Майор Мартин Фишер служил в гестапо на совесть. Он давно был в партии Гитлера, любил и уважал его, одним словом был предан ему всей душой. Но та самая душа всё время ныла и просила славы, честолюбив был майор! Его предки были из простых немцев, пара рыбных фабрик на берегу Балтийского моря, три рыбацкие шхуны вот и всё имущество его семьи. Он не завидовал тем, кто с помощью своего богатства занял большие должности в штабах и управлениях немецкой армии, были такие и в гестапо, он их ненавидел. Получив приказ из Берлина провести проверку команды фон Баха, он навёл о нём справки, теперь он ненавидел и его. Мало того, что дорога до этого русского города была ужасная, так и по приезду его никто не встретил. Майор посчитал это оскорблением. Что ж, после того как он вернётся, он такой рапорт напишет на местных, что они в окопы к солдатам пойдут, выявлять болтунов и неблагонадёжных. Злость кипела в его жилах!
Дежурный в комендатуре подсказал ему адрес, где можно остановиться, назвал это место весьма хорошим. Вероятно, вкусы у майора и дежурного были разными, а может в этом городе такие места действительно были лучше других, но в этой старой советской гостинице Мартину не понравилось. Решив, что если придётся задержаться, то он обязательно переедет, майор направился на встречу с капитаном Герхардом фон Бахом.
- Рад приветствовать вас господин майор в этом сером городе, - Герхард старался быть вежливым, предложил выпивку и сигары.
Мартин от сигар и выпивки отказался, достав свои сигареты. У капитана в глазах вспыхнул огонёк, значит, с презентом он угадал.
- Вероятно, вы уже знаете, зачем я сюда прибыл?
- Не буду обманывать, знаю.
- Что вы можете мне ответить на известные вам претензии людей, которые вас сюда поставили?
- Я мог бы вообще не отвечать на их вопросы, господин майор, а попросить вас задержаться на недельку-другую, съездить хотя бы раз с моей командой. Тогда бы вы сами знали, что им ответить.
- Я не понимаю вас, господин капитан, вам нечего ответить на вопросы: «Почему ваша команда так мало отправила ценностей в Германию? Почему некоторое из того, что всё же прибыло в немецкие банки ценностями можно назвать с большой натяжкой?!» У моего руководства возникли предположения, что вы утаиваете часть ценностей, и это мягко сказано!
- Господин майор, я всегда считал службу в доблестной немецкой армии честью. Выполнял приказы в точности и с усердием, но это там, в Германии, или на худой конец в Европе. Здесь же, в России, многие правила, а точнее все – не работают! Здесь тринадцатилетний мальчишка с винтовкой в руках будет отстаивать свой дом, пока его не убьют.
- У вас мало полномочий, насколько я знаю, вашей команде дана такая свобода в действиях, что многие регулярные части позавидуют?! Или мне надо доложить, что вы испугались каких-то русских мальчишек?
- Господин майор, наш разговор начался не с того и ни так. Постараюсь объяснить.
Около получаса Герхард рассказывал приезжему из Германии майору о трудностях его работы в России. Много приукрасил, многое опустил, но постарался донести до слушателя одну мысль – он ничего не утаивает, вся сложность в том, что местные жители не хотят отдавать ценности даже под страхом смертной казни. Майор Фишер задумался. Перед поездкой он разговаривал с офицерами, которые воевали здесь, в России, они рассказывали тоже самое. Может действительно разок съездить в командировку с командой этого выскочки капитана, а то война закончится скоро, а он толком в России и не был.
- Что же, я думаю, что мне действительно стоит прокатиться с вашим доблестным отрядом. Увижу всё своими глазами.
- Я думаю, что у меня есть для вас другой вариант отличиться на восточном фронте, даже не выезжая из этого города! Тем более что это напрямую связано с вашим ведомством. Последняя фраза заинтересовала майора, ему меньше всего хотелось лазить по грязи с убийцами и насильниками из отряда капитана, да и встреча с местными его пугала, был наслышан. Он что-то сказал про его ведомство?! Откуда у тылового капитана сведения, что могут ему пригодиться по службе, уж не про пьяных немецких солдат он хочет рассказать, которые за стаканом шнапса возвеличивают русское оружие?!
Майор протянул руку к стакану с выпивкой и раскурил сигару:
- Я готов вас выслушать.
Капитан начал свой рассказ, который через минуту показался майору скучным, из-за постоянного упоминания капитаном себя в числе отличившихся. Сделав знак быть кратким, майор услышал то, что его действительно заинтересовало. Была возможность арестовать связника городского подполья, да ещё и партизанского отряда. А это уже железным крестом и переводом, может быть даже в Берлин, пахнет! Честолюбие майора взыграло, он почувствовал, что наступил его шанс отличиться. Задумавшись буквально на секунду, он представил себе, как отдаёт команду выбить из под ног городских заговорщиков табуретки, как они дергаются, вися на виселицах, которые он видел на привокзальной площади, как одним взглядом велит пулемётчикам расстрелять грязных и бородатых партизан, даже сцена его награждения промелькнула перед глазами. Видя эту задумчивость проверяющего, капитан в очередной раз похвалил себя. Он ведь тоже навёл справки об этом майоре.
Костя шёл на встречу с Анной. Он уже подыскал другое место для их встреч, прежнее его настораживало. В первую очередь его пугала женщина, которая подсматривала за ними из своего окна. Он в прошлый раз сделал вид, что не заметил её взгляда сквозь занавеску. Нет, место надо определённо менять, вон, женщина уже на крыльцо перебралась, сидит, молитвы шепчет, вроде как и не заметила его прихода. Старый кожевенный цех в рабочем районе города, встретил своим запахом, даже бродячие собаки сюда не заходили. До войны здесь обрабатывали кожу, использовали много химических растворов, запах впитался в стены, стеллажи, потолок и не выветривался. Да и как он выветриться, когда из бочек сочилась жидкость разных цветов и запахов, полопались они зимой, сильные морозы были. С Анной они встретились в партизанском отряде полгода назад и сразу влюбились друг в друга. Вот так бывает, что учились в одной школе, в параллельных классах, а как будто и не виделись вовсе. Те короткие встречи приносили радость его душе, хоть три минуточки, но они были вместе. Это он настоял на своей роли связного с Анной, объяснил, что выходить часто из города у девушки не получится, а он, мол, везде пролезет. Командир партизанского отряда согласился, теперь раз в неделю Анна передавала сведение о немцах находящихся в городе ему, потом они стояли обнявшись. Он старался приходить на десять-пятнадцать минут раньше Анны, нужно было осмотреться. Зайдя в арку, огляделся, тихо, лишь ветер полощет ткань на окне цеха. Вошёл в сам цех, дверь была как раз напротив арки, сейчас она валяется на земле, снова огляделся. Насторожили ящики, которые закрывали второй выход из цеха. Он сам их там поставил в стопку, чтобы затруднить проход, если кто захочет туда пролезть. Сейчас два верхних ящика стояли на полу, такого раньше не было. Костя вынул из кармана брюк гранату, он всегда носил её с собой, нарушая приказ командира отряда, с ней он чувствовал себя спокойней. Внезапно свет, идущий из дверей, в которые он только что вошёл, кто-то перекрыл, одним движением парень выдернул чеку, Анне было ещё рано! Обернувшись, увидел немецкого офицера в чёрной форме, тот улыбался. Снова шорох, ещё один перелезает через те самые ящики с пистолетом в руке, а третий вышел из-за стеллажей. Граната упала на пол под ноги советского партизана!
Майор загодя расставил своих людей в этом вонючем месте, где предстояло ждать русского разведчика. Да именно так он его и представит в рапорте своему начальству, поймать связного – это детская игра, а вот разведчика врага – это уже подвиг! Господи, как же здесь воняет! Устраиваясь за нагромождением ящиков, майор хвалил себя. Догадался на улице остаться, а не в помещении, там, наверное, вообще дышать не чем. В цех они прошли с заднего хода, пришлось вытащить из камеры местной тюрьмы одного из бывших рабочих, тот указал дорогу. Разобрав ящики на входе, распределились по своим местам. Майор волновался, это было его первое задержание настоящего врага, а не какого-то рабочего Крупповского завода, что допускал брак в работе ссылаясь на плохое зрение. Оформили они тогда его как саботажника, благодарность от начальства была щедрой. Майор достал золотой портсигар, полюбовался игрой драгоценных камней. Ох и прохвост этот капитан, ну ничего, он с ним ещё поговорит, сначала это дело сделать надо. Послышались шаги, мимо майора в цех прошёл молодой парень. «Сопляк ещё, какой с него разведчик?!» - думал майор, выходя из своего укрытия, чтобы перекрыть выход. Ему вспомнился рассказ Герхарда о тринадцатилетнем русском мальчишке, который защищает свой дом до самой смерти. Улыбаясь, майор встал в дверях, парень повернулся и подмигнул майору, улыбка медленно сползала с лица самодовольного немецкого офицера. Раздался взрыв!
Вот уже и арка, совсем скоро она увидит Костю, он как всегда её нежно обнимет и будет держать её ладошки в своих мужественных руках, пусть мало, всего три-четыре минуты, но это её минуты! Раздался взрыв, Анна присела от неожиданности. Сильное пламя вырвалось из арки, обволокло женщину на крыльце, её одежда загорелась, а она даже позу не сменила, только стала читать молитву во весь голос. Позади девушки послышался стук сапог, она обернулась. К ней приближались трое в форме, отступая, девушка видела хищные взгляды фашистов. Через арку Анна увидела в дверях цеха разноцветное пламя, настоящая стена огня! Это Костя взорвал гранату, он показывал ей её, хвалился по мальчишеский, говорил, что живым врагу не достанется. Анна тогда только посмеялась над его почти детскими словами и вот, он сделал, что обещал! Значит он там, в этом адском огне, она идёт к нему! Сопровождаемая удивлёнными взглядами фашистов, девушка спокойно вошла в огонь.
Капитан Герхард фон Бах подошёл к окну, его привлёк шум на улице. Отодвинув толстую штору, посмотрел на чёрный дым, поднимающийся из рабочего квартала города. Равнодушно зевнул, ночь выдалась бессонная. Извёлся весь, ворочался, предвкушая несметные богатства, которые должна привезти его команда. Что-то они задерживаются, по его подсчётам они ещё утром должны были приехать. Опять шум на улице, солдаты запрыгивали в грузовик, подъехали мотоциклы. В этом городе всё время что-то шумит, не то, что в его имении. Капитан прикрыл глаза, воспоминания о доме чуть не вызвали у него слезу, он ощутил, что соскучился по отцу и матери. Надо им подарки приготовить, попросить отпуск и съездить домой! Снова какой-то шум нарушил идиллию в его голове. Ах да, это часы! Герхард налил себе выпить и подошёл к большим напольным часам. Их вчера вечером доставили, подарок от местного часовщика. Капитан иной раз обращался к его услугам, когда надо было оценить некоторые вещи, вот и приглядел у него в мастерской это красивое творение рук человеческих. То ли тот был немцем, то ли поляком, а может и то и другое, но капитан ему доверял, не раз проверял его знания, всё сходилось. Вчера он так их и не рассмотрел, а с утра вовсе о них позабыл. Открыв дверцу, внизу увидел небольшую коробку. Она никак не гармонировала с устройством часов, интересно, что это? Заметив, что часы вот, вот пробьют полдень, достал свои - карманные, «посмотрим, так ли хорош этот часовщик?!». Капитан Герхард фон Бах успел услышать только первый бой из двенадцати, сильный взрыв разметал по кабинету части часов, безжизненное тело немецкого офицера упало возле дверей сейфа, медленно качнулся над ним Российский двуглавый орёл!
Глядя на горящие грузовики, командир партизанского отряда отдал приказ ещё раз проверить тела врагов. Ни один не должен выжить!
- А что, товарищ командир, славно мы им дали?! Будут знать, как грабить!
- Давно надо было уничтожить эту команду, сколько человек погибло от их рук!
Обходя тела, командир партизан испытывал наслаждение. Они уже давно охотились за этой командой, вот только они не уезжали далеко от гарнизонов, пришлось пустить слух, что в глуши осталось две церкви со всем их добром. Поверил капитан, отправил своих головорезов им же на погибель!
- Матвеев, ты где?
- Здесь, товарищ командир.
- Что там в городе?
- А в городе всё отлично, две минуты, как капитана нет в живых!
Щуплый мужичок, в маленьких очках смотрел на свои серебряные часы на витой цепочке.
- Точно?
- Точно, я же часовщик!
