В предыдущей части рассказа я описал предысторию моего отправления на службу в ряды СА.
Вкратце: нас с приятелем с четвёртого раза отправили без сопровождающего искать своё будущее место службы, вручив только пакет с личными делами, сопроводительное письмо и билеты на поезд от Смоленска до Черняховска. Точного адреса не было: только город и номер части.
Итак, мы с ним отчалили в поезде «Москва-Калининград» по направлению к Балтийскому морю. Мысль о том, что нас отправили из пункта А в пункт Б без соглядатая и указания точного срока прибытия буквально сразу открыла перед нами множественность вариантов наших действий. Сергей был спортсменом. Не как я, бывшим, а вполне себе действующим и знал, что его два года пройдут в спортроте в кедах и разъездах по соревнованиям. Поэтому он уже сразу не напрягался, как и положено раздолбаю, а выдал то, что у меня бродило на задворках сознания:
- Рома, а что нам мешает прибыть в часть на день-два-три-неделю позже?
Даже я, идейный дурак, понимал, что ничего. Мы имели при себе некие документы без точного адреса, неопределённые сроки прибытия и отсутствие принятой присяги, которая давала бы право расценивать наши действия как дезертирство. Выйти на любой станции и потеряться – не фиг делать. В гражданке, волосатые, молодые и красивые! А впереди Минск!
- Рома, ты был в Минске?
Рома в Минске не был и очень хотел на него посмотреть. Хотя мне все в один голос твердили, что деньги в армию брать нельзя, но мой уже солидный на тот момент опыт их зарабатывания и трачения говорил об обратном. Поэтому сто рублей грели мой зашитый внутренний карман, а мелочёвка в виде рублей пятнадцати болталась в кошельке. У Сергея было около того. Учитывая нашу простительную для тех времён трезвенность в восемнадцать лет и малую распространённость увеселительных заведений в СССР, этих денег могло хватить надолго. Мы начали рассуждать.
Хватятся нас дня через два. На поиски и допрос проводницы уйдут ещё сутки. За это время можно и Минск посмотреть, и слинять в любом направлении. Можно и до Литвы добраться, а там мы много где бывали на соревнованиях, не потеряемся, а оттуда и до Черняховска доберёмся. Самое интересное в этой демагогии было то, что всё было реально. Останавливало одно «но» - отсутствие паспортов. Можно сойти с поезда и удариться во все тяжкие, только первая ментовская проверка документов отправит нас в ближайшую комендатуру. Попытка заселиться в гостиницу по чистеньким военным билетам приведёт туда же. Ночевка на улице в конце ноября не украсила бы наше приключение, а на вокзалах нас ждали всё те же менты. В общем, максимум отпущенного времени на внеплановую «прогулку» составлял пару дней. Тоже, в целом, неплохо, но туманность последующих перспектив в плане ответственности говорила, что овчинка выделки не стоит.
Лет через пять-шесть, нахлебавшись 90-х, пообтеревшись и набравшись опыта, мы, возможно, и рискнули бы. Но советская пионерско-комсомольская молодость не способствовала формированию авантюризма в наших характерах, поэтому Орша, Минск, Вильнюс и Каунас так и остались за бортом наших фантазий и поезда.
Короче, опускаем саму поездку. Мы знали, что в Черняховске мы должны быть около семи вечера, ехать долго, поэтому честно точили лясы, а потом легли спать. Проснулись, когда за окнами уже было темно. Поезд стоял, на часах было семь. Мы кинулись искать проводницу, её не было. Дверь на перрон открыта, на улице дождь, впереди еле освещённое здание вокзала, надпись издалека не видна.
Чёрт, чуть не проехали! Хватаем котомки, выскакиваем под дождь, обходим вокзал справа, выходим на привокзальную площадь. Нет дойти бы до вокзала и взглянуть на фасад с надписью города! Хватаем проходящую мимо селянку и спрашиваем: «Мамаша, это Черняховск?» Та ошарашено отвечает, что мол, сынки, окститесь, это Гусев. Прямо скажем, что нам это ни о чём не сказало, поэтому стали уточнять – это до или после Черняховска. Поняв, что «до», кидаемся обратно и машем вслед огням уходящего поезда. Приехали…
Шуруем на вокзал, ищем коменданта. Всё закрыто. Что делать? Идём опять на площадь и видим зелёный огонёк такси. Начинаем пытать таксиста. Тот сначала не понимает, кто мы и чего от него хотим, потом чешет репу, и выдаёт, что вроде бы часть с таким номером находится на окраине Гусева. Конечно, сейчас, после срочки, мы бы допёрли, что не может быть в/ч с одинаковыми номерами в разных городах. И что надо было ехать в комендатуру города. Но опыта не было и, столкнувшись уже с армейским маразмом, мы тогда подумали, что в Смоленске лажанулись и направили нас не в тот город. Садимся в такси и едем к месту службы. Таксист нас всё выспрашивал о деталях нашей жизни, подозрительно косился, но довёз. Мы вышли под дождь, машина газанула обратно, перед нами под тусклым качающимся фонарём мокли железные ворота воинской части рядом с КПП. На табличке гордо красовалась эмблема ВВС... Даже мы, не разбиравшиеся ещё в эмблемах родов войск, понимали, что вряд ли крылышки символизируют ядерное оружие, тем более, что видели их по жизни не раз. Номер части, конечно был другой, хоть цыфирьки нужные и присутствовали.
Но делать нечего, стучимся в дверь КПП. Видимо, был выходной, сейчас уже не помню, но открывали долго, минуты две. Потом в окошке появилась заспанная уже к полвосьмому вечера рожа и подозрительно воззрилась на нас.
- Чего надо?
- Здрасьте, мы тут служить едем, ищем свою часть.
Рожа обалдела, зависла на несколько секунд. Потом выдала:
- Идите на х..., наркоманы! Окошко захлопнулось.
Нам отступать было некуда, поэтому начали долбить в дверь снова. Два раза из-за двери нас послали по уже указанному адресу, но поняв, что мы не уйдём, а лишний шум у КПП дежурному не нужен, окно опять открыли. Мы наперебой снова начали рассказывать нашу правдивую историю. Наконец, дверь открылась, нас пустили внутрь в дежурку. Был вызван дежурный по части, который, прибыв злой и с явным амбре, сначала тоже пытался долго въехать, а потом выдал только одну фразу:
- Ну ни х… себе!
Забегая вперёд скажу, что эту фразу за отчётный вечер мы услышим ещё не раз!
Документы были досмотрены, пакет вскрыть мы не дали, т.к. давали за него расписку. Дежурный повторял только одну фразу: «Ну ни х… себе, сколько лет служу, но такой х…ни не видел. Вот это, б…., маразм!» Он начал по вертушке названивать куда-то, чего то уточнять. Минут через десять выдал, что такая часть есть и находится она именно в Черняховске, но последний автобус уходит через пятнадцать минут именно от того вокзала, где мы ступили на восточнопрусскую землю, и ни хрена мы на него не успеем, но если возьмём ноги в руки, то может и получится взять его на абордаж. Мы вышли на улицу, он задал нам направление с указанием никуда не сворачивать и, бормоча своё «нуних…себе», удалился.
Дождь шёл, редкие фонари что-то освещали, два молодых сайгака неслись по улицам пустого Гусева неизвестно куда с неясными перспективами. Не знаю, то ли армейский бог опохмелился, но автобусную станцию мы нашли. Рядом с ней стоял старый жёлтый автобус с уже заведённым движком. И рядом с ним нас ждали…
Я не знаю, отреагировал ли бдительный таксист, сообщив куда надо. Или протрезвевший дежурный по части сообразил, что только что отпустил двух явных шпионов, вынюхивающих расположение воинских частей в стратегически важном регионе страны и что ему теперь кранты. Это не важно - важно, что бдительность была проявлена, колёсики механизма госбезопасности закрутились. Короче, нас ждал милицейский УАЗик, военный патруль комендатуры и двое в штатском.
Во второй раз начались объяснения, проверка документов и повторение уже известной фразы: «Ну ни х… себе! Сколько служу…!» А автобус ждал, видимо была дана команда. Менты поняв, что мы не в их юрисдикции, с облегчением свалили на машине, остальные чесали репу и не знали, что с нами делать. Согласен, случай, не прописанный в уставах и учебниках. Задержать при наличии вроде бы подлинных документов с печатями подписями – значит воспрепятствовать реализации деятельности государства по организации призыва в армию. В свете непростой политической обстановки могло обернуться неприятностями. Отпустить – получить люлей от начальства за отсутствие бдительности и нереагирование на сигналы…. Тем более в регионе, где воинских частей больше, чем жителей. Никто не хотел брать на себя геморрой и ответственность.
В итоге, видимо, сыграла простая житейская логика, что какими бы не были изощрёнными западные разведки и спецслужбы, но и им мысль собирать информацию таким… э-э-э…, мягко говоря, нетривиальным способом, вряд ли пришла бы в голову. Короче, нас запихнули в автобус и пообещав небо в клеточку, если мы слиняем до Черняховска, отпустили его.
Поездка в автобусе ничем не запомнилась, кроме темноты за окнами, тряски и того, что мокрыми насквозь ехать было холодно.
Добрались до пункта Б уже после 11 вечера. На станции нас встречали… Нет, здесь всё прошло быстро, нас просто доставили в комендатуру. Сцена там была как под копирку похожа на предыдущие: сбежались все, кто был в наряде, осматривали документы, расспрашивали и смотрели на нас, кто с удивлением, кто с жалостью, как смотрят на шестипалых или умственно отсталых. Известная уже фраза звучала рефреном.
Но! Наверху нас видимо решили с первого дня приучать к специфике армейской службы и нюансам армейского же менталитета. Вы думаете, что нам дали сопровождающего и проводили до части? Хрена! Нам дали ещё одну сопроводительную бумажку, на карте города показали примерное расположение нашей части, вывели под дождь и задали направление, после чего с незначительными вариациями всё той же фразы, ушли в тёплое помещение. Логика! Пасти нас от Гусева до Черняховска и отпустить опять шпионов на волю?!
Ладно, дальше уже будут повторения: темнота, сырость, получасовое плутание, посылание нас на три буквы на КПП части, которая на некоторое время потом станет нашим домом, изумлённые дежурные по штабу дивизии, ротам, КПП и уже привычная фраза:
«НУ НИ …. СЕБЕ! СКОЛЬКО СЛУЖУ..!»
Нашу историю ещё долго рассказывали в частях дивизии, на нас приходили посмотреть, меня в комендатуре, когда я заступал в наряд по ней, до самого окончания учебки называли «тем самым долбанутым», на что я, в общем, не обижался. Ведь я хотел служить и это доказал!
Привет всем, кто топтал сапоги!
СЛУЖУ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!
