Пацаны, слушайте. А барышням просьба не беспокоиться. Будет много мата.
В своей жизни я дрался раз сто. Самых разувесистых люлей выхватил в 99-году возле московского гей-клуба «Хамелеон». После побоища прицепилась ко мне погоняло «шахматист». Лицо мое бугрилось и кореша-курсанты предположили, что кто-то по ходу партии размазал мне россыпь фигур об физию. Но не суть.
В гей-клубе «Хамелеон» обитало множество красивых девчонок. Приходили они, руководствуясь простой логикой: «Геи приставать не будут, а мы с Аленой хоть нормально потанцуем».
Времени на долгие ухаживания у курсантов не было. Утром построение. За ночь предстояло завязать знакомство, забуриться к мадам домой, ну или на крайняк, замутить с ней в туалете клуба.
Ночью в субботу я переоделся в гражданку в коптерке своей роты, перепрыгнул через забор училища, приобрел в палатке баклажку «Медового крепкого». Прихожу в «Хамелеон». Подошёл к девице, заговорил. Девка меня отшила. Я включил сначала медовое, потом крепкое. Она пожаловалась охраннику. Тот вывел меня на улицу. За вход я заплатил, денег больше не было. Передо мной забор, за ним терраса клуба. Один уже был. Тоже забором звался. Я прыгнул в сад клуба. Присел в кустах, осмотрелся, пошел на вход не таясь, навстречу охранник. Тот самый. Он сильно удивился. Вызвал по рации двоих. Взяли они меня под белы рученьки и отвели в тенистый дворик. А дальше произошло то, что точно описал Юра Хой в своей «Сказке»:
«Вы слыхали как дают пи.ды?
Но не той пи.ды, что с волосами
А пи.ды, конкретной той пи.ды
Когда бьют руками и ногами».
В казарму я добрался к утру. Умылся. Кавыляю к себе в угол.
- О, Иван, это ты?
- Я, я…
- Не узнать прям… Ты чо, в шахматы неудачно сыграл?
На следующее утро я не смог подняться с кровати. Попустило через недельку.
Собрал группу возмездия. Отправились вчетвером к гей-клубу. Среди нас был огромный татарин по кличке Хусейн. Вместо лекций он посещал массовые побоища скинов с рэпперами. Но не суть.
Парни ждали во дворе возле клуба, попивая пивко. А я не сводил глаз с дороги, ведущей к метро. Стало светать. Клуб закрылся. Потянулся народ.
Смотрю, идет касатик. С дружком. Оба уставшие.
Я пацанам прокричал кодовое: «Валера, лови собаку!». Разбившись на пары, выдвинулись. Окружили ублюдков возле сквера, двое спереди, двое сзади.
Я и Хусейн наступаем в лоб. Смотрю подлецу в глаза и произношу фразу, которую мечтал сказать все эти дни:
- Привет! Узнал меня?
Вижу, что узнал. А дружок его вообще не вкуривает, суетится. Пацаны мои сзади перекрыли выход со двора.
- Извини, но ты сам виноват, - сказало чмо. – Ден переборщил, его уже уволили. Но ты сам… Девочки жаловались…
- Девочки жаловались? - наступал я, сжимая кулаки.
Обидчик мой дернулся, в районе его ширинки расплылось позорное пятно.
- Фу, бля! - сплюнул я. - Чмо печальное. Бить жалко. Отбой, пацаны! Он все понял. Уходим.
- Стоять! - сказал вдруг Хусейн, снимая часы. – Какой, нахуй, отбой? Нахера мы три часа на лавке чалились? Чтобы ты Цезаря милосердного включил? По распорядку «раздача звездюлей». Если отпустишь его, я тебе их выпишу.
Делать было нечего. Пришлось Юрке Хою второй раз исполнять песню. Но подпевал уже не я.
А с Хамелеоном приключения на том не закончились Один курсант по кличке Мордатый как-то признался, что его в «Хаме» пригласил выпить мужик.
- Дальше, как память отрезало. Просыпаюсь возле метро. Башка раскалывается. Шарю по карманам. И тут в куртке нахожу стописят баксов. Вот это подфартило! Есть же добрые люди… Стописят баксов, прикиньте!
- Мордатый, а вот скажи… - спросил старшина, выпуская колечко дыма– А у тебя в тот день жопа не болела?
- Да нет вроде… А что?
С той поры Хамелеон мы посещать перестали.
С праздником, пацаны! Как говорил мой друг, Балабан, отбывший в лучший из миров: «Чтоб хер стоял и бабки были!»
Пью за вас.
