«Живопись метамодерна», «новая искренность», «возвращение к идеалам», «гуманизм 2.0»... Какие прекрасные термины! Как много обещаний лучшего будущего таится в каждом из них. И как же замечательно, что из плоскости сугубо теоретических рассуждений они наконец-то начали перебираться в реальное измерение.
Те, кто хорошо знает наш канал, не дадут соврать: проблеме постмодернизма мы посвятили не один десяток статей. Все эти годы мечта о победе нео-ренессанса над «пластиковым миром» кружила наши головы. Помогала работать, стремиться, развиваться...
И вот сейчас обстоятельства начинают складываться благоприятным для нас образом. Эра корпоративно-потребленческой глобализации подходит к концу. Мировая культура уволилась с должности менеджера по продажам и перестала стесняться своих «корней». Конец истории, напророченный Фукуямой, оказался мороком и блажью. Отшутиться от актуальных вызовов современности, спрятавшись «в домике» постиронии, у наших идеологических оппонентов уже не выходит. Или, по крайней мере, выходит совсем не так легко и ловко, как в конце десятых. В мире живописи всё чаще появляются молодые мастера, для которых реальность не является ни игровой площадкой, ни цирковой ареной, ни филиалом эстетического фастфуда. Эти художники уже не стесняются на полном серьёзе посвящать свой талант и своё трудолюбие старому доброму исследованию мира, данного человечеству в мыслях и ощущениях. Не деконструкции, не критике, не осмеянию, а именно бережному изучению и отображению. Что это, если не симптомы глобального выздоровления изобразительного искусства?
А потом на небосклоне отечественной живописи вспыхивает звездочка, к примеру, Ильи Хохрина. И наши дорогие коллеги начинают недоумевать, листать справочники и заваривать кофейную гущу. Как же, мол, так? То у него на полотне преобладают элементы выраженного фотореализма, то доминируют приёмы экспрессионистов, то проглядывает лиричная академическая классика! Это что же получается, товарищи господа? Опять обыгрывание вместо анализа и отсылки к чужим полотнам вместо собственных идей? Уж не пытается ли сей превосходно оснащённый технически, но неясно ориентированный идеологически живописец играться с нами в псевдометамодерн, на деле являющийся постпостмодернизмом? Неужто опять проклятущая бодияровская гиперреальность заместо пленэра повстречалась?
Сомнения и страхи старших коллег по искусствоведческому цеху понятны. Но безосновательны. Илья Николаевич — прекрасный современный художник, чей стиль однозначно принадлежит школе новой искренности. И, как любой метамодернист, он ведо́м вдохновением. Вот только как в наш век всё ещё постмодерна прикажете отгородиться от его флюидов? Нельзя требовать от художника стать тем, кем он не является. Современное общество маскарада диктует стиль жизни, разбитый сразу на несколько «плоскостей». В одной из них мы с Вами — реальная персона с семейным статусом, эстетическими преференциями и планами на выходные. В другой — виртуальная личность, самоидентифицирующаяся никнеймом и изъясняющаяся мемными фразами. В третьей — автор статьи на платформе «Дзен», который обязан забыть все свои личные симпатии и анализировать материал сугубо диалектически. А в четвёртой — опаздывающая на свидание особа, которой нужно успеть дописать этот материал, а затем умудриться провести себя в минимальное соответствие с чужими ожиданиями.
Двадцать первый век привил человечеству умение менять не только образы, но и личности целиком. Помните, как там пелось у одной замечательной группы: «Отказаться от мысли быть только собой — хорошо, как от вредной привычки». Мы, дети постсоветской реальности, миримся с тем, что помимо содержания существует ещё и, прости Господи, контент. Помимо сути — нарратив. А количество уравнений правды меньше количества неизвестных, содержащихся в них.
Мы хотим сказать, что Илья Николаевич Хохрин творит в столь непохожих стилях и жанрах, поскольку вдохновляется очень разнородными, разномасштабными и разносодержательными явлениями, событиями, фактами и те́зисами. Некоторые его картины — субъективный отклик души на сложное, «многовекторное», невыразимое словами чувство. Другие — попытка поделиться со зрителем приятным эстетическим переживанием, вполне поддающимся выражению языком линии и цвета. Третьими вовсе результат долгой рефлексии, где не обойтись без символов и отсылок. И на каждый новый творческий вызов отвечает немного иной Хохрин. Иная личность единой натуры неравнодушного человека и очень разностороннего живописца. Вот почему его картины так многообразны, непредсказуемы и свежи, так неохотно поддаются попыткам вместить их в концептуальные рамки, но так легко находят свою аудиторию. В них действительно есть многое для многих и что-то для каждого. Но это никакой не постмодерн. Это самая настоящая живопись «нового ренессанса». Да, такого термина пока не существует. Но почему бы именно нам с Вами, дорогой читатель, его не изобрести? Тем более что повод достойный.
Автор: Лёля Городная
