«В Петербурге жила когда-то очаровательная женщина. Такая очаровательная, что я не знаю ни одного живого существа, не отдавшего ей дань влюблённости, краткой или длительной. В этой прелестной светской женщине кипела особая сила жизни, деятельная и пытливая. Всё, что, так или иначе, выделялось, всплывало на поверхность общего, мгновенно заинтересовывало её, будь то явление или человек. Не успокоится, пока не увидит собственными глазами, не прикоснётся, как-то по-своему не разберётся…»
Так вспоминала поэтесса Серебряного века Зинаида Гиппиус о той, которая была известна в обществе как писательница, переводчица, сестра милосердия и благотворительница, а с лёгкой руки Ильи Ефимовича Репина, написавшего её портрет, получила при дворе прозвище «Красная баронесса».
The Lady in Red с тончайшей талией и сумрачными глазами, полускрытыми дымкой вуали, звали Варвара Икскуль фон Гильденбанд.
Она родилась в 1850 году в семье генерал-адъютанта, генерала артиллерии Ивана Сергеевича Лутковского и представительницы знатного сербского рода Марии Алексеевны Щербатовой, урождённой Штерич.
Щербатова по первому мужу, человеку, по отзывам современников, злому и распущенному, Мария Алексеевна овдовела через год после свадьбы и переехала в дом своей бабушки на Фонтанке, где собирался цвет петербургского общества. «Видная, статная и чрезвычайно увлекательная женщина» поразила воображение задиры и дуэлянта Михаила Лермонтова. Поэт не на шутку увлёкся молодой вдовой, посвятил ей несколько стихотворений и, традиционно, дрался из-за неё на дуэли с бароном Барантом, но замуж Мария Алексеевна вышла за гвардейского полковника Лутковского, который был старше на 15 лет.
Отец Варвары Ивановны сделал блестящую карьеру и слыл «человеком хорошим и дельным» – возможно, от него дочь унаследовала деятельную натуру, которую не могло удовлетворить светское безделье с чаепитиями и зваными обедами.
От матери же девушке досталась экзотическая и изысканная внешность, в которой проскальзывало нечто цыганское: пышноволосая, с матово-бледной кожей и большими, таинственно и притягательно блестевшими глазами, необычайно стройная (статность и худощавость Варвара Ивановна сохранила до старости) она была необыкновенно хороша.
Читайте также:🌄
Воспитание Вари родители поручили гувернантке-француженке Алисе Дюван-Гревиль, а в 16 лет выдали замуж за действительного статского советника, камергера Николая Дмитриевича Глинку-Маврина. В 21 год Варвара Ивановна была уже матерью троих детей: сыновей Григория, Ивана и дочери Софьи.
Неизвестно, почему не задалась супружеская жизнь, но Варвара Ивановна решила, что «с неё хватит», ушла от мужа и переехала в Париж, где писала романы, повести и рассказы для французских журналов под псевдонимом Rouslane (Руслана) и переводила на французский язык сочинения Достоевского.
В январе 1874 года в Ницце 23-летняя Варвара, оформив развод с мужем, снова выходит замуж. Её избранник – действительный тайный советник, дипломат, посол в Италии, барон Карл Петрович Икскуль фон Гильденбанд. Супруг старше Варвары Ивановны на 33 года – иначе говоря, на целую жизнь – и на два года старше её матери, но обожает свою молодую жену и не смеет отказать ей ни в чём.
Чета Икскуль фон Гильденбанд вернулась в Россию только в 1890 году – за четыре года до кончины барона, – и Варвара Ивановна тут же окунулась в водоворот светской жизни, открыв в доме на набережной Екатерининского канала у Аларчина моста литературно-художественный салон.
Это модное место посещали Чехов, Толстой и Горький, здесь бывали супруги Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, читал вслух свои новые статьи религиозный философ, поэт, публицист Владимир Соловьёв, захаживал прославленный русский юрист, судья, общественный деятель Анатолий Фёдорович Кони.
Илья Ефимович Репин в тот период писал портреты многих знаменитых посетителей салона баронессы – он устраивался в стороне от общества с карандашом в руке и делал наброски. Наряду с эскизами художник создал несколько графических портретов, блестящих по мастерству исполнения.
Портрет хозяйки («Дама в красном платье») был написан Репиным в 1889 году. Другой известный живописец – Михаил Нестеров так отзывался об этом полотне:
«Баронесса Икскуль была изображена на нём в черной кружевной юбке, в ярко-малиновой блузке, перехваченной по необыкновенно тонкой талии поясом, в малиновой же шляпке и с браслеткой на руке. Через чёрный вуаль просвечивало красивое, белое, не юное, но моложавое лицо. Это было время самого расцвета таланта Репина. Все его живописные достоинства, как и недостатки, были налицо: свежая, молодая живопись лица, рук, блузки, золотых брелоков – почти полное отсутствие вкуса. <…>»
«Особую оригинальность облику Варвары Ивановны придавал локон седых волос надо лбом, как у Дягилева. Этот седой локон на чёрных, вьющихся, хорошо положенных волосах придавал большую пикантность лицу».
Престарелый супруг баронессы уже давно не появлялся в комнатах жены: по словам Дмитрия Мамина-Сибиряка, «он терпеливо ждёт христианской кончины где-то на своей половине, и гости баронессы никогда его не видят».
Тем временем Дмитрий Мережковский также подпал под обаяние Варвары Ивановны. По словам Зинаиды Гиппиус, он «мгновенно влюбился в эту очаровательную женщину, с первого свидания, да иначе и быть не могло». Чувство, как и следовало ожидать от поэта, вылилось в посвящение баронессе цикла из 12-ти стихотворений.
Варвара Ивановна могла бы удовлетвориться ролью великосветской чаровницы и перепархивать из одного мимолётного романа в другой, но не такова была её натура. Либералка до мозга костей, она трижды вызволяла Максима Горького из тюрьмы; пользуясь близостью к императорскому двору, поддерживала известного антиправительственного оппозиционера, кадета Павла Милюкова.
По просьбе Толстого оказывала помощь духоборцам, переселявшимся в Канаду, в 1892 году организовала сбор средств и бесплатные столовые для голодающих крестьян Казанской губернии. Да что там Милюков – в салоне «Красной баронессы» видели Льва Троцкого и Григория Распутина, там прятались архивы оппозиционных партий и запрещённая литература, скрывались «нелегалы».
Но и это ещё не всё. Открытие Санкт-Петербургского женского медицинского института – первого в Европе! – тоже результат усилий вездесущей баронессы Икскуль, которой удалось сделать почти невозможное: заручиться поддержкой государя императора Александра III, который весьма прохладно относился к идее женского образования. Впоследствии она оказывала постоянную поддержку учебному заведению: устраивала благотворительные лотереи, лекции и спектакли, учредила несколько именных стипендий.
Умная, волевая, энергичная, Варвара Ивановна в 1900 году стала одним из инициаторов создания Общины сестёр милосердия Российского общества Красного Креста имени генерал-адъютанта М. П. фон Кауфмана, и возглавила Правление общины.
Но она выступала не только в качестве вдохновителя и организатора: в годы Первой мировой войны баронесса Икскуль работала на Юго-Западном фронте, где сёстры милосердия под её руководством создали ряд госпиталей и лазаретов, а в 1916 году из рук генерала Каледина получила Георгиевский крест – за перевязку и спасение раненых солдат на передовой, под огнём неприятеля в боях под Луцком.
Грянул Октябрьский переворот – и на голову Варвары Ивановны посыпались беды и несчастья. Большевики выселили из дома на Кирочной улице баронессу и её сына, бывшего гвардейского офицера Ивана Глинку; в 1918 году уже немолодая, 68-летняя женщина провела несколько недель в тюрьме в качестве заложницы как мать «белогвардейца». Зимой 1919-1920 года Иван умер от пневмонии, осложнённой голодом. В отчаянии, затравленная в собственной стране без вины, Варвара Ивановна писала революционеру, большевику, ближайшему помощнику и секретарю Ленина Владимиру Дмитриевичу Бонч-Бруевичу, который неоднократно бывал в её доме прежде: «Неужели я так жестоко наказана за то, что всю сознательную жизнь помогала «политическим»? Я в буквальном смысле голодаю, думаю о зиме с ужасом, потому что купить дров не на что. Сын мой скончался в ужасных мучениях – я не могу оправиться от этого горя. Все рухнуло. Кроме несчастий и разочарований, ничего не осталось».
Он не ответил. Только осенью 1920 после обращения к Максиму Горькому несчастная женщина получила крохотную комнатушку в Доме искусств на углу набережной Мойки, Невского проспекта и Большой Морской, где жила скромно и неприметно, зарабатывая на хлеб переводами.
Варвара Ивановна Икскуль фон Гильденбанд обращалась к властям с просьбой разрешить ей выехать за границу, но получила отказ. Тогда зимой 1921 года баронесса в сопровождении проводника-контрабандиста ушла пешком по льду Финского залива, навсегда покинув родину, которой оказалась не нужна.
Последние годы «Красная баронесса» жила в Париже вместе с сыном Григорием. Она умерла от воспаления лёгких ранним утром 20 февраля 1928 на 77-м году жизни и похоронена на тихом кладбище Батиньоль – месте последнего упокоения многих представителей русской эмиграции.
Признание
На что мне вся земля и свет, и жизнь? На что
Весь мир великий, мир ничтожный?
Мне сердце говорит: «Не то, не то!»
И дальше я бегу с мечтой моей тревожной:
Не нужно мне дворцов, благоуханных роз
И чуждых берегов, и моря, и простора!
Я жажду долгого, мерцающего взора.
Простых и тихих слов, простых и тёплых слёз. –
Немного ласки и участья.
Одной улыбки милых глаз.
Немного сумрака в глубоко мирный час
И капли, только капли счастья!..
Дмитрий Мережковский, посвящение Варваре Ивановне Икскуль фон Гильденбанд
Вас может заинтересовать:
Ранее:
Далее:
✅©ГалопомПоЕвропам
Все права защищены. Копирование материалов без указания источника запрещается.