Привет! Я Даша, недавно переехала в США. Как раз по случаю переезда в Мичиган мне и удалось посетить Освенцим, пока я делала визу в американском посольстве в Польше.
Именно трудный переезд и подарил мне возможность исполнить давно откладываемую мечту — поездку в Польшу. Да так, что я прожила там 2 недели, в Варшаве и Кракове, и даже съездила в концлагерь.
Решила вспомнить и рассказать об этой поездке в Освенцим, потому что на днях подводила свои итоги 2022 года и обнаружила, что эта поездка оказалась не только одним из тех откладываемых желаний, которое удалось почти случайно осуществить. Но и наверняка одним из самых ярких впечатлений этого года.
мини-предыстория: до этого в Польше я никогда не была, но давно хотела, не особенно понимая, почему меня туда так тянет.
Знала только, что у меня девичья фамилия польского происхождения. И с детства запомнила историю, что полякам был дан язык с обилием шипящих за то, что те якобы много врут, и польский поэтому называли змеиным языком. Это и были мои основные ассоциации с Польшой перед поездкой.
Возвращаясь к поездке в концлагерь:
Во-первых, он не Освенцим. Освенцим —это старинный польский город, где находился концентрационный лагерь. Сам лагерь называется Аушвиц. И для всего мира он Аушвиц, так называли его сами немцы. Это только на постсоветском пространстве мы продолжаем называть Освенцим.
Чтобы попасть в Аушвиц, нужно озадачиться заранее. Я брала именной билет на экскурсию за пару дней. И ухватила одно из последних мест на русскоязычную экскурсию. Ужасно радовалась, потому что пока я не могла определиться с датой, разобрали мест 10-15 на ближайшие дни. На форумах говорили, что можно приехать самому и взять аудиогид. Но эта опция, насколько я поняла, работает только в определенные часы.
Чтобы успеть в Аушвиц к 9.15 на экскурсию, нужно было одной из первых электричек выехать из Кракова, где я остановилась. Я не успела выспаться и позавтракать, но была вознаграждена полупустым центром Кракова на рассвете. И это был, пожалуй, самый благостный момент того дня. Площадь старого города без людей в 6 утра.
Приехав в Аушвиц, я еще в очереди нашла русскоговорящую семью, и вместе мы уже нашли нашу группу. Экскурсию проводила полячка на русском. Несмотря на то, что говорила она с заметными шероховатостями, было очень интересно, ведь она работала там больше 20 лет и общалась со многими заключенными концлагеря, которые приезжали туда, когда Аушвиц уже стал музеем.
Буквально следующая фотография в моем телефоне после мирного утреннего центра Кракова — урна с человеческим пеплом. Она стоит на входе в музей. Там человеческий пепел. И он там везде. Им удобряли все близлежащие территории и скидывали в Вислу.
Я не думаю, что есть смысл рассказывать все ужасы, которую я там узнала. Все мы итак смотрели и читали о холокосте. Поделюсь лишь самыми сильными впечатлениями.
- Первые залы музея, куда нас привели, — это длинные просторные комнаты, по которым ты идешь и идешь, а по обе стороны от тебя находятся тысячи однообразных предметов. Зал с чемоданами, зал с посудой, зал с обувью. Выглядит словно вымер целый город. И решили собрать все вещи людей, которые там когда-то жили, и распределить по категориям.
- Все эти тысячи чемоданов, очков и тарелок принадлежали людям, которые до конца не знали, куда они едут. И просто надеялись, что все это понадобится.
Людей же привозили, сортировали, 70% отправляли сразу в газовые камеры. Никто не возмущался, потому что думали, что идут в душевые после дороги. Если кто-то сомневался, его выводили из общей массы и расстреливали за бараками. Там везде специально лежит песок, потому что так кровь лучше впитывается.
У приехавших на смерть людей забирали вещи, и даже была специальная работа у заключенных, где нужно было сортировать награбленное. Забавно, что это называлось "работать в Канаде". Как я поняла, Канада считалась очень богатой страной, поэтому так это и назвали. Работа в Канаде давала заключенным шанс выжить, именно благодаря отправке на "работу в Канаду" спаслась сводная сестра Анны Франк, Ева Шлосс.
Вообще, Аушвиц выглядит хорошо продуманной фабрикой уничтожения людей, которую еще и постоянно усовершенствовали.
Значит, приезжали люди, их сортировали. 70% сразу отправлялись в газовые камеры. Отобранные (часто в отборе людей на работу участвовал доктор Менгеле, который известен своими жестокими экспериментами над людьми) отправлялись на работу. Их фотографировали, выдавали форму, делали татуировки с номером на руке. И дальше в жутких условиях труда, в голоде и холоде человек планово умрет сам через пару месяцев.
При этом сами немцы, которые работали здесь, были частенько примерными семьянинами. Днем убивали людей, вечером играли с детьми в бассейне. Клубнику выращивали у дома, удобряя человеческим пеплом.
Вообще, только 10% немцев, работавших в концлагере, смогли найти и осудить. Остальные успели сбежать, большинство в Южную Америку.
То, что происходило здесь, считается преступлением без срока давности. Нам рассказали, что буквально несколько лет назад нашли какого-то старика, которому уже за 100 лет, работавшего бухгалтером в Аушвице. По состоянию здоровья присудили домашний арест. А он всю жизнь прятался.
Я намерено, кстати, говорю люди, а не евреи, хотя их, конечно, было подавляющее большинство. Нам сказали, что русских в Аушвице выжило 92 человека из тех 15 тысяч человек, которые туда попали. А всего +- 1,5 млн. человек закончили здесь свою жизнь.
Прямо перед поездкой в Аушвиц я разговаривала с подругой, у которой прадед оказался тем советским солдатом, который умер в этом концлагере. Узнала их семья об этом относительно недавно, уже она, его правнучка, отправили запрос в архив Аушвица и им пришло подтверждение, что он значился в списках военнопленных, которых туда отправили.
Удивительно, но ощущение боли и тяжести в Аушвице я не ощутила. Смерть тут явно для многих была освобождением. Показалось, что там тишины много, скорби, отчаяния. Из всех музеев, в которых я была до этого, больше всего по атмосфере напомнил Пермь-36, музей истории политических репрессий.
После Аушвица я долго не могла прийти в себя. С одной стороны, меня пугало до каких крайностей может дойти человек, раз способен убивать себе подобных. А с другой, была восхищена в каких жутких условиях все-таки способны выжить люди, а главное, как они могут после опыта концлагеря жить дальше.
Уже после этой поездки я прочла "После Аушвица" Евы Шлосс и популярную сейчас книгу Эдит Евы Эгер "Выбор. О свободе и внутренней силе человека", до этого читала Виктора Франкла "Сказать жизни да!". Все они по сути автобиографии, но акцент в них не на ужасах концлагеря, а именно на способности человека пережить такой травматичный опыт и остаться способным любить и самому выбирать, как относиться к тому, что было в нашей жизни.
- Благодарю за то, что дочитали! Чтобы не потерять меня в своей ленте, подписывайтесь на канал.
Больше о моих многочисленных переездах можно почитать здесь:
- Как мы переехали в Америку (долго, дорого, без гарантий), но, надеюсь, не зря
- Из Франции в Татарстан: как и почему я переехала в Казань, где у меня никого нет
- Как мы переехали во Францию и почему уезжаем дальше
