Наверное, трудно найти двух более несхожих людей: коммунист и оптимист Иван Ефремов и скептик и некоммунист (а по мнению некоторых комментаторов – даже антикоммунист) Михаил Булгаков. И, тем не менее, сходство есть и его много: всё же оба – писатели, жившие в одной стране примерно в одно время (Булгаков – на 17 лет старше как человек и на 22 года – как писатель).
Иван Ефремов был, разумеется, знаком с творчеством Михаила Булгакова – как раз в конце 60-х страна начала переоткрывать этого автора, а Ефремов внимательно следил за всеми литературными новинками.
Авторы биографии Ефремова в серии ЖЗЛ Ольга Ерёмина и Николай Смирнов пишут: "особое внимание привлёк роман Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита” который публиковался в журнале “Москва” в конце 1966-го — начале 1967 года. Ефремов считал, что столь блестящего произведения давно не появлялось в нашей печати. Интересно, что силы якобы зла на фоне общего упадка морали выглядели представителями доброго начала. Такая трактовка заставляла глубоко задуматься".
К сожалению, из текста книги непонятно, принадлежит ли последнее суждение (распространённое, но примитивное) самому Ефремову или авторам биографии. Так или иначе, но булгаковский роман Ефремов читал и высоко его оценил.
Судя по всему, читал он и "Белую гвардию". Вновь цитата из ЖЗЛовской биографии: "однажды Ефремовы отдыхали в дачном посёлке при деревне Грязно Ленинградской области у профессора Юрия Петровича Маслаковца. Здесь же жили учёные Бышовец, Маховец и Крепе. Ефремова это сочетание фамилий неизменно приводило в шутливое расположение духа. “Вам бы сюда ещё Пружинера”, — смеялся он". Мы знаем только одного Пужинера – "дамского, мужского и женского портного", а по совместительству: "комиссара Подольского райкома". Ни в произведениях Ефремова, ни в упомянутой биографии эта фамилия более не встречается.
Однако прямого влияния Булгакова в произведениях Ефремова найти нельзя, а поиски влияния косвенного останутся на грани догадок.
Теперь о собственно чертах сходства.
Во-первых, оба писателя в анамнезе были естественниками: Булгаков – врачом, Ефремов – геологом, биологом, палеонтологом.
Да, разумеется, Ефремов – академический учёный, но в сфере, где дистанция между теорией и практикой очень близка, свидетельством чему являются десятки экспедиций, в которых он побывал.
Во-вторых, оба были писателями-фантастами.
Булгаков, как известно, считал себя писателем мистическим, но вот письмо Викентию Вересаеву от 22 июля 1931 года: "Как и чем я мог нажить врага? И вдруг меня осенило! Я вспомнил фамилии! Это – А. Турбин, Кальсонер, Рокк и Хлудов (из “Бега”). Вот они мои враги! Недаром во время бессонниц приходят они ко мне и говорят со мной: “Ты нас породил, а мы тебе все пути преградим. Лежи, фантаст, с заграждёнными устами”".
Опять же, некоторые произведения писателя, такие как "Роковые яйца" и "Собачье сердце", являются именно фантастикой, причём научной – во всяком случае научная база под фантастические предположения подведена.
Понятно, что Ефремову были чужды элементы бурлеска и фантасмагории, характерные для "Дьволиады" (читал ли он это произведение?) и "Мастера и Маргариты".
В-третьих, оба писателя пытались изображать будущее.
Понятно, что размах повествования был совершенно разным: у Ефремова – масштабный цикл о Великом кольце, у Булгакова – одна пьеса "Блаженство" (забег на пару лет вперёд в "Роковых яйцах" можно не считать, хотя по внешним признакам временной разрыв там намного больше).
Есть и другие отличия – Ефремов намного более детально, с несравнимо большим количеством научно-фантастических элементов описывает будущее. Булгаков же, верный гоголевской традиции, напротив, старается количество фантастических элементов в том же "Блаженстве" сократить.
В-четвёртых, у обоих были определённые проблемы с правоохранительными органами.
7 мая 1926 года ОГПУ провела обыск в московской квартире Булгакова (он тогда жил в Обуховом переулке). Были изъяты, машинописные страницы с "Собачьим сердцем" и три тетради рукописей.
Впоследствии, после заступничества Максима Горького, рукописи били возвращены. Свой дневник Булгаков после этого сжёг, но в ОГПУ были сделаны копии, что позволило сохранить его для нас.
4 ноября 1972 года (через месяц после смерти писателя) был проведён обыск в квартире Ефремова. Сотрудники КГБ искали "идеологически вредную литературу" (так было сказано вдове писателя Таисии Ефремовой). Перечень изъятого составил 41 пункт, в том числе старые фотографии Ефремова, письма его к жене, письма читателей, фотографии друзей, квитанции, "оранжевый тюбик с чёрной головкой с иностранными словами", "различные химические препараты в пузырьках и баночках", образцы минералов, разборная трость с "вмонтированным острым металлическим предметом" и "металлическая палица из цветного металла" (её Ефремов подобрал на улице, т.к. испытывал слабость ко всему твёрдому и тяжёлому).
Всё изъятое было потом возвращено, только трость и "палицу" сочли "холодным оружием". В 1989 году Следственный отдел Московского управления КГБ официально ответил, что обыск был проведён "в связи с возникшим подозрением о возможности его насильственной смерти" (учитывая, как долго и тяжело болел Ефремов, вспоминаются домыслы некоторых современных фантазёров, полагающих, что Булгаков был отравлен по приказу Сталина).
В-пятых, биографии обоих писателей были тесно связаны с биографией Алексея Толстого.
Толстой, редактируя литературное приложение к газете "Накануне", отметил Булгакова и продвигал его произведения, сделав немалый вклад в "раскрутку" молодого писателя. Позже, когда Толстой вернулся из эмиграции, Булгаков устроил в его честь товарищеское застолье (иронически описанное в "Театральном романе"). В дальнейшем их пути, правда, разошлись.
А вот писателя Ефремова Толстой, буквально, "в гроб сходя благословил". Ефремов удостоился аудиенции живого классика в декабре 1944 года, когда тот уже был тяжело болен и лежал в кремлёвской больнице. Он с места поинтересовался: "когда вы сумели выработать такой изящный и холодный стиль?" Толстой весьма высоко оценил творчество Ивана Антоновича, которое пока было представлено только одним циклом рассказов. Судя по всему, именно с его подачи Ефремов был принят в Союз писателей, хотя он даже заявления не подавал…
Кстати, именно А.Н. Толстой сказал Булгакову, что у писателя должно быть три жены…
В-шестых, у обоих писателей было по три жены.
Забавно – сокращенное имя первой жены Булгакова, Татьяны Николаевны, и третьей жены Ефремова, Таисии Иосифовны, звучало одинаково – Тася.
И Ефремов оказался счастливее Булгакова. Мечтой Михаила Афанасьевича было жить сразу с двумя жёнами – разойдясь с Татьяной Николаевной он предложил подселить в их комнату Любовь Белозерскую, а разойдясь с ней предложил совместное проживание с Еленой Шиловской. Насколько можно понять, никакого аморального намёка тут не было – просто сложно было в Москве квартиру искать.
А вот Ефремов довольно длительное время жил в одной квартире со второй женой, Еленой Дометьевной Конжуковой, и с третьей женой – Таисией Юхневской, которая с 1955 года была его секретарём и сиделкой. Фактически он жил с ней как с женой, но Елена Дометьевна развод не давала. Брак был оформлен только после её смерти в 1961 году. Таисия Ефремова умерла в 2019 году.
В-седьмых, оба писателя не были согласны с Марксом.
Ну Булгаков-то понятно почему и как, а Ефремов-то каким боком?
Маркс видел прогресс общества в развитии производительных сил и производственных отношений. Эта концепция была порождением рационального XIX века, который полагал, что наука изменит человечество к лучшему.
Булгаков и Ефремов стали свидетелями мировых войн, в ходе которых выяснилось, что наука лучше всего справляется с изобретением новых средств уничтожения людей. И оба они пришли к выводу, что первоочередной задачей является не развитие экономики, а воспитание нового человека.
Булгаков, скептик и консерватор, только констатирует: "Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны... Ну, что ж... Обыкновенные люди... В общем, напоминают прежних... Квартирный вопрос только испортил их..."
Ефремов, прогрессист и коммунист, считает необходимым менять человека деятельно – "от воспитания человека во многом зависит и судьба общества в целом". Он пишет о новом языке, новой истории, новой системе образования и воспитания… Понятно, кстати, почему люди будущего не знают историю – им интересен не сам набор фактов, а выведенные из них закономерности. Подозреваем, что исторические монографии будущего больше напоминают летописи и жития святых, где главное – не точность фактов, а нравоучительные выводы.
Понятно, что у двух этих авторов разное отношение к революции.
Булгаков противник социальной революции и сторонник эволюционного развития общества.
У Ефремова слово революция не встречается в "Туманности Андромеды" (но появляется в "Часе быка"). Как именно видится им переход от Эры разобщённого мира к Эре общего труда – неясно. Известно только то, что закончилось всё ядерной войной (понятно – из-за сопротивления сторонников старого общественного устройства). К сожалению, о романе "Чаша отравы", посвящённого этому переходу, известно только название.
Но дальше Ефремов становится единомышленником Булгакова – воспитание нового человека требует социальной эволюции на протяжении тысячелетий…
Не смотря на явную еретичность взглядов Ефремова, его произведения никто не запрещал, но это было бы странно – воспитание человека будущего является общей темой большинства советских писателей, начиная с Катаева и Маяковского.
Первопубликация: https://ukraina.ru/20230101/1042301539.html
