Вспоминает подписчик, товарищ Алексей Нифонтов:
"Прочитал предыдущую статью на "Военведе" и вспомнил случай из армии. Когда нас ночью привезли в учебный полк (школу сержантов) — вышло небольшое недоразумение. Еще в грузовиках все призывники стали портить свою гражданскую одежду, чтобы никому не досталась. А у меня была новая модная куртка и портить ее не хотелось.
Привезли нас за ворота с красной звездой. Выгрузились. Перекур. Тут подходит ко мне невысокий парень в форме. И стал нагло требовать отдать ему мою куртку. Я тогда не различал ни лычек, ни погон со звездочками. Все военные казались мне одинаковыми в первый день службы.
Куртку свою я отдавать не хотел. Слово за слово, он схватил меня за грудки, а я дал ему слева в челюсть. Парень упал, тут построение, сумятица, нас составили в неровный строй, повели куда-то, и как-то сразу подзабылся этот эпизод. А парень оказался сержантом.
Сержанты в полковой учебке — это Боги. От них зависит твоя судьба, как ты будешь служить. Но я об этом не думал. Нас постригли под ноль, выдали обмундирование, в хлопотах прошел весь день. Как и все остальные. А этот сержант оказался злопамятным, он искал меня.
Кажется, ну как можно найти кого-нибудь в такой широкой солдатской массе, где все одинаково острижены, в одинаковой одежде. А он нашел. И ночью с товарищами сержантами заявился в нашу казарму. Подняли меня ночью, повели в туалет. Лупили со всей силы, я конечно пытался защищаться, да где там. Отделали как Бог черепаху. Но это еще полбеды.
Все сержанты нашей роты и батальона внезапно стали моими врагами. Любой из них мог подозвать, взять за пуговицу, оторвать ее. Таким образом в день я мог получить по три наряда вне очереди за неуставную форму одежды и прочие придирки. Из нарядов я не вылезал. Стал таким образом "залетчиком". "Тумбочка", все грязные работы, наряды на кухню стали для меня родными.
Не знаю, сколько бы я так продержался, но мне повезло. Комполка дал задание ротным составить списки самых нерадивых бойцов для исключения из полковой школы и передачи в действующие части. Моя фамилия оказалась в таком списке. Чему я очень обрадовался. Присягу мы принимали уже в части, после карантина.
В части, конечно, тоже оказалось не сахар, но по крайней мере все было проще и никто так изощренно не измывался. Если по ночам в казарме лупили, то как-то душевно и сразу всех, без разбора."
