В 2012 году в Уголовный кодекс Российской Федерации была возвращена уголовная ответственность за клевету, а в конце 2020 года в её редакцию были внесены весьма спорные изменения. В этой связи интерес к данной норме вновь возрос и не только в юридическом сообществе.
В традиции римского права принято различать публичное право, которое защищает общественные (государственные) интересы и частное право, которое призвано защищать частные интересы отдельных лиц. К публичному праву должно относиться уголовное право, а гражданское право должно было бы относиться к частному. Но в отличие от стран Западной Европы в России никогда не существовало разделения права на публичное и частное. Поэтому и гражданское, и уголовное право России охраняют, и частные, и публичные интересы.
Многие исследователи уголовной ответственности за клевету обращают внимание на то, что подобная ответственность существовала ещё в Российской империи. Оставим это на их совести.
В праве советского периода уголовная ответственность за клевету впервые появляется в Уголовном кодексе РСФСР 1922 года. В то же время Гражданский кодекс РСФСР 1922 года вообще не предусматривал правовой защиты чести и достоинства личности. Это обусловлено политико-правовой парадигмой перенятой советским государством от Российской империи и доработанной с учётом интересов советского государства, согласно которой, общественные отношения частного характера всегда связаны с интересами общества (государства), а следовательно в них всегда имеются публичные интересы.
Интересы частных лиц в защите их чести, достоинства и репутации впервые признал Гражданский кодекс РФ 1994 года в статье 152. Однако уголовная ответственность за клевету была сохранена. В Уголовном кодексе РФ 1996 года такая ответственность была закреплена в статье 129. Это положение сохранялось до 2011 года, когда законодатель решил клевету декриминализовать. Но, уже в 2012 году не только уголовная ответственность за клевету вернулась в Уголовный кодекс РФ, но и была введена административная ответственность за то же деяние в КоАП РФ (статья 5.61.1).
Чем же был вызван возврат уголовной ответственности за клевету в Уголовный кодекс РФ? Да ничем.
Статистические данные Верховного Суда РФ по уголовным делам не позволяют сделать какие либо выводы, поскольку обобщают данные по пяти составам: ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 129 (128.1), 130 УК РФ. Те же данные по гражданским делам показывают, что с 2008 года по 2010 год наблюдался ежегодный прирост поступивших в суд гражданских дел по защите чести, достоинства и деловой репутации. Но, с 2011 года по настоящее время, наоборот, наблюдается ежегодное снижение количества таких гражданских дел ( см.: таб. 1 ).
Из приведённой таблицы 1 видно, что рост количества гражданских дел по защите чести, достоинства и деловой репутации, поступивших в суды общей юрисдикции и последующее снижение их количества, никоим образом не связаны с наличием или отсутствием уголовной ответственности за клевету в уголовном законодательстве России.
Анализ политико-правовой ситуации в 2011 – 2012 годах в России показывает некоторую напряжённость в отношениях между органами государственной власти и обществом, что выражается в массовых протестных акциях, требованиях реформы политической системы. Дело «Оборонсервиса» порождает слухи о причастности к махинациям членов правительства и других высших должностных лиц государства.
Таким образом следует признать, что никаких объективных причин возврата уголовной ответственности за клевету, кроме политических не существует. Именно политические причины послужили к введению в 2012 году административной ответственности за клевету, а также к усилению уголовной ответственности за данное деяние и внедрению дополнительных квалифицирующих признаков в составы преступлений, предусмотренных статьёй 128.1 УК РФ в 2020 году.
Нормы права, как правило, направлены на регулирование и охрану сложившихся общественных отношений, и только в редком случае на зарождение новых. В случае охраны и / или правового регулирования сложившихся общественных отношений, нормы права должны закреплять в себе правовое отношение, которое должно точно совпадать с объективным общественным отношением требующим охраны и / или правового регулирования. В нашем случае мы имеем дело с общественными отношениями в сфере охраны чести, достоинства и репутации личности. Данная группа общественных отношений в России регулируется несколькими нормами права (см.: рис. 1 ).
Общая норма, охватывающая собой все правовые отношения сформулированные законодателем содержится в ст. 152 ГК РФ. Она закрепляет правовое отношение носящее частный характер, которое возникает между обязанным индивидуально неопределённым субъектом и лицом, чьи честь, достоинство и / или репутация были опорочены. Предметом данного правоотношения выступает благо в виде чести, достоинства и / или репутации конкретного лица (см.: рис. 2 ).
Благодаря этому данная норма может применяться как самостоятельно, так и в совокупности с иными нормами регулирующими данную группу общественных отношений, в том числе с нормами уголовного и административного права.
Часть 1 статьи 128.1 УК РФ и статья 5.61.1 КоАП РФ закрепляют два публичных правовых отношения отличающихся друг от друга только обязанным субъектом. Эти правоотношения носят публичный характер, возникают между государством и обязанным индивидуально неопределённым субъектом. Предметом данных правоотношений являются охраняемые государством общественные отношения в сфере защиты чести, достоинства и репутации конкретных лиц (см.: рис. 3 ).
При этом норма права закреплённая в ч. 1 ст. 128.1 УК РФ является общей нормой для всех иных норм права закрепляющих правовые отношения в сфере защиты чести, достоинства и репутации конкретных лиц и помещённых в Уголовный кодекс РФ (см.: рис. 4 ).
Не смотря на данное обстоятельство законодатель разорвал логическую взаимосвязь между указанными нормами, поместив нормы, включенные в статью 128.1, в главу 17 УК РФ: «Преступления против свободы, чести и достоинства личности», а нормы, включенные в статьи 298.1 и 306, в главу 31 УК РФ: «Преступления против правосудия».
С этим можно было бы согласиться если бы не три обстоятельства. Первое заключается в том, что объект преступного посягательства всех преступлений предусмотренных статьями 128.1, 298.1, 306 сформулирован в части 1 статьи 128.1 УК РФ, и представляет собой общественные отношения в сфере охраны чести, достоинства и репутации конкретных лиц.
Заведомо ложный донос о совершении преступления представляет собой один из способов распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь, достоинство и репутацию личности. Такого мнения придерживается и Верховный Суд РФ (см.: пункт 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" ).
Лицо, которое осуществило заведомо ложный донос не задумывается над тем причиняет оно тем самым вред общественным отношениям в сфере правосудия, или же нет. Оно больше обеспокоено причинением вреда общественным отношениям в сфере охраны чести, достоинства и репутации конкретной личности. Конечно можно спекулировать на том, что в подобных случаях возможно причинение вреда общественным отношениям в сфере правосудия в виде, например, привлечения к уголовной ответственности невиновного. Так не нужно привлекать к ответственности невиновных, для этого существуют проверки по фактам изложенным в поступивших в правоохранительные органы обращениях. Когда юристы предъявляют нашему государству претензии по поводу очень малого количества оправдательных приговоров, власть нас уверяет, что это результат очень высокого качества работы правоохранительных органов. Значит не так уж и общественно опасен заведомо ложный донос. Можно обойтись и без его уголовного запрета.
Кроме того существует статья 33 Конституции РФ, предоставляющая гражданам Российской Федерации право обращаться в государственные органы и органы местного самоуправления. Верховный Суд РФ в пункте 10 вышеуказанного Постановления Пленума, рассматривая нормы законодательства посвящённые защите чести, достоинства и репутации в совокупности со статьёй 33 Конституции РФ, специально указал на то, что не могут рассматриваться в качестве клеветы сведения изложенные в заявлениях направляемых в государственные органы или органы местного самоуправления, которые по мнению заявителя свидетельствуют о предполагаемом совершенном или готовящемся правонарушении даже если эти сведения в ходе их проверки не нашли своего подтверждения.
Но, в таком случае, часть 5 статьи 128.1, часть 3 статьи 298.1, части 1 и 2 статья 306 УК РФ применению не подлежат, поскольку существенно ограничивают права граждан на обращения в государственные органы и органы местного самоуправления гарантированные им статьёй 33 Конституции РФ.
Верховный Суд РФ пытаясь обойти такой вывод, указывает, что для реализации своего права, гарантированного им статьёй 33 Конституции РФ, граждане должны обращаться в указанные органы имея основания и с целью исполнения гражданского долга или защиты прав и охраняемых законом интересов. Заявитель не должен действовать с намерением причинить вред другому лицу, то есть он не должен злоупотреблять правом (см.: ст. 10 ГК РФ ). Таким образом, Верховный Суд РФ указывает, что для привлечения лица к ответственности за клевету изложенную в заявлении направленном в государственный орган или орган местного самоуправления, или за заведомо ложный донос, суд должен выяснить на что был направлен умысел лица обратившегося с таким заявлением.
Из этого следует, что составы преступлений, предусмотренных частью 5 статьи 128.1, частью 3 статьи 298.1, частями 1 и 2 статья 306 УК РФ, должны быть материальными, с формой вины в виде умысла, прямого либо косвенного, что противоречит конструкциям указанных норм применённых законодателем и их общепринятым толкованиям в юридическом сообществе.
Статья 298.1 УК РФ детализирует объект посягательства изложенный в статье 128.1 УК РФ до общественных отношений в сфере охраны чести, достоинства и репутации судей, присяжных заседателей, иных лиц, участвующих в отправлении правосудия, прокуроров, следователей, лиц, производящих дознание, сотрудников органов принудительного исполнения, да ещё и в связи с отправлением данными лицами возложенных на них законодательством обязанностей. Конечно законодатель вправе конструировать подобные нормы, но в таком случае можно детализировать объект преступного посягательства и дальше. Почему бы, например, не запретить отдельной нормой клевету в отношении депутатов Государственной Думы ФС РФ, в связи с отправлением данными лицами возложенных на них законодательством обязанностей, клевету в отношении членов Правительства РФ…? И тому подобное.
Все перечисленные нормы логически взаимосвязаны между собой объектом преступного посягательства. Если бы в Уголовном кодексе РФ отсутствовали статьи 298.1 и 305, то привлечение лиц, виновных в совершении преступлений, предусмотренных нормами права, включенными в эти статьи было бы возможно по основаниям, предусмотренным статьёй 128.1 УК РФ.
Второе обстоятельство заключается в особенностях деятельности правоохранительной системы. Во-первых, деятельность правоохранительных органов является закрытой для общественного контроля, что влечёт за собой возможности к злоупотреблениям, включая возможности по фальсификации доказательств и сокрытию собственных преступлений против правосудия. Во-вторых, элементы этой системы призванные осуществлять взаимоконтроль, очень часто переходят к взаимовыгодному сотрудничеству, например, следователь рекомендует определённого адвоката, который в свою очередь, в лучшем случае, закрывает глаза на недоработки следствия, а в худшем, выплачивает следователю часть своего гонорара за внедрение в материалы дела элементов, способствующих впоследствии освобождению лица от уголовной ответственности или её смягчению. В-третьих, централизация и единоначалие приводят к традиции подчинения нижестоящих должностных лиц в элементах данной системы, не закону, а вышестоящим должностным лицам, к назначению на должности не в соответствии с деловыми качествами, а в соответствии с личной преданностью руководителю. Можно было бы перечислять и далее, но полагаю изложенного вполне достаточно.
В таких объективных условиях, положения статьи 298.1 УК РФ работают не на повышение статуса правоохранительной системы, а наоборот, утверждают в обществе негативное к ней отношение, представляя её репрессивной системой, служат дальнейшему углублению в общественном сознании правового нигилизма. Из создавшейся ситуации имеется два выхода. Первый заключается в исключении из Уголовного кодекса статьи 128.1. В этом случае место статей 298.1 и 306 в главе 31 УК РФ: «Преступления против правосудия» обретает свой смысл. Второй заключается в исключении из Уголовного кодекса статей 298.1 и 306. В этом случае все деяния подпадающие под признаки преступлений сформулированных в этих статьях будут квалифицированы по нормам права закреплённым в статье 128.1 УК РФ. Есть и третий, максимально либеральный вариант: исключить из Уголовного кодекса РФ все три статьи. В этом случае защита чести, достоинства и репутации всех лиц будет осуществляться только в рамках гражданского процесса. Несомненным достоинством последнего варианта является то, что это позволит уравнять права граждан на защиту их чести, достоинства и репутации с аналогичными правами лиц наделённых властными полномочиями.
Понятие клеветы раскрывается в части 1 статьи 128.1 УК РФ, где под клеветой законодатель понимает: «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию».
Верховный Суд РФ в пункте 7 вышеуказанного Постановления Пленума перечисляет способы распространения сведений, порочащих честь, достоинство и репутацию. Сравнив эти способы со способами распространения сведений, указанными в части 2 статьи 128.1 и статье 306 УК РФ увидим, что к распространению сведений в смысле ч. 1 ст. 128.1 УК РФ относятся два способа: 1) изложение в служебных характеристиках; 2) сообщение в той или иной, в том числе устной форме хотя бы одному лицу (см.: таб. 2 ).
Заведомо ложными сведениями, по мнению Верховного Суда РФ «являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения». При этом Верховный Суд РФ обращает внимание, что на предмет ложности сведений суд может рассматривать только сведения о фактах, «соответствие действительности которых можно проверить». Оценочные суждения, мнения, убеждения, являются выражением субъективного мнения и взглядов лица их высказывающего и не могут быть проверены на предмет соответствия действительности (см.: пункт 9 вышеуказанного Постановление Пленума ). Следовательно, критика не может рассматриваться судом в качестве ложных сведений.
Например, если лицо распространило сведения о принадлежащей другому лицу собственности, то это является распространением фактических сведений, ложность или достоверность которых можно определённо установить. Но если лицо распространило сведения о неправильной оценке другим лицом объективно сложившейся ситуации, то это является оценочным суждением, ложность или достоверность которого проверить невозможно. И это не есть клевета.
Верховный Суд РФ обращает внимание и на то, что: «Не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок».
Порочащими, по мнению Верховного Суда РФ, являются: «сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица».
Представляется, что выражение мнения Верховным Судом РФ относительно истолкования моральных ценностей, каковыми являются: честь, достоинство и репутация, выходит за рамки полномочий Верховного Суда РФ. Статья 126 Конституции РФ предоставляет Верховному Суду Российской Федерации право давать разъяснения по вопросам судебной практики, а пункт 1 части 7 статьи 2 Федерального конституционного закона от 05.02.2014 N 3-ФКЗ "О Верховном Суде Российской Федерации" возлагает на Верховный Суд РФ обязанность, в целях обеспечения единообразного применения законодательства, давать судам разъяснения по вопросам судебной практики на основе её изучения и обобщения. Однако нормы права регламентирующие судопроизводство: статья 120 Конституции РФ, с татья 5 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", статьи 1 и 3 УК РФ, статья 1 УПК РФ, статьи 3, 5, 6 и 7 ГК РФ, статья 1 ГПК РФ, статья 3 АПК РФ не предусматривают возможность обращения суда к нормам морали.
В случае привлечения к уголовной ответственности по части 1 статьи 128.1 УК РФ законодатель возлагает на суд обязанность установить юридический факт того, что распространяемые в отношении лица сведения порочат его честь, достоинство и репутацию, то есть дать моральную оценку распространяемым сведениям.
Находясь «меж двух огней»: статьи 120 Конституции РФ и части 1 статьи 128.1 УК РФ, судьи привлекают к доказыванию юридического факта того, что распространяемые в отношении лица сведения порочат его честь, достоинство и репутацию лингвистов, назначая лингвистическую или юридико-лингвистическую экспертизу. Но, лингвистика представляет собой науку, предметом которой, являются наблюдаемые факты речи, или языковые явления, то есть речевые акты носителей живого языка вместе с их результатами (текстами) или иной языковой материал. С научной точки зрения, лингвист, в качестве специалиста (эксперта), может дать научно обоснованное толкование нескольких вариантов возможного смысла слов, словосочетаний, предложений, распространяемых сведений. Например, фраза: «Вы сегодня обворожительны», может означать: 1) «вы сегодня выглядите уродливо»; 2) «вы сегодня не такая уродливая, как обычно»: 3) «чёрт возьми, как же вам удалось скрыть свою уродливость» и т.п., в том числе и буквальный смысл.
Лингвистика не относится к точным наукам, и не является наукой о морали. Последней вообще не существует, да и существовать не может, поскольку отсутствуют достоверные источники знаний об объекте предполагаемого научного исследования. Это не говорит о том, что мы не имеем представления о морали, это свидетельствует лишь о том, что наши представления о морали не могут быть достоверно доказаны. Тем более что моральные ценности не подлежат логическому обоснованию. В современном российском обществе, возможно, в большей его части, в целом, отношение к убийству негативное, но в то же время положительное отношение к смертной казни, к убийству при самообороне и т.п.
Как известно мораль бывает личной и общественной. Личная мораль необходима человеку для оправдания собственных, зачастую негативных поступков, перед самим собой. Для приведения своего психического состояния в равновесие, в согласие с самим собой. Общественная мораль бывает непосредственно общественной, характерной для всего общества и групповой (в том числе, классовой, партийной, корпоративной, криминальной и т.п.). Каждая из перечисленных подвидов морали может быть, как официальной (легальной), так и неофициальной (нелегальной). Индивид при оценке как собственных, так и чужих поступков, оценке получаемой им информации может руководствоваться на каждый конкретный момент разными подвидами морали. Это зависит от психического состояния индивида на конкретный момент времени, которое может быть обусловлено различными как объективными, так и субъективными причинами. Поэтому и моральная оценка одной и той же информации полученной индивидом, может со временем меняться на диаметрально противоположную.
В советские годы, не смотря на то, что существовала групповая мораль, общественная мораль была едина для всего советского общества, причём, как официальная, так и неофициальная. В настоящее время общественной морали российского общества не существует, она сегментирована по группам населения, каждая из которых имеет собственные представления о чести, достоинстве и репутации. В одной из них, эти моральные ценности связаны с благосостоянием, в другой с личной преданностью, в третьей со свободой, в четвёртой с правом, как высшей общественной ценностью и т.д.
Например, в последние годы, в связи с неоднократно озвученными призывами возврата к традиционным семейным ценностям, российское общество разделилось на две части. В одной из них, семейные отношения выстраиваются на основе современных ценностей, предполагающих равенство мужчины и женщины, личной свободы и т.п. В другой, на основе доминирования мужчины в семье, отрицания личной свободы для женщин. Будет ли распространяемая лицом ложная информация о лице N , содержащая сведения о том, что данное лицо неэтично ведёт себя в семье, ограничивая личную свободу супруги, порочить честь, достоинство и репутацию лица N ? По мнению Верховного Суда РФ, изложенному в вышеуказанном Пленуме - будут. Лингвист же при проведении экспертизы по данному делу, будет руководствоваться моралью той части населения, к которой относится сам. При этом, мнение эксперта, выраженное в «экспертном заключении», может не совпадать, как с мнением Верховного Суда РФ, так и с мнением окружения N , поскольку последний может относить себя к другой части населения. В результате, может возникнуть парадоксальная ситуация, честь, достоинство и репутация N при распространении таких сведений существенно улучшились в тех кругах населения, в которых он живёт, работает, отдыхает и т.п., а лицо которое распространило данные сведения будет подлежать ответственности за распространение сведений порочащих честь, достоинство и репутацию N .
Отсутствие в современном российском обществе единой общественной морали свидетельствует о том, что общественные отношения в сфере защиты чести, достоинства и репутации, являются частными отношениями а не публичными. Защита частных общественных отношений с помощью публичного права является необоснованным вторжением государства в частные дела. В этой связи статья 128.1 УК РФ должна быть исключена из Уголовного кодекса РФ, а статья 5.61.1 КоАП РФ соответственно из Кодекса об административных правонарушениях РФ.
Продолжение следует.
