрейлиной. Хотя у пары было двое общих детей, отношения они тщательно скрывали, не смущая общественность. После смерти Николая I фрейлина покинула дворец. В 1880 году всего через 40 дней после смерти жены Александр II женился на Екатерине Долгоруковой (по ее же настоятельным требованиям). После этого в Сенат был отправлен указ: «Вторично вступив в законный брак с княжной Екатериной Михайловной Долгорукой, мы приказываем присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом светлости. Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом нашим детям: сыну нашему Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, а также тем, которые могут родиться впоследствии, мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям сообразно статье 14 Основных законов империи и статьи 147 Учреждения Императорской фамилии. Александр». Также император особо оговорил право теперь уже княгини Юрьевской проживать в Зимнем дворце с детьми. В 1881 году он начал подготовку к ее коронации, прекрасно понимая, какой удар по репутации семьи Романовых это может нанести. По воспоминанию Куламзина, «наследник объявил императору, что если состоится коронация Юрьевской, он с женой и детьми уедет в Данию, на что последовала со стороны Александра II угроза в случае такого отъезда объявить наследником престола сына, рожденного от брака с Юрьевской, – Георгия». О намеке на возможную смену наследника, высказанную за обедом недовольному цесаревичу Александру, вспоминал в своих мемуарах Александр Михайлович Романов. В другой раз император грозился отправить недовольного цесаревича в ссылку. Вероятно, угрозы пустые, но малоприятные.
После смерти Александра II княгиня Юрьевская получила по завещанию 3 млн рублей, а вместо апартаментов в Зимнем дворце Малый Мраморный. К этому прибавилась ежегодная рента 100 000 рублей лично ей, и столько же на детей. После коронации уже Николая II княжна Юрьевская стала требовать увеличить ренту, и ее действительно повысили до 200 000. Но и этого показалось мало. В 1908 году, встретившись с великим князем Алексеем Александровичем, Юрьевская заявила, что перед смертью Александр II пообещал ей еще 3 млн, но при изучении всех сохранившихся записей императора никаких подтверждений этому не нашлось. Министру Фредериксу она писала: «Я очень огорчена тем, что в календаре 1881 г., или в дневнике, как называл его Император, найденном, по моему настоянию, после стольких поисков, Его Императорское Величество не усмотрел записи, существование которой я имела основание предполагать. Я не имела никогда права сомневаться в словах Императора, моего Супруга и Отца наших детей, и было бы ниже моего достоинства и оскорбительно для Императора требовать от него немедленного письменного подтверждения сделанного им мне и детям нашим дара».
Есть версия, что затем Юрьевская обещала в случае, если ей вновь не поднимут ренту, продать свой дворец со всеми вещами, прикрутив к ним таблички о том, что ими пользовался сам император, а также опубликовать личную переписку. Правда ли это, однозначно сказать трудно. Ренту ей подняли, но наложили на ее имущество в России опеку, выдавая впредь содержание ежемесячно равными частями, а не единоразово, мотивируя тем, что она не умеет распоряжаться деньгами. В 1913 году Мраморный дворец был продан, и больше Юрьевская в России не появлялась.
