17 сентября 1916 года состоялась первая репетиция пьесы Мориса Метерлинка в постановке Е. Б. Вахтангова, где режиссёр обозначил рамки своего подхода к материалу:
«Метерлинк улыбнулся по адресу людей. После этой пьесы должно быть трогательно и стыдно. Эта пьеса — улыбка Метерлинка, когда он немного отстранился от “Слепых”, от “Непрошенной”, словом, от всего того, где выявлялся крик его души, — отвлекся от всего этого, закурил сигару, закусил куропаткой, запил вином… и почувствовал самого себя».
Вахтангов в первой редакции спектакля (вторая, знаменитая, которой откроется будущий Театр им. Вахтангова, увидит свет рампы лишь в 1921 году) старался помочь актёрам отвлечься от того, что они знают о Метерлинке — мрачном философе, поэте смерти — и найти в тексте юмор, мягкие иронические интонации, возможность полюбить образ в бытовой его трактовке. Отчасти он полемизировал с В. Э. Мейерхольдом (тот также обращался к пьесе дважды — в 1906 и 1912 году), работавшему над пьесой в свойственной ему гротескно-подрывной стилистике.
Любопытно, что и работа самого автора над пьесой тоже растянулась на несколько этапов. Парадокс: год создания пьесы «Чудо святого Антония», известен менее точно, чем дата #премьеры. Драматург сочинил её изначальную версию в 1903-м в Брюсселе, но потом неоднократно возвращался к тексту, переписывал и переделывал его, и в итоге в историю театра вошёл целый временной диапазон: 1903-1920 годы. В Королевском Парковом театре #пьеса провалилась: газеты писали, что ни зритель, ни критика не поняли, к какому жанру отнести это зрелище, всерьёз ли драматург рассуждает о святом Антонии Падуанском — или хочет смутить, шокировать публику. Появление святого Антония на сцене, его «голова, увитая маленькими электрическими лампочками, похоже, превращает в насмешку наивную преданность служанки Вирджинии, верящей в чудо» (Le Patriote, 25 septembre 1903).
«Сатира — это ужасно!»
Актёры впоследствии вспоминали, что на репетициях первого «Чуда» Вахтангов был убеждён: спектакль не должен восстанавливать зрителя против кого бы то ни было из действующих лиц. «Можно сыграть эту пьесу, как сатиру на человеческие отношения, — говорил он тогда, — но это было бы ужасно. Истинный комизм состоит в простодушии и доброте […] Только тогда будет праздник. Я себе представляю так: #Метерлинк писал это произведение в часы, когда отдыхало его сердце, — без криков, без упреков по адресу людей…» И зритель, по замыслу режиссёра, должен был покидать зал после премьеры без горечи в душе, без ожесточения — пусть будут «только словечки "даааа"… — по своему адресу».
Все человеческое, по Вахтангову, вызывает улыбку, становится маленьким, когда оно делается рядом с большим. Что же «большое» видит Вахтангов в этой пьесе? Ответ ему подсказывает Метерлинк: «большое» в пьесе — это вера Вирджинии.
«Храп покрыл сцену…»
Спектакль Вахтангова вначале потерпел неудачу. В декабре 1918 года был открыт Народный театр у Каменного моста, и обслуживаться он должен был артистами Художественного театра, согласно решению Московского Совета рабочих депутатов. «Чудо», рассчитанное на камерное пространство, просто потерялось в огромном многоярусном зале.
Борис Захава вспоминал, как волновался перед началом, готовился, нервничал, но, выйдя на сцену, услышал смешливый шёпот партнёра: «Борис, не робей, нас больше!» Захава взглянул в публику… и увидел пустые кресла. Лишь где-то на балконе виднелось несколько зрителей. Поэтому «…играли скучно, тянули с большими паузами, шептали, вдруг какой-то рабочий заснул и начал храпеть, причем храп покрыл сцену, не только публика, но даже на сцене стали смеяться».
Однако дело было не только в новом театральном здании. Мистик, философ, «поэт нежных сплетений», весь «там, внутри» — Метерлинк был прочитан вахтанговцами полностью в реалистическом ключе, что отнимало, как писали рецензенты, «саму душу автора». При этом #режиссер чувствуя сатирическую природу текста, допускал некоторую шаржированность персонажей, но «к смелой остроте шаржа актёров не допустила специфическая благообразность, заимствованная у Художественного театра» («Известия», 1919). У публики оставалось смутное, неопределённое, и тяжёлое, несмотря на весь юмор и лирику, впечатление.
Впрочем, отмечалась и нестандартность, неожиданность бытового подхода к драматургии Метерлинка. Критик Ю. Соболев, анализируя спектакль оправдывает режиссёра тем, что «подход этот вытекает из характера и стиля комедии», не похожей на другие одноактные пьесы автора. Пьеса строится на сочетании внешне-реальной формы, в которой заключено «видимое» пьесы, взятое в очень земных очертаниях быта косного и циничного, и из той символической сердцевины, которая таит в себе «отсвет миров иных» — появления святого. «Должно, однако, заметить, реально-бытовая часть пьесы нашла в постановке более рельефное очертание, чем сторона мистическая», — сожалеет критик, объясняя этим неуспех спектакля.
Путь новых исканий
К Метерлинку Вахтангов возвращается в 1920 году, и после премьеры Третьей Студии спектакль получает признание не только прессы и публики, но даже «соперника» — Мейерхольда, посетившего одно из первых представлений «Чуда святого Антония».
Спектакль не просто состоялся — он стал настоящим событием для театральной Москвы. Говорили даже, что ученик перерос учителя, имея в виду, что Вахтангову удалось то, что оказалось не под силу Станиславскому, пытавшемуся ставить Метерлинка. «Дать на сцене яркий контраст этих двух миров, сочетать возвышенно-фантастическое с карикатурно-реалистическим, подчинив все исполнение внутреннему художественному единству, — задача очень большая, — и нужно признать, что театр разрешил ее», — писала Л. Гуревич. Отказавшись от концепции благодушного автора с сигарой и куропаткой, Вахтангов явил на сцене жуткий мир человеческих уродов — трагическую карикатуру...
История рассудила — и оставила на своих страницах именно этот, успешный спектакль. Но всё-таки интересно: на каком из двух вариантов, сидя в зале, улыбнулся бы сам Метерлинк?..
Хотите увидеть «Чудо святого Антония» на современной сцене?
Ждём вас в Новом Драматическом театре! 😊
Москва, ул. Проходчиков, д. 2
