Услышав карканье врана, Раэ остолбенел. Некоторое время стоял в воде, как оглушенный, как издалека прислушиваясь к течению воды…
Та-ак… То, чего хочет лич, того хочет Преисподняя… но того же самого хочет и Раэ, ради себя и альвов!
-Что, от р-радости язык пр-роглотил? – каркнул посредник лича, - сделай это и вскоре будешь со своими…
Раэ молча ушел под воду, нырнул на самое дно… Там, у самого дна, затаив дыхание, он тихо взмолился. Что ему делать? Как поступить правильно? На поводу у раба Преисподней идти точно нельзя… Но и Мурчин тоже надо убить…
Раэ вынырнул и молча поплыл к противоположному берегу ручья – недалеко, совсем в несколько гребков, но это должно было помочь собраться с мыслями… а заодно отвлечь врана от места, где лежит совня Агри…
Вран перепорхнул на кусты и встретил Раэ у противоположного берега:
-Что молчишь? Или ты не хочешь убраться из Кнеи? Может, я ошибся, и мой хозяин насчет тебя ошибся? Может, ты хочешь Мур-рчин?
-Отстань!
-Пр-ризнайся! Она молода, и ты молод. Вы тут одни… Вас должно потянуть спар-риться друг с другом…
И Раэ поплыл к противоположному берегу. Он старался не показывать, что в нем все больше и больше разгорается странная буря чувств, к которым он вовсе не был готов. Если Бог приказывает, то даже Преисподняя повинуется… Мурчин должна умереть, это правильно. Потому, что филактерия лича в ее руках опасна не только одному личу. Но с другой стороны, его просит сам лич, преследует свои цели…И в переговоры с таким, как он, вступать нельзя!
Молочно-теплая вода ручья успокаивала. На берегу его встретили цвиркающие альвы, посверкивая бисерными глазенками, они были встревожены, они доверяли Раэ, и тот не мог ошибиться…
Вран перелетел на обратный берег вслед за ним.
-Я знаю, почему ты медлишь, - застрекотал вран, - ты не доверяешь моему хозяину. Думаешь, что если убьешь ведьму, то останешься с ним один на один в Кнее, и он тебя… Но мой хозяин человек чести! Он знает, что ты для него сделал тогда, когда за ним пр-ришел Р-ретвар-ро… Он уважает это… Он бы встр-ретился с тобой лично, но он знает, что тебя это убьет! Он сделал все, чтобы ты не погиб тогда, когда пр-робудил его!
Раэ и в самом деле призадумался. Он уже до этого представлял, каким одиночеством будет окружен, когда пронзит грудь ведьмы совней. Как будет десятилетия дремать беспробудно лич в зарастающем и разрушающемся флигеле, как Раэ будет стареть в разрушающемся доме в Кнее… Не страшно, если так уж суждено… Но он хотел думать о личе как о дремлющем трупе, а не о том, кто может восстать да еще иметь какое-то мнение о нем, Раэ. И вообще ему было неприятно от того, что о нем может думать… какой-то лич. О нем, живом!
Уж конечно мертвый некромант не выполнит своих обещаний. Что ему какой-то Раэ? Если он почует, что владелица его филактерии умерла, он наверняка не станет церемониться с охотником на нечисть. Нет, не разомкнет он пространство, а просто встанет из гроба, чтобы поразить мальчишку, а затем столетия спокойно дремать в замкнутой Кнее, из которой никто не выберется, и никто в нее не проникнет, кроме вездесущих оленей.
Но, может, так и правильно? Если Мурчин будет мертва, филактерия лича будет нетронутой лежать где-нибудь в тайниках дома, где ведьма ее припрятала, лич – в гробу до Страшного Суда и никто не узнает, что за зло здесь сокрыто. Может, ради этого стоит положить жизнь?
Тем временем вран, думая, что затронул в душе Раэ какую-то нужную струнку, продолжал:
-Он обошел тебя тогда стороной, когда ты его поднял. Он дал ведьме сил, чтобы выходить тебя… Вообще-то он дважды спас твою жизнь! Когда ведьма тебя притащила с прожженными легкими – и сейчас, когда ты открыл крышку его сар-ркофага! Неужели ты ему никак не отплатишь?
-Передай ему… что все, что я, как живой, могу сделать ради него… это молиться ради его души, которая непонятно где находится, но точно не в раю и точно не на земле. Это все, что я могу для него сделать. Его же звали Эне, так? Так его и буду поминать. Я не думаю, что моя молитва может со дна ада достать. Но это все, что для него может сделать немощный человек!
-Да не нужны ему твои молитвы! – рявкнул вран, встопорщив перья, и его синие глаза полыхнули недобрым огнем, - Мур-рчин убей! Она его в грязь втоптать хочет! Рабом сделать хочет! А мой господин… никому не раб!
-Пусть он сам ее убьет при первом удобном случае. Он маг. Я смертный. Как я могу убить ту, которой он отдал все? Даже своего собственного фамилиара сдал со всеми потрохами?
-Мур-рчин подстраховалась от всего, кр-роме тебя, - продолжал взволнованно вран, - ты ее слабое место.
-Я?
-Да! Ты! Ты не спрашиваешь, как ты можешь ее убить… но, наверное от того, что думаешь, что это невозможно? Так вот – возможно!
-Хотелось бы послушать, - насмешливо хмыкнул Раэ, - я не представляю, что мне делать… не кухонным ножом же ее колоть!
-А-а, вот в чем дело! – каркнул вран, - ты думаешь, что тебе не убить Мур-рчин! А я уж было испугался…что ты о ней беспокоишься. А ты думаешь, как убить ведьму… есть один способ… есть особое ор-ружие....у лича оно наготове… он готов тебе его дать, только р-руку пр-ротяни… усыпи ее бдительность, выпей с ней вина, она р-раслабится, отвлечется и...
По мере того, как вран говорил, у Раэ промелькнула в голове цепочка мыслей. Поначалу он в смятении подумал, уж не имеет ли лич в виду совню Агри, которую сам накануне вынул из Мурчин и отбросил в сторону. Небось, знает, что она валяется где-то в лесу. Но по мере того, как вран продолжал, Раэ догадался, что оружие, на которое рассчитывал некромант, вовсе не совня, не надо же ей махать в задушевной обстановке застолья и уж тем более в двух шагах от алькова. Тут имелось в виду нечто другое... ну конечно же! Оружие, которым лич мог добиваться возмездия, было вовсе не священным, а тем, которое он мог сам передать.
-Ведьма со мной еще никогда не пила вино, - сказал Раэ.
-Ну так в пер-рвый р-раз выпьет!
-Не представляю, при каких обстоятельствах…
-Уж сумей.
-Закатить пьянку? Глупости!
-Фер-ре! Тебе же это ничего не может стоить!
-Что? Устроить пьянку? А потом что? Что это вообще за оружие такое? Уж не подсыпать ли мне ей яд?
Раэ вдруг расхотелось полоскаться в ручье. Он выбрался из воды, принялся прыгать, чтобы обсохнуть, уже никак не стесняясь врана: ну как можно стесняться такого бесстыдника? Вран порхнул рядом, отряхиваясь от брызг.
Раэ заметил, что совня уже не прикрыта его одеждой, а искусно замаскирована в траве так, как могла быть замаскирована только маленькими лапками, для которых каждая травинка как ветка. Внешне было не видно, что траву кто-то примял, но альвы так ловко пригнули то один листок, то другой, то один пучок травы, то другой, что совня полностью была скрыта в невысокой траве от глаз, которым не стоило ведать, что тут лежит. Ай да малыши! Они стрекоча кружились вокруг Раэ, хотя им тоже доставалось от брызг. Видно, их удивлял человек без одежды.
Зато благодаря им он мог начать одеваться, раз не надо тряпками прикрывать совню.
-Ты… ты же можешь… - тараторил тем временем вран, - Она имеет власть над моим хозяином. Плохую, дурную власть. А ты имеешь власть над ней.
-Я? Тут-то ты путаешь что-то.
-Глупец! Пр-росто будь с ней поласковей!
-Да ну? Понимаешь сам, что предлагаешь?
-Да! Спар-рься с ней!
-Я тебе что – скотина?
-Во только не надо тут важничать! Думаешь, штаны натянул, так я не знаю, что ты под одеждой просто животное? Я что, у тебя ничего не видел? Или ты не знаешь, что у тебя есть?
-Я прекрасно знаю, что у меня есть. Тебя это не касается, - сказал Раэ, резко затягивая гашник на портках, затем присел, подзакатал штанины и стал подвязывать тесемки подштанников вокруг щиколоток. Вран неодобрительно наблюдал за тем, как человек возится с бельем и верхней одеждой.
-Ладно… в др-ругое вр-ремя я бы поспор-рил с твоим человеческим ханжеством и зазнайством из-за того, что вы свою пр-рироду прикрываете тр-ряпками… Но не до этого сейчас. Вот что я тебе скажу. Тебе достаточно пер-рестать на нее смотреть букой! Ты пр-росто не представляешь, как слепа Мурчин, когда увлечена мужчиной! Подобно многим женщинам. Ум у нее кор-роток. Р-расположи ее к себе, вино в один пр-рекрасный вечер, ты пустишь в ход ор-ружие моего господина, а утром она не пр-роснется. Это понадежней кухонного ножа. И уж постар-райся сделать это до слнецвор-рота. То есть поласковей ты должен с ней стать уже завтра, чтоб у тебя было больше вечер-ров и больше возможностей.
Раэ встряхнул, как ни в чем ни бывало, словно при нем не говорили ни о каком убийстве, мокрые нижнюю и верхнюю туники повесил на кусты – хороший повод не уходить от совни и оставаться на берегу ручья. Сел на траву. Надо бы достать врана так, чтобы тот убрался…
-А не испытываешь ли ты меня часом? – усмехнулся Раэ, – я слышал, как ты говорил ведьме, что от меня надо избавиться. Как я могу тебе верить?
-Да я говорил это так, чтобы она не могла подумать, что мы можем быть в сговор-ре!
-Ох, темнишь ты что-то... А если я тебя ей заложу?
-Тогда ты не получишь свободы, которой так жаждешь. Фер-ре, пойми, тебе будет благодар-рен великий маг, и если ты окажешь ему услугу… считай, что вся твоя жизнь опр-ределена в самом начале! Он сейчас в том положении, что готов дать тебе все! Денег! Магическую силу! Власть – все! Весь мир может валяться у твоих ног!
-У твоего хозяина сейчас весь мир в ногах валяется? – насмешливо спросил Раэ, - просит помощи у пятнадцатилетнего мальчишки! Вот до чего докатился великий маг!
-Глупец! Мой хозяин действительно великий маг и великий человек, он всю жизнь стремился исправить дур-рной мир-ропорядок! И его никто не понимал!
-Неужели? И как же это?
-Пр-ример исправления мир-ропорядка сидит перед тобой! – вран гордо растопырил крылья, забывшись о том, о чем должен был уламывать Раэ.
-Ты – исправление?
-Может, знаешь, некогда животные умели говорить и служили людям, а не бежали в страхе от них.
-Было такое, - согласился Раэ.
-Некогда все животные были тр-равоядными и не охотились друг за другом.
-И это было, - опять согласился Раэ.
-Так что же вы не пытаетесь вернуть те времена?
-Это не в наших силах.
-Как же не в ваших? Люди могут стать магами!
-Ага! Чтобы делать чудовищ вроде тебя.
-Я не чудовище! Я – испр-равление ошибки!
-Нет, ты чудовище.
-Почему?
-Ты добра и зла не знаешь. Нельзя такому существу давать разум и речь.
-Чушь! Я все знаю пр-ро твое добр-ро и зло. Мне господин Эне объяснил, когда еще не был личем. Добр-ро и зло – это выдумка людей, чтобы дер-ржать др-ругих людей, как птиц в клетках. Ты обычный обманутый человек, который поделил мир на чер-рное и белое, плохое и хорошее.
-Нет, это ты обманутый. Ты – птица. У тебя нет понятия добра и зла, как и стыда наготы, поэтому тебе легко внушить, что их не существует. Легко верить в несуществование того, чего ты не чувствуешь.
-Если я чего-то не чувствую, этого нет. Мой глаз острее твоего и слух тоньше. Я более совершенное животное, чем ты.
-Тогда это какой цвет? – спросил Раэ и показал на зеленые кусты.
-Сер-рый, - убежденно сказал вран.
-Нет, а это какой?
Раэ показал врану синие узоры, которыми был обшит подол нижней туники .
-Белый.
-Сама туника белая. Почти. Этот цвет вроде называется палевым… сам не знаю, хоть и вижу. Придираться не буду. Но какого цвета узор на этой тунике?
Вран в смущении переступил с лапы на лапу.
-Понятия не имею, что такое узор! Слова такого не знаю!
-Господин Эне тебе не объяснил? Как же так, исправленная ошибка природы!
-Что ты ко мне прицепился с каким-то бр-редом!
-Это не бред. Ты такой остроглазый и чувствительный, а цвета не различаешь. И рисунка не видишь. Мне ведьмобойцы про вас все рассказали!
-А-а, рисунок! Узор – это рисунок, - догадался вран и в раздражении передернул крыльями, - ну конечно, раз я птица, я не должен ничего смыслить в рисунках! А р-рисунок – это кр-расота!
Последняя фраза у врана явно была заучена для того, чтобы произносить ее с умным видом. Чем-то слова Раэ задели врана, и он начал заводиться:
-А, ну да, человек – это животное, которое понимает кр-расоту и потому думает, что оно выше других животных! А вот и нет! Все высшие животные способны понимать кр-расоту! Даже бессловесные! И я тебе скажу так – твоя туника ур-родская! И если ты считаешь ее кр-расивой, то это ты животное и отсутствием чувства кр-расоты, а не я!
Раэ как-то не задумывался о том, считался ли его нижняя рубашка от формы ведьмобойц образцом красоты. Но разве это скажешь птице, когда та разошлась не на шутку.
-Ну-ну, ты еще скажи, что ваше пр-ревосоходство над нами в том, что вы способны сопер-реживать друг другу. Да обычная собака это делает для другой собаки в своей стае лучше, чем вы! Да в самых своих лучших пр-роявлениях вы – животные! Просто р-разумные животные и с р-речью. Если все животные будут иметь р-разум и р-речь, ваша особенность потеряется! Двуногие и без вас в этом мире есть, и кое-кто еще превосходит вас в том, что при этом защищен пер-рьями, а не уродливыми тр-ряпками… А скажи вам, что вы животные, так вас это задевает! Что, задевает? Не хочешь быть животным? Так становись тем самым нечто большим, чем человек. Для этого вы должны обр-ратиться за помощью к богам природы, к духам стихий и служить им, как изначально животные служили вам.
-Никогда, - усмехнулся Раэ.
Вран передернул крыльями, должно быть в самый последний момент передумав налетать на дерзкого человека.
-Да-а, взяла ученичка Мур-рчин, нечего сказать. Впр-рочем, она всегда была глупа. А вообще - а не дур-рак ли ты сам пр-росто? От магии отказываешься? Стать большим, чем человек? Отказываешься от бессмертия?
-Я и так бессмертен, потому, что у меня есть душа.
В глазах врана при этих словах полыхнул синий огонь, выдавший в нем существо наполовину из иного мира.
-Да нет у тебя души!
Воздух у ручья как-то тяжело сгустился. Раэ заметил, что в ночи как-то стало душно, словно перед грозой. Зря он, может, дразнит нечистого духа, который сидит в птице.
-Жизнь – здесь и сейчас, - проскрипел вран изменившимся голосом, - что за глупость терять свою жизнь в ожидании того, что случится за гробом? Нет-нет, ты на самом деле не веришь в эту чушь. В человеке всегда есть место сомнению в этой чуши, и это место – хр-рам р-разума в его помыслах… Но ты боишься смер-рти, боишься. Ты бился с мертвецами. Ты др-рался с костецом. Может, пр-рава Мурчин – ты на самом деле умен, просто твой ум искажают глупые запр-реты, которые тебе вбили в голову. Не будь этих запр-ретов, ты бы жил так, как тебе нр-равится.
-Нет, это вы с Мурчин запрещаете мне жить так, как мне нравится.
На некоторое время вран осел. Закрутил головой, глядя на Раэ . Затем, нацелив клюв, сказал:
-Глупое, глупое, глупое и бесполезное животное. Ты хуже животного. Все твои желания вымышлены в отличие от простых желаний птиц и зверей. Думаешь, проживешь жизнь, полную лишений, а после смер-рти получишь др-ругую, где у тебя все будет. Но это не так. Совсем не так. Жизнь – вот она, здесь и сейчас. И она дана для того, чтобы получить все, что ты хочешь.
-Все-все?
-Да, все!
-Все, чего я хочу?
-Да, чего ты хочешь! Больше всего! Прямо здесь и сейчас!
-Ты меня убедил! – сказал Раэ, изловчился, внезапно подскочил и ухватил врана за ногу. Тот подобного никак не ожидал. Забил крыльями и закаркал дурным враньим голосом, утратив на миг хваленый дар речи.
Раэ присел на землю, зажал добычу между колен и с удовольствием выдрал из спины врана пригоршню черных смоляных перьев.
-Мур-рчин! Мур-рчин! – заорал вран.
-Чего орешь? – процедил сквозь зубы Раэ и крепко ухватил адскую птицу за хвост, - сам же сказал, что я могу получить то, чего хочу. Ну и кто из нас глупое животное?
И Раэ крепко дернул врана за хвостовое оперенье. Хвост остался в его руках.
-Мур-рчин! На помощь! – бился вран в хватке Раэ.
-Зачем ты ее зовешь? Ты же ее в расход пустить собирался.
-Мур-рчин! На помощь!
-Нет ее! – злорадно сказал охотник и выдрал врану еще пучок перьев, - сейчас ты станешь такое животное, как я – двуногое и без перьев…
Его желанию не суждено было сбыться. Раздался хлопок, запахло серой и во внезапно образовавшемся портале возникла Мурчин в сиянии нескольких белых осветительных шаров. Она была в нижнем платье и чепце, в одном шлепанце и, что удивительно – заспана. Хоть когда-то ведьма спит!
В еле продранных глазах Мурчин был испуг:
-Что? Что случилось?
Вран не мог ничего объяснить госпоже, а Раэ не хотел, но после секундного замешательства Мурчин поняла, что происходит, окончательно проснулась, расхохоталась и отвесила пленнику подзатыльник. Выхватила из его рук добычу. Покрутила в руках врана как безвольную игрушку, оценила ущерб и еще больше развеселилась:
-Я вижу вы тут хорошо проводите время.
Встревожившийся было Раэ успокоился: он понял, что ведьма не будет его наказывать из-за фамилиара. Как и любой слуга, фамилиар для нее был ничто.
В глазах врана полыхнул синий огонь, он задергал лапами:
-Скор-рми его Эне! Нет, пусти меня, я ему глаза выклюю! Я его печень съем! Мур-чин! Он... он хочет тебя убить!
-Тоже мне новость, - хмыкнула ведьма.
-Он хотел через меня договориться с Эне, чтобы тот передал ему ор-ружие! – верещал вран, - я отказался, он меня ощипал!
-Какая интересная история, - усмехнулась Мурчин, - у много ор-ружия он у тебя просил?
-Я тебе говорю правду! Он просил у меня способ тебя убить! – орал ворон, - он хотел тебя соблазнить и заколоть!
Раэ не выдержал и расхохотался. Вслед за ним и ведьма.
-Ну-ну-ну! Соблазнить, это конечно, заманчиво... Можно и заколотой побыть, если без этого никак... А вообще я тебя предупреждала, чтобы ты не лез к моему ученику! Скажи, я часто предупреждаю?
Освобожденный вран налетел на Раэ, как боевой петух, заставил от него отпинываться:
-Я теперь твой злейший враг! Твой первый злейший враг!
-Я же говорил, что мы с тобой никогда не подружимся, - сказал Раэ.
-Эх, не так я вас хотела бы познакомить, - сказала ведьма, - Фере, когда-нибудь тебе придется обзаводиться собственным фамилиаром. Вран был бы тебе хорошим помощником.
-Никогда, - в голос сказали вран и Раэ.
Мурчин только усмехнулась.
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 57 глава.
