Глава 78
– До свидания, прекрасная страна! – Зорькин сделал скорбную физиономию и принялся махать в окно аэровокзала. – Возможно, мы ещё приедем!
В воскресенье десятого декабря их группа возвращалась в Москву.
– Не тошнит? – заботливо спросил Коля.
Катя помотала головой. Тошнота прошла с неделю назад, будто её и не было, да и в сон клонило куда меньше, несмотря на пасмурную теперь погоду. Но и тошнота, и сонливость были сущей ерундой по сравнению с тем, что она так и не решилась сказать Андрею о новости – он скоро станет папой. Как только Зорькин обозвал её беременным сурком, Катя, разумеется, понеслась к врачу. В их страховку визиты по поводу беременности не входили, но ей необходимо было подтверждение. Услышав от врача, что, судя по всему, у неё идёт шестая неделя, Катя принялась усиленно вспоминать – как и когда они могли так проколоться. Подозрение пало на первое сентября, впрочем, чёткой уверенности не было. Первым порывом стало – сообщить Андрею. Но по дороге от кабинета врача к телефону Катя остановилась. Почему-то ей показалось – такие вещи по телефону не говорят. Может, это подходит для женатой сто лет пары, которая ждёт пятого ребёнка. Позвонить и сказать – дорогой, у нас с тобой тут снова шестая неделя, ну да ладно, я иду в магазин за яблоками и стиральным порошком. А дорогой кладёт трубку и как ни в чём не бывало едет на работу. Но они-то совсем недавно поженились, детей пока не планировали и даже не говорили о потомстве. Подразумевалось, что речь о нём пойдёт как минимум после защиты Катей диплома. И вдруг такое… Сообщать о подобных переменах надо глядя в глаза. Ей очень хочется увидеть реакцию Андрея. К вечеру Катя нашла ещё одну причину молчать – где-то она слышала, что в самом начале беременность может прерваться, и будто это даже не так уж страшно: природа выбраковывает проблемные эмбрионы. Правда, она не знала точно: пять-шесть недель – это ещё самое начало или уже не очень. Но вдруг что-то случится, Андрей наверняка будет за неё переживать. Лучше убедиться, что всё хорошо. Беременность – это ведь естественное состояние, так что волноваться Кате не о чем, пусть идёт как идёт. Пространные письма Андрею сочинять она перестала –вдруг он потом спросит, как же она писала обо всём кроме главного. Пусть думает, что на опусы нет времени. Да и по телефону особенно не поболтаешь – международная связь стоит недёшево. Занятий было много, и это помогало Кате отвлечься от ежеминутного прислушивания к себе – что там происходит в организме. Она предпочла сознательно не искать никакой информации о беременности, чтобы не начать сверять себя с нормами и не забивать голову опасными мыслями «а что если». Вот вернётся в Москву, и тогда уже они с Андреем всё обговорят и как-то приготовятся к тому, что теперь их будет трое. Зорькин, выслушав Катины аргументы, согласился – здравый смысл в них есть, зачем пугать человека на расстоянии. Коля был уверен, что Андрей испугается, Катя так не считала, но всё равно его реакцию предсказать не могла. Сидя на полу в туалете и ожидая – вывернет её или просто потошнит и перестанет, – Катя думала: ну вот, состязание с Коленькой позади. На рейтинг факультета стало наплевать. Теперь у неё в жизни будут вещи куда важнее. Таня спросила её – не хочет ли Катя вернуться в Москву пораньше, до двенадцати недель, и прервать беременность. Мало ли кто залетает в восемнадцать, рожать при этом вовсе не обязательно, тем более что замуж Катя уже вышла и гнать любимого в загс с помощью живота ей не надо. Катя, услышав такое, даже шарахнулась от Тани в противоположный угол комнаты, будто ребёнок внутри мог понять, о чём идёт речь, и обидеться. Какое прерывание? Ни за что. Да, он получился случайно, но она ведь всё равно собиралась рожать от Андрея, так почему не сейчас? Возьмёт академический отпуск, посидит год дома, а там они что-нибудь придумают. Можно найти няню на половину дня, а можно просидеть в академе и два года – до детского сада. Катя улыбнулась. Оказывается, представлять себя матерью было куда проще в детстве, чем теперь, когда ребёнок уже существует внутри неё. И сейчас она прекрасно воображает двухлетнего малыша – копию Андрея с фотки, и как она натягивает на него колготки, застёгивает сандалики и ведёт в сад. А надо-то представлять что-то совсем маленькое. Лысые три килограмма, которые постоянно хотят грудь и нуждаются в замене памперсов. Или памперсы – это вредно, и надо стирать пелёнки? Тоже ещё предстояло решить. Пока же она, засыпая, обдумывала то, для чего хватало информации – академ в универе, место, куда они с Андреем поставят детскую кроватку, имя для маленького человека. Впрочем, имя она каждый вечер придумывала новое, почему-то не сомневаясь, что родится мальчик…
Зорькин, помимо того что поддержал Катю в желании не сообщать важное по телефону, принялся к тому же всячески её опекать. В самый пик токсикоза выяснилось, что её выворачивает от всего, кроме творога, молока и местных булочек с изюмом. А чтобы гарантированно не понестись в туалет, роняя тапочки, творог лучше слопать едва проснувшись, лёжа. Холодильник был один на несколько комнат, и Зорькин, изображая рыцаря, принялся утром доставлять в их с Таней комнату холодную пачку творога, ложку и что-нибудь запить. Катя была ему невероятно благодарна и, конечно, простила все его выходки ради места в рейтинге. Всё-таки он мужчина, ему положено стремиться к лидерству… А мужчина, готовый спасти от тошноты беременную подругу, достоин уважения…
– Эх, так бы и не уезжал, – снова вздохнул Зорькин.
А Катя затревожилась – правильно ли она поступила. В последние дни сомнения в этом посещали всё чаще. Вот прилетит сейчас и скажет – мы беременны четырнадцать недель. Да у неё и живот уже видно. Правда, Таня говорит, что это ещё вовсе не живот, и чтобы его обнаружить, надо поднять одежду и вглядеться, но Катя-то знает, что фигура у неё изменилась и вес вырос на пару-тройку килограммов… Андрей же всё ещё в неведении… Вот сейчас как увидит вместо жены слона… И обидится, что скрывала. То, что казалось таким правильным ещё недавно, теперь представилось глупым…
– Ну, удачи тебе, объясниться с мужем, – сказал Коля, когда они вышли из автобуса, перевозящего пассажиров от самолёта до вокзала. – Он у тебя вообще-то крепкий, может, инфаркт его и не хватит.
На улице валил мокрый снег, было тепло и пасмурно. Самое время для радостных новостей. Андрея Катя увидела издалека. Явился, как романтично настроенный муж, – с цветами. Он принялся сразу выкладывать новости – мол, папа с мамой тоже хотели встретить деточку в аэропорту, но новая кредитная машина вдруг заглохла ничуть не хуже старой папиной «Волги». В такой снегопад ехать на глохнувшем транспорте было бы неосмотрительно, а захватить их Андрей уже не успевал, поэтому встречает её один, но с приветом от родителей. При этом так радостно улыбался, что рассказывать ему всю правду прямо здесь показалось неправильным. Вообще, как об этом говорят? Вроде бы открой рот и выложи, а что-то мешает.
Но дома мироздание ей помогло. На диване Катя обнаружила большую игрушку, завёрнутую в тонкий слой целлофана. Яркий оранжевый «Камаз».
– Это что? – спросила она.
– А… ты только не подумай, что я впал в младенчество и интересуюсь игрушечными машинками. Это всё мама. Они завтра дружной толпой тёток решили идти к Тропинкиной, официально любоваться её младенцем. Маме было некогда приобретать подарок от коллектива. Она и попросила – купи, мол, Андрюша, игрушку для молодого лица мужского пола, всё равно весь день мотаешься по городу и проезжаешь мимо десятка детских магазинов. Ну и я так подумал… Из всяких там гремящих фиговин пацан быстро вырастет, а «Камаз» – это надолго. Им и в год можно играть, и в восемь. Я же прав?
Катя задумчиво потрогала колесо через упаковку.
– Ты прав. Да и вообще… ты педагог, обязан разбираться в малышах.
– Я учитель математики, – засмеялся Андрей, – алгебру малышам точно не преподают. Конечно, у нас была возрастная психология, но…
– Андрей, а ты думал о своих детях?
Муж, шустро перемещающийся по квартире в порыве накормить её с дороги чем-то вкусным, что притащил от своей мамы, остановился и затих.
– Ну не то чтобы думал… Но полагаю, они у нас будут. А что?
– Полагаю, они будут гораздо раньше, чем ты способен представить, – Катя взяла Андрея за руку и поглядела ему в глаза, как и хотела. Чтобы ничего не пропустить. – Только сильно не волнуйся и не обижайся, что я не сказала раньше. Не смогла по телефону. Помнишь, я перед отъездом ревела без причины, паниковала и всё такое? Это уже было из-за гормонов. Приехала в Германию – меня ещё и тошнить начало, я пошла к врачу, выяснилось, что мы с тобой ждём ребёнка. Сейчас уже четырнадцать недель.
Она так хотела понять, что же он чувствует, но ничего не поняла. Страхом это не было, но и радостью, пожалуй, тоже. Андрей о чём-то думал, потом спросил:
– Четырнадцать… Это когда рожать?
– Если я не ошиблась и обзавелись мы им первого сентября, то – в начале июня. Прямо к сессии.
– И… как ты к этому относишься?
– С восторгом, – преувеличила Катя. Ей вдруг показалось, что он собрался счесть себя виноватым.
– А университет?
– Я пересмотрела приоритеты. Ты вон учишься на четвёрки и спишь спокойно, а первый красный диплом что тебе дал? Ну и я… закончу на четвёрки, если не получится на отлично. Подумаешь. Это мне просто делать было нечего, я и играла с Зорькиным в догонялки. Пускай наслаждается. Из него, кстати, со временем выйдет прекрасный папаша. Ты бы видел, как он меня спасал от тошноты…
– Сильно тошнит?
– Теперь нет, так, пару недель помучилась. Да всё уже хорошо.
Ступор прошёл, и из Андрея посыпались вопросы – нужно же, наверное, идти в больницу, он, конечно, не в курсе, но предполагает, что до четырнадцати недель женщины уже проходят какое-то обследование. А что Катя чувствует сейчас? А как вообще выглядит ребёнок на этом сроке? Он ещё не шевелится? А так по Кате ничего и не видно…
Катя подняла свитер.
– А так?
– Видно, – протянул Андрей и снова завис, пытаясь всё это переварить.
– Ты собирался меня кормить, – напомнила Катя.
– Конечно, – спохватился он. – Кать, ты не думай, я тоже рад. Просто очень неожиданно, и я не знаю, что делать теперь.
– А я знаю. Мне – выращивать человека внутри, а тебе – терпеть мои заскоки. Говорят, у беременных может поехать крыша, и они становятся вредными существами.
– Я готов!
– Что, и ночью за яблоками побежишь?
– Побегу.
– Ладно, – вздохнула Катя, – что я, садистка… Знаешь, я подумала… сама не особо в курсе, что теперь делать. Ну там насчёт медиков и всего такого. Надо спросить у опытных. Давай, я поеду к Маше вместе с твоей мамой и этим «Камазом».
– Нет, – сказал Андрей. – То есть, конечно, хочешь – поедем и к Маше, но что делать, нам прекрасно скажут и без Маш. Мамы точно в курсе, а у нас их две.
– Ой…
Катя поняла, что все эти недели, представляя то разговор с Андреем, то новорожденного, то академический отпуск, даже не подумала, как сообщит маме, что та – почти бабушка… Наверное, сообщать это надо, предварительно накачав её успокоительным… А как успокоить папу, до сих пор считающего, что Катя и замуж-то выскочила рановато? Наверное, сначала стоит сообщить родителям Андрея. Так проще.
