Пришел день похорон и Кесем готовилась отправится в гарем, дабы попрощаться с бывшей соперницей, конечно, теперь это была просто формальность, ведь больше она ничего не могла ей сказать.
— Для меня это стало особенной победой.— Кесем поправляла ворот черного, траурного одеяния усыпанного камнями. — Бахарай была султаншей по рождению и ее превосходство над рабами династии было обыденным, а вот я — я пришла рабыней этой династии, хоть и была ханской крови. Для меня, эта победа стала особенной, ведь рабы чувствуют власть гораздо сильнее, это то — чего они бы никогда не смогли добиться в своем прежнем положении, но добились в нынешнем. Волшебно. Следом за волшебством приходит разочарование, отвращение. Все становится обыденным и ты уже не захочешь расставаться с ней, с этим волшебством.
— Неужели, чувствуешь себя рабыней? Ты ведь имеешь то, чего нет ни у кого в этом дворце — свободу, да и женой султана стала!
— Конечно чувствую.— усмехнулась Кесем. — Все мы рабы султана.
— С рождением ребенка, Машаллах, это будет мальчик, ваша власть укрепится. Никто и слова сказать не посмеет!— улыбалась Бихтер хатун украшая голову своей госпожи увесистой короной.
— Постой,— остановила Бихтер Хасеки.— Сними. Подай платок. Там навярнека будет Нихан султан, она дочь своей матери.
— Госпожа, вы не обязаны идти ей на уступки.— возмутилась Бихтер и Нилюфер испепелила ее взглядом. — Оденьте корону, а я уж зацеплю вам траурный платок. Клянусь Аллахом, такой чудесной короны я еще не видела!
— Хорошо,— удивленно кивнула Кесем.
В конце концов, а она ведь права! Кесем не скорбит, значит будет уже достаточно того, что она облачилась в черное.
Первое на что обратила внимание Кесем — дочь умершей.
— Поверить не могу,— сидела раскачивая на подушке у стола Нихан султан.— Как же так? Как он посмел?
— Тише, Нихан. Им всем вернется. И он и Кесем пожалеют.— успокаивал рядом сестру Алемшах.
— О чем это она?— шепнула Нилюфер Хасеки.
— Бахарай султан задушили по приказу султана, вы видели синию линию на шее, я уверена. — калфа кивнула головой в сторону брата и сестры. — Из-за "предательства".
— Касым отдал приказ казнить сестру? Я думала на нее напали разбойники....
— Зато теперь появилась причина объявить тебе войну и Нихан этой возможности не упустит. Можно со спокойной душой рушить их жизни.
— Я бы не хотела этого. Если сами не начнут борьбу против меня...Я не пойду. Дети ведь останутся сиротами, да и лишняя боль для Касыма. Пусть просто уедут из моего дома.
— Беспокоишься за чьих то детей? Я думала ты думаешь только про своих.— усмехнулась Нилюфер.
— Своих я всегда буду любить больше. Тем более эти дети не сделали мне ничего плохого.
— Младенцы невинны по своей телесной слабости, а не по душе своей.
— Интересно, кто же сказал эти слова?
— Аврелий Августин.
— Знаешь, ты гораздо образованней чем эти курицы в гареме.
— Потому что у меня есть такая госпожа как ты и доступ к книгам. Да и времени у меня предостаточно.
— Ах, время у тебя много?— усмехнулась Кесем. — Ну ничего, с рождением ребенка у тебя его станет гораздо меньше, вернее уже скоро, так как я захочу много есть, будут безумные прихоти.
Калфа рассмеялась.
— Ну я же как-то пережила три твоих предыдущих беременности. Я вырастила всех твоих детей, кроме Якуба и Хасана, этот ребенок не станет исключением. Если бы ты знала как я скучаю по запаху младенца, Аллах, у них запах материнского молока. Как же это прекрасно!
— Я бы хотела чтобы и ты имела свою семью. Любящего мужа и чудных детей, целую армию детей!— грустно рассмеялась Хасеки.
— Нет, Кесем.— поддержала и рассмеялась Нилюфер. — Я никуда не уйду от тебя. Ты, твои дети, Надир ага — моя семья. Даже султан Касым....Я уже привыкла к вам всем и не готова расстаться.
— Я тоже.
Женщины крепко взялись за руки, так как объятия при посторонних были бы слишком.
Алемшах не мог без слез взглянуть на сестру.
— Аллах все видит, Нихан. Уедем отсюда? Нам больше нечего здесь делать.
— Брат, мой муж здесь. Он — Великий везирь, да и к тому же, я жду ребенка. Жаль, матушка не увидит его...Кесем за все ответит, брат. Ей не сойдет с рук смерть матушки.
— Перестань Нихан. Мы ничего кроме горя и разочарования не получили от этого дворца, думаешь что-то изменится? Давай уедем пока не поздно? Поехали в мой дворец на несколько месяцев, потом вернешься в свой. Я прошу тебя, никогда не приезжай сюда, подумай о ребенке. Забудь о мести.
— Алемшах, мой дорогой брат, я закончу дело матери, иначе она умерла зря.
Султанзаде в гневе вскочил, чем обратил на себя внимание.
— Ты как хочешь, но я еду в свой санджак! У меня двое детей и я не оставлю их сиротами.
— Ты правильно делаешь, брат. Тебе не место в этом дворце, ты слишком...правильный, нежный.
Алемшах разочарованно покачал головой и отдал приказ.
— Надир ага, пусть готовят лошадей. Я еду домой.
— Как прикажете, султанзаде.
Кесем наклонилась к Нилюфер.
— Замечательно, скоро они разъедутся и будут строить свои семьи.— улыбнулась Кесем. —Дай Аллах они забудут дорогу в этот дворец и больше никто не пострадает.
— Разве ты не хотела уничтожить потомков Бахарай султан еще утром?
— Сейчас, глядя на них, я понимаю...Я устала, Нилюфер, я просто хочу жить со своей семьей. Да и они ничего плохого не сделали, тем более Нихан скоро станет матерью, она успокоится. Идем, у нас еще дела.
— Верно.— улыбнулась разумности своей госпожи калфа.
— Повелителя хочу увидеть.
— Госпожа, может не стоит? Повелитель в трауре, вы ведь знаете что он в такие моменты любит быть один....
— Раньше он прогонял меня и хотел остаться один, но пора это прекратить. Я его жена и он должен чувствовать мою поддержку. Он должен знать что он не один.
Продолжение следует...
