"Ты обязана мне рассказывать абсолютно всё! От мамы тайн быть не должно никаких! Поняла? Абсолютно всё! - мать нависла над маленькой Машей и грозила пальцем в такт каждому слову. - Запомни: лучше горькая правда, чем сладкая ложь!"
Маша кивала, сжимаясь в комочек. Ей было больно и страшно. Сегодня она гуляла во дворе вместе с подружками, когда мальчишки из соседнего дома внезапно прилетели на своих скейтах, закружили вокруг девочек, а потом начали их толкать на землю. Просто так - забавы ради.
Маша упала неудачно: из земли торчал кусок стекла, и она сильно распорола ногу, так, как за ее восемь лет, ей еще не доводилось. Подружки помогли ей дойти до квартиры и убежали обратно. И вот теперь Маша стояла в коридоре, чувствуя, как промокает штанина джинсов и боялась опустить глаза, чтобы посмотреть, что же там с ее ногой.
А мать грозно спрашивала, что произошло - "не могли же мальчики толкнуть тебя ПРОСТО ТАК? Значит, ты что-то сделала. Рассказывай." Но Маше рассказать было нечего - она и так рассказала все честно - ее вины не было. Она все-таки взглянула на свою ногу, побледнела и стала медленно заваливаться на стену коридора. Мать подхватила ее и потащила на кухню: рану все-таки следовало обработать.
...Серьезного с ногой Маши ничего не было: рана, хоть и была глубокой, но оказалась небольшой и чистой. Не потребовалось даже за помощью обращаться, хватило обычной тугой повязки. Но тот страх, когда она, словно на допросе, стояла в коридоре, девочка запомнила надолго.
"Рассказывать абсолютно всё" мать требовала постоянно. И почти никогда не верила, хотя Маша никогда не была замечена во вранье. Впрочем, наверное, разницы не было никакой: наказание было всегда. Либо, если девочка была виновата, либо "за враньё", когда мать отказывалась верить в то, что вины маши в этом случае нет. И так плохо, и этак не лучше...
Маша была самой обычной девушкой - общительной, веселой, где-то аккуратной, где-то небрежной, где-то - старательной, где-то лентяйкой - как большинство ее ровесниц. Но стоило ей переступить порог дома и взглянуть на мать, она снова превращалась в испуганное существо, которое вот прямо сейчас начнут наказывать. И наказание абсолютно не зависит от того, виновна она или нет.
Она уже привыкла к тому, что должна "всё честно рассказать", а потом все ее "показания" обязательно будут использованы против нее. Это было несправедливо, а потому очень обидно. Но врать или что-то умалчивать Маша боялась еще сильнее. Мать все равно узнает, и будет еще хуже.
Получила тройку потому что учительница была не в духе? Чушь! Учитель всегда прав! Это ты плохо подготовилась. Кто-то украл учебник? враньё! Учебники не воруют, это ты сама потеряла! Сломалась молния на куртке? Нет, это не молния плохая, это ты сама ее сломала! Болит голова? Не притворяйся! Наверняка у вас контрольная сегодня, ты просто не хочешь идти в школу!
Закончив школу, Маша с огромным удовольствием переехала в общежитие института: она специально поступала в вуз в другом городе. Мать, конечно, очень сильно возмущалась, но потом все-таки согласилась - институт в самом Питере был гораздо престижнее, чем в их небольшом городке.
Здесь Маша впервые почувствовала свободу. Учеба давалась не слишком легко, денег катастрофически не хватало, девчонки-соседки оказались врединами, но... Маша почти не обращала внимания на эти трудности. Главное - она больше не должна "рассказывать абсолютно всё", а потом в любом случае нести за это наказание. Она была счастлива.
С Володей они познакомились, когда Маша училась на третьем курсе и довольно быстро он предложил ей перебираться к нему. Он снимал комнату в коммуналке, но это все равно было гораздо лучше, чем ее общага. Володя ей очень сильно нравился, поэтому она согласилась сразу.
"Машенька, я тебя очень люблю, и всегда буду рядом. Всегда буду с тобой. Всегда тебя выручу, - Володя взял ее за руку, а Маша счастливо улыбнулась. Они сидели в недорогом кафе, отмечая ее переезд к нему. - Просто знай это. Ты всегда сможешь мне рассказать абсолютно всё..."
Володя даже не понял, что именно произошло. Маша, которая только что улыбалась и смотрела на него влюбленными глазами, вдруг замерла или, вернее сказать, окаменела. Ее взгляд стал совершенно пустым, а рука - холодной, как у мраморной статуи.
"Маша, Машенька, ты что? " - Володя испуганно тормошил ее, стараясь привести в чувство. - "Все... нормально, - проговорила Маша побелевшими губами. - нехорошо стало... Пойдем домой?"
Володя переживал за любимую девушку, тем более, что он ничего не понял. От этого было тревожно вдвойне. Однако, сама Маша молчала, как партизан. Но тайна скоро раскрылась сама собой.
Они собирались пить чай и в последний момент выяснилось, что кончился сахар. Соседей, как назло, дома не было, и Володя, накинув ветровку, сказал, что вернется через пять минут: на первом этаже их дома был небольшой продуктовый магазин.
...Вернулся Володя действительно быстро, но, едва он вошел в комнату, понял, что с Машей снова что-то не так. Она сидела на корточках на полу, с застывшим взглядом и медленными, словно механическими движениями, собирала осколки чашки.
"Я разбила чашку... Прости меня, - она подняла на него глаза, и ему стало страшно. "Машка, ты чего? Порезалась, что ли? Дай сюда руку, я посмотрю! Да брось ты это сейчас же!" - он присел рядом с ней, отбросил в сторону осколки и тщательным образом осмотрел ее руку. Порезов не было.
"Фууу, ну ты и напугала меня, - вздохнул он с облегчением. - а чего тогда страдаешь?" -"Я разбила чашку, " - голосом робота повторила Маша. - "Да фиг с ней! С кем не бывает! " - "Это Я разбила чашку", - повторила Маша, не понимая, почему Володя не начинает ее ругать. "Ты, ты, - Володя пересадил ее на диван. - Чай-то пить будем или страдать из-за чашки? Только осколки надо все-таки убрать..." - и он с удивлением увидел, что Маша безутешно рыдает...
Володе стоило большого труда добиться от Маши внятного рассказа о том, что именно ее так расстроило. А, выслушав ее, он понял, что ей нужна помощь. Как минимум, его. А, может, и психолога. Но сначала - его.
"Во-первых, - сказал он, - ты не ОБЯЗАНГА мне все рассказывать. Ты МОЖЕШЬ рассказывать то, что сочтешь нужным. И запомни - я на твоей стороне. "
Еще очень долго Маша не могла поверить в реальность происходящего. Ей не надо было отчитываться за каждый свой шаг, не надо было признаваться, что она пересолила суп, или написала контрольную на двойку, и теперь ее надо переписывать. А если она все-таки признавалась, то Володя почему-то не ругал ее, а предлагал подумать, как разрулить ситуацию с той же контрольной.
Она очень долго не верила, сомневалась и не решалась. А потом поняла, что это правда. Что Володя - любящий человек, а не следователь или надсмотрщик, и ее страх стал постепенно уходить.
Впрочем, матери она боялась по-прежнему и старалась общаться с ней как можно реже. Но Маша надеялась, что и этот страх она сможет со временем победить, ведь рядом с ней Володя. Ему можно рассказать абсолютно всё. И он обязательно поможет.
