В данной статье рассматривается условность в изобразительных искусствах на плоскости (то есть в живописи и графике, независимо от их техники исполнения и размеров) и её функции в произведении.
Искусство широко использует такое явлениекак условность.
Самое обширное определение условности – это «нетождественность реальности и её изображения». Любое, даже самое натуралистичное, произведение искусства по природе не является тем реальным объектом, который оно изображает. Это так называемая первичная условность.
Художник Рене Магритт в своей картине «Это не яблоко» с юмором отмечает именно этот вид условности, напоминая зрителю, что реальность картины всегда стремится стать реальностью изображаемой, но никогда этой цели не достигает. Тот факт, что нарисованное яблоко объективно не яблоко и в то же время так на него похоже, вызывает у зрителя восторг мастерством художника. В связи с этим вспоминается античный анекдот о соревновании двух живописцев, поразивших публику гиперреализмом своих работ,или существующее в искусстве направление картин-обманок. В этом состоит своеобразная функция первичной условности. Её главной задачей, однако, является постулирование самого бытия картины как особого мира, не тождественного миру реальному, мира художественного высказывания, который, прежде всего, несёт в себе личную точку зрения автора картины, высказываемую по теме произведения.Первичная условность играет роль своего рода «рамы», маркера, извещающего зрителя, что перед ним – картина, а «не яблоко». А значит, он должен быть готов к особому восприятию того, что он видит. Увиденное же на картине во многом обеспечивается тем, что называется «вторичной условностью», и чьи функции, как представляется, весьма обширны.
В изобразительном искусстве часто встречаются те или иные изменения естественного облика реальных вещей, искажения пространственных отношений, словом, то или иное «отступление от жизнеподобия». Это и есть вторичная условность. Здесь следует ввести важное замечание, что условность сама по себе не говорит о том, что нарисованные вещи как-то изменены. Изменение реальной формы вещи в изображении, то есть условность, не являетсяпризнаком изменения сущности нарисованного предмета. Искусство знает множество примеров, когда внешне условный рисунок изображает обычный нормальный предмет, а реалистичное изображение без условностей, наоборот, показывает, что перед нами вовсе не «то яблоко», которое мы видим. Например, условные формы деревьев в иллюстрации М.П.Митурича-Хлебникова к рассказу Р.Киплинга «Братья Маугли» вовсе не означают, что формы описываемых деревьев изменены, что вместо листьев в джунглях растут синие лентоподобные пятна. Равным образом, отсутствие условности, например, реалистично нарисованные колокола в иллюстрации С.Г.Бродского к роману М. де Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», выражающие «набатный звон, не умолкающий в веках» – вовсе не говорит об отсутствии сложно-измененного смысла в изображении.
Таким образом, условность – это несовпадение именно внешнего вида, облика нарисованной вещи и внешнего же вида реальной вещи-аналога этого облика, а не её сущности. Наличие условности ещё ничего не говорит о характере работы художника со смыслом изображённого. Отсюда, важным моментом, который следует отметить, будет утверждение, что функции условности могут быть корректно истолкованы только в свете понимания того, что изображение – это не прямая копия реальной вещи, а синтез изображённого и изображаемого, которые не равны друг другу. Причем и то, и другое суть категории понятийного мира, а не физического, то есть они независимы друг от друга. Другими словами, рисунок яблока не есть попытка скопировать вес, фактуру яблока и пр., а есть некая визуальная форма, которая может рассказывать о весе, фактуре и пр. по воле художника. А может и не рассказывать, потому что цель (тема) произведения искусства – не в клонировании реальных предметов, а в рассказе о предметах, об их нефизических отношениях, о глубинных идейно-смысловых пластах человеческой и мировой жизни; рассказе, поданном сквозь призму понимания личностью художника. Таком образом, условность – это понятие семантическое, она призвана управлять смыслом изображения через работу с категориями изображённого и изображаемого как, в свою очередь, тоже семантических единиц: формой знака и значением соответственно. Место условности в структуре знака визуального языка искусства может быть визуализировано следующим образом, в виде подобия семантического треугольника Дж. Лайонза.
Итак, когда мы говорим об условности, важно помнить, что речь идёт о визуальном знаке изобразительного языка, который, работая с формой нарисованной вещи (формой знака), вносит определённые изменения в её значение. «Преображая предметную видимость, художник актуализирует смысловые значения, с ней связанные», отчего «условность преследует известную цель, являясь формой выражения содержания, идеи». И, в целом, следует сказать, что «говорить об условности в произведении искусства следует лишь постольку, поскольку вообще можно говорить о семантике употребляемых в нём знаковых систем».
Сущность работы визуального знака представляется в настоящий момент сферой ещё малоизученной. Однако некоторые элементы этой работы приоткрываются в связи с рассмотрением темы деятельности условности.
Как известно, ценность любого рассказа, будь то литературного или визуального, состоит не только в сюжете произведения, но в том, как он рассказывается, иначе говоря, в форме рассказа. В литературе это личная манера автора говорить, индивидуальный подбор слов и их порядка, создающие особую «фактуру» речи, его звукопись. В живописи и графике есть, без сомнения, аналогичное явление, которое также выражается как условность. Это особая, личная излюбленная манера рисования автора, его, как говорят, персональный стиль. Он не выражает никаких смыслов, заложенных сюжетом. Так, у В.И.Курдова в его графике к рассказу Р.Киплинга «Рикки-Тикки-Тави» все предметы рисуются не в перспективе, а распластываются (условное изображение пространства) по поверхности листа чёрными точёными и пушащимися линиями (условное изображение предметов, как узорочья). Такая трактовка форм и пространства никоим образом не отвечает содержанию книги, она является исключительно выражением особенного вкуса и почерка автора. Такую функцию условности можно назвать авторской.
