Думаю, что словосочетание "три мушкетёра" для большинства - это воспоминание о книге или о фильме, которое вызывает исключительно приятные эмоции. Приключения, настоящая дружба, любовь, служение Родине, от этого захватывало дух не у одного поколения.
Сегодня я хочу рассказать о человеке, который так же, как и мушкетёры у Дюма, противостоял кардиналу Ришелье (а потом и Мазарини), так же поддерживал королеву Анну, и который оставил после себя величайшее литературное и философское наследие. Этот человек далеко не так известен, как Д`Артаньян, а жаль.
Свой род он вёл от Гуго Первого де Лузиньяна, по прозвищу Охотник. Гуго верно служил в графстве Пуату, и в награду за это, в 929 году получил собственный феод. Одна из его внучек вышла замуж за человека по фамилии де ла Рош, и её потомок, Фуко де ла Рош, основал род Ларошфуко. Может быть, эта фамилия уже что-то говорит современному человеку. Один из Ларошфуко, Франсуа, был предводителем гугенотов в Пуату, и был убит во время Варфоломеевской ночи. Он был прадедушкой того, о ком пойдёт речь.
Ну а наш герой, тоже Франсуа, родился под Парижем в 1613 году. В детстве и юности его жизнь не слишком отличалась от жизни прочих дворян, живущих за городом: он охотился, гулял, опять охотился, даже особенно не учился. Однако в 17 лет он был отправлен служить ко двору, и там закрутилось - Тридцатилетняя война, придворные интриги, заключение в Бастилию, Фронда, ранение, ссылка и прощение, губернаторство. Всё это время Ларошфуко активно занимался самообразованием. Имел связи с госпожой де Лонгвиль и госпожой де Лафайетт, с последней, впрочем, скорее всего, только дружеские. Слыл виртуознейшим собеседником. Старость он встретил в достатке, хотя стал мизантропом из-за разрыва с Лонгвиль, болезней и смерти одного из сыновей.
Ценнейший труд, оставленный Ларошфуко потомкам - это его максимы. Они наполнены мудростью и иронией, и понравятся далеко не каждому, потому что не каждый готов посмотреть на себя в зеркало истины. Несмотря на то, что написаны они о людях XVII века, сегодня они все так же злободневны. Судите сами:
Чтобы оправдаться в собственных глазах, мы нередко убеждаем себя, что не в силах достичь цели; на самом же деле мы не бессильны, а безвольны.
Чаще всего тяготят окружающих те люди, которые считают, что они никому не могут быть в тягость.
Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.
Люди скорее согласятся себя чернить, нежели молчать о себе.
Проявить мудрость в чужих делах куда легче, нежели в своих собственных.
Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой ум.
Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.
Упрямство рождено ограниченностью нашего ума: мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора.
Мы ничего не раздаем с такой щедростью, как советы.
Величавость — это непостижимое свойство тела, изобретённое для того, чтобы скрыть недостаток ума.
Вернейший способ быть обманутым — это считать себя умнее других.
К новым знакомствам нас обычно толкает не столько усталость от старых или любовь к переменам, сколько неудовольство тем, что люди хорошо знакомые недостаточно нами восхищаются, и надежда на то, что люди мало знакомые будут восхищаться больше.
На свете немало таких женщин, у которых в жизни не было ни одной любовной связи, но очень мало таких, у которых была только одна.
Наши враги в суждениях о нас гораздо ближе к истине, чем мы сами.
Почему мы запоминаем во всех подробностях, что с нами случилось, но неспособны запомнить, сколько раз мы рассказывали об этом одному и тому же лицу?
Старики потому так любят давать хорошие советы, что уже не способны подавать дурные примеры.
Старость — вот преисподняя для женщин.
Тайное удовольствие от сознания, что люди видят, до чего мы несчастны, нередко примиряет нас с нашими несчастьями.
Философия торжествует над горестями прошлого и будущего, но горести настоящего торжествуют над философией.
Юношам часто кажется, что они естественны, тогда как на самом деле они просто невоспитанны и грубы.
Как только дурак похвалит нас, он уже не кажется нам так глуп.
Весьма мало людей, которые бы искренно хотели выслушать о себе всю правду.
Почти все порядочные женщины — это спрятанные сокровища, которых никто не нашёл только потому, что никто не искал.
Уклонение от похвалы — это просьба повторить ее.
Мы менее стараемся быть счастливыми, чем казаться такими.
С судьбой следует обходиться, как со здоровьем: когда она нам благоприятствует — наслаждаться ею, а когда начинает капризничать — терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к сильнодействующим средствам.
В нашем уме больше лени, чем в нашем теле.
Нет таких людей, которые, перестав любить, не начали бы стыдиться прошедшей любви.
Нам редко встречаются люди со здравым смыслом, за исключением тех, кто во всем соглашаются с нами.
Ну что, узнали в чем-то себя? Я, честно говоря, почти во всём.
