Команда археологов Управления древностей Израиля, работающая на раскопках в Тимне, обнаружила куски ткани пурпурного цвета, относящиеся к эпохе библейских царей Давида и Соломона — периоду Первого храма.
Долина Тимна в пустыне Арава на юге Израиля — адское место. Летом температура поднимается здесь до +50, дожди приходят редко (50 мм осадков в год), а из живности — преимущественно скорпионы. Зато тут еще со времён неолита и до Средних веков добывали медь. Учёные считают, что именно Тимна была теми самыми «Копями царя Соломона», которые описаны в Библии.
А ещё в местной сухости сохраняются самые уязвимые древние предметы, даже изготовленные из органических материалов. В этот раз добычей археологов стали обрывки шерстяной ткани, окрашенной драгоценным пурпуром — легендой древнего мира.
Находки датированы XII-X вв до н.э — это важнейший период в истории Израиля, времена создания централизованного государства и строительства Первого Иерусалимского храма.
Технологию производства пурпурного красителя, видимо, разработали ещё в Финикии (нынешний Ливан) около 3600 лет назад. Так давно, что даже своё название страна получила от древнегреческого φοῖνιξ — «красный, багряный». Но до сих пор в раскопках археологам попадались только египетские ткани этого цвета, минимум на две тысячи лет моложе.
Сейчас пурпур синтезируют промышленными методами. А древние для этого потрошили ракушки брюхоногих моллюсков Hexaplex trunculus, Bolinus brandaris и Stramonita haemastoma. Извлечённые тела моллюсков ферментировали (сквашивали) несколько дней в сосуде, закрытом от воздуха, при +50 градусах в слабо-щелочной водной среде.
«В таких условиях анаэробные микроорганизмы производят химическое восстановление нерастворимого пурпурного порошка в растворимое желтоватое лейкооснование. Ткань пропитывают этим основанием и выносят на воздух. Под действием кислорода лейкооснование снова переходит в нерастворимый пурпур, прочно связанный с тканью», — так описывает процесс английский исследователь Джон Эдмондс.
При этом производитель получал на выходе ткань одного из множества оттенков, от фиолетово-красного, до темно-фиолетового, почти чёрного. Это зависело от вида моллюска, какого он пола, подвергалась ли ткань нагреву и попадал ли в красильный куб яркий солнечный свет. Чтобы обеспечить стабильный цвет продукции, древние сортировали раковины, выдерживали строгую технологию и смешивали в ткани нити из разных партий крашеного товара.
При таком способе производства пурпур требовал колоссальных усилий и столько же стоил. В окрестностях ливанского города Сайды (финикийский Сидон) в 1864 году была найдена рукотворная стена из пурпуроносных моллюсков длиной в 120 метров и высотой до 8 метров. Это свыше 200 тысяч кубометров раковин — проблема утилизации промышленных отходов была известна и три тысячи лет назад.
Для окраски 1 килограмма шерсти требовалось добыть и переработать не менее 30 тысяч моллюсков. Стоил такой килограмм, например во времена императора Диоклетиана (IV век) более $20 000 в переводе на современные деньги. Потому пурпурный (багряный) и считался цветом, который мог позволить себе разве что император.
Так как же пурпурная ткань оказалась в богом забытой Тимне, в 300 км от мест её производства? Либо за полторы тысячи лет до Диоклетиана багрянец был существенно дешевле. Либо, например, сюда приезжал царь Соломон собственной персоной. Помните эти строки из ветхозаветной «Песни песней»: «Носильный одр сделал себе царь Соломон из дерев Ливанских; столпцы его сделал из серебра, локотники его из золота, седалище его из пурпуровой ткани»?
