Роман "Архипелаг Гулаг" нобелевского лауреата и непримиримого борца с "режимом" писателя А.И. Солженицына - в смысле чисто литературном книга неровная, излишне растянутая, грешащая многочисленными "общими местами" и повторами.
Автор, работая над рукописью, видимо руководствовался поговоркой: "Краткость сестра таланта, но мачеха гонорара". Особенно это заметно в тех эпизодах, где автор приводит "рассказы очевидцев", достоверность которых и теперь и "тогда" трудно проверить.
Меткостью описания и живыми подробностями на мой взгляд отличаются только те фрагменты романа, где автор описывает события происходившие с ним лично. Возможно и здесь Александр Исаевич привирает и о многом умалчивает, но поверим ему на слово.
Кстати, правильнее не Исаевич, а Исаакович...
Мелочь, конечно. Ведь отец А.И. Солженицына - "природный русский крестьянин", а мать - украинка. Но тогда непонятно, зачем писателю в зрелом возрасте понадобилось менять отчество? Боялся, что его посчитают евреем? Или из-за каких-то других личных причин?
Но все же во всем этом много неясного. Ведь и "Исайя" - это тоже еврейское имя. Как говорил Вальтер Шелленберг в знаменитом телесериале "Семнадцать мгновений весны" - "Маленькая ложь рождает большое недоверие"...
Ладно, вернемся к нашему герою... Капитан артиллерии Красной армии и дважды орденоносец Александр Солженицын в 1944 году был уличен военной цензурой в том, что в письмах своему другу из действующей армии:
- высказывает свое несогласие с внутренней политикой И.В. Сталина и называет генерального секретаря ВКП (б) и верховного главнокомандующего Красной армии - "паханом";
- ставит ему в вину нарушение ленинских заветов партийного и государственного строительства в СССР;
- делится своими планами создать после победы некую политическую организацию более соответствующую ленинским идеалам, чем сталинская ВКП (б).
Понятно, что 9 февраля 1945 года капитан РККА, А.И. Солженицын, был арестован и для проведения следствия по обвинению по известой 58-й статье УК направлен в Москву, в Лубянскую тюрьму.
Историки почему-то до сих пор мало обращали и обращают внимания на московский и подмосковный периоды тюремно-лагерной "одиссеи" Солженицына. А напрасно. Тут очень много любопытного.
После оглашения приговора - 8 лет лагерей - А.И. Солженицын был направлен на север Московской области в Ново-Иерусалимский трудовой лагерь для работы на кирпичном заводе. Этот лагерь пользовался в "зэков" недоброй славой.
"Сосалово", - метко и остроумно охарактеризовал порядки ново-иерусалимского лагеря один из его "старожилов", отвечая на вопрос новоприбывших о бытовых условиях и питании в лагере , - Все передохните..." Но Александру Исаевичу здесь повезло.
Выполнять завышенную норму по изготовлению кирпичей, чтобы получать свою пайку и не стать "доходягой", ему здесь не пришлось.
Как бывшего офицера и орденоносца, лагерное начальство его сразу же назначило бригадиром.
Его бригада должна была загружать глиной вагонетки, которые далее по рельсам отправлялись в формовочный цех. Казалось бы все хорошо. Но вот беда: его бригада в основном состояла из уголовников, которым по блатным законам работать было "западло".
Понимая, что пытаться заставить работать "блатных" опасно для его драгоценной жизни и здоровья (у излишне ретивого бригадира блатные у на глазах у всех ломом "отбили почки"), наш герой и не пытался командовать "блатными".
Он просто несколько недель, по сути, болтается в рабочее время возле глиняного карьера, не забывая при этом, естественно, как положено, несколько раз в день получать и поедать свою праведно "заработанную" пайку.
При этом искренне сочувствует, работавшей в формовочном цеху женщине-ударнице, такой же заключенной, как и он, которая стараясь изо всех сил, выполняла и даже перевыполняли норму и получала за это "большую" пайку.
Александр Исаевич быстро усвоил известную лагерную аксиому: "Губит на маленькая пайка, а большая".
То есть в лагере лучше не выкладываться на работе за повышенную пайку, которая не компенсирует погубленное за несколько месяцев здоровье, а нужно стремиться выжить, всячески экономя силы и энергию.
И это стало жизненным кредо Солженицына на все время его превывания в системе ГУЛАГ.
Ясно, что постоянное безделье "бригадира" не могло укрыться от бдительного взора руководства. Казалось бы подобного бесполезного "начальника" руководителям лагеря следовало бы лишить бригадирства и отправить на "общие работы"? Но нет...
Солженицын по-прежнему остается в должности начальника из "зэков", или на лагерном жаргоне - "придурка" . Мало того, - его делают табельщиком. То есть снова у него "непыльная работенка" не связанная с тяжелым физическим трудом.
Проходит время, и в сентябре 1945 года табельщика Солженицына переводят в Москву в трудовой лагерь, занимающийся строительством двух жилых домов, фланкирующих с севера площадь Калужской заставы (ныне это площадь Гагарина).
Здешние заключенные строят один из -западный - из двух парных полукруглых в плане жилых домов с невысокими декоративными "башнями", выходящими на Калужскую улицу. Теперь Калужская улица называется Ленинским проспектом.
Ныне это всем известная часть Ленинского проспекта у одноименной станции метро, а жилой дом, который строят "зэки" непосредственно примыкает к Нескучному саду. Там же в Нескучном саду размещаются и лагерные строения.
Вечерами будущий писатель с крыши недостроенного здания часто любуется красивыми видами освещенной огнями столицы, беседуя с другим "зэком- интеллигентом", бывших инженером, о прошедшей и будущей жизни на "воле".
В июне 1946 года Солженицын уже трудится в другом месте, и опять не на физически изматывающих "общих работах", а в "шарашке" при Рыбинском авиамоторном заводе, в системе спецтюрем 4-го отдела МВД.
В феврале 1947 года его переводят в аналогичную "шарашку" в подмосковный Загорск, а в июле того же года - в подобную же "щарашку" на севере Москвы на месте деревни Марфино.
Казалось бы, чего уж лучше? "Непыльные" математические расчеты и неплохое питание, и два года заключения из восьми уже "отмотал"...
Но склочный и неуживчивый характер Александра Исаевича дает себя знать. Вдруг, "что-то в теплом местечке у него пошло не так"... Солженицын разругался с начальством и оно отправляет его в мае 1950 года в Бутырскую тюрьму, а в августе того же года еще дальше - в Степлаг.
Степлаг - это особый лагерь в Экибастузе. А Экибастуз - это северный Казахстан. Это уже не "расслабон" в Московских и подмосковных тюрьмх, лагерях и "шарашках", это уже настоящий ГУЛАГ. Здесь в конторе от "общих работ" не спрячешься!
А жаль. Ведь в течении 5 лет из 8-ми летнего срока заключения общих работ, с их тяжелым физическим трудом и нередко на морозе, Александру Исаевичу удавалось ловко избегать... А тут - такая незадача! Не удалось все же нашему правозащитнику весь срок в конторе отсидеться.
Как, например, не менее известной "жертве ГУЛАГа", Л. Э. Разгону, который весь свой лагерный срок ни разу не был на "общих работах", а просидел 5 лет в теплой лагерной конторе нормировщиком, а потом красочно описывал страдания "зэков" своего Устьвымлага.
Но даже оказавшись в страшном Экибастузлаге Александр Иваевич не растерялся...
Продолжение следует...
