Анфиса Дмитриевна плохо спала сегодня. Опять ее бабушка приснилась с напряжённым лицом и строгим вопросительным взглядом.
- Ой не к добру это, - подумала Ведунья, - что то опять мне сделать надо и похоже, что прямо сейчас.
Она вставила ноги в овечьи чуни и поплелась на кухню топить печь и ставить чайник. Из лучины и старых газет постепенно разгорелся огонь в топке. Сначала несмело, а потом более уверенно и радостно запрыгали язычки пламени по поленьям.
В избе было прохладно, если не сказать, что холодно. Стояли крещенские морозы. Неуютные утра в частном доме - почти классика жанра. Это уж потом, как натопишь печь становится тепло, а прямо с утра, да ещё пока за окнами темно, сидишь, ждёшь когда чайник закипит и стараешься не замечать лёгкий озноб и это неприятное сосущее ощущение под ложечкой.
Старушка посмотрела на часы - стрелки показывали пять утра.... Однако....
Давненько она а такую рань несусветную не поднималась. И зачем это, интересно, ее организму понадобилось...
Где- то близко залаяли собаки, нехорошо так, истерично. То ли залаяли, а то ли завыли, и зло так, но и со страхом. Ведунья выглянула в окно, через низкий забор, мелькнула какая- то тень, а потом ещё одна. Их было хорошо видно на фоне ярко-белого снега.
Изба у Анфисы Дмитриевны стояла на самом краю села, покосившийся забор уже давно перестал выполнять свою заградительную функцию. Так, просто намечал границы ее владений. Но Анфиса Дмитриевна знала, пусть чисто условные, пусть даже ниточка, к колышкам привязанная, но всегда должны быть выставленные границы, означающие: "Тут мое - там чужое". Это только кажется, что если забор не два метра, то не защищает. Защищает, ещё как. Как и любая ограда, пусть совсем символическая, даже ручка, перед собой положенная на неприятных переговорах, даже она способна не пустить негатив за свои границы. Так что любая ограда - это защита. Это важно и нужно.
- Ну раз проснулась так рано, надо идти, смотреть - решила Анфиса Дмитриевна. - Приберет Господь, дак туда и дорога, значит время пришло. Но кто- то там точно есть. Она взяла ухват от печи, накинула телогрейку и вышла на порог. Медленно начинал брезжить рассвет, тьма постепенно таяла и сменялась серой липкой дымкой. Женщина направилась в сторону огорода.
Там в кустах малины она увидела большую собаку, нет... Все же не собаку, а самую настоящую волчицу, рядом с которой лежал и тихо скулил волчонок. Оба были в крови. Волчица тяжело дышала.
Правил у Анфисы Дмитриевны было в жизни всего два. Первое: все живое жить хочет. Второе: кто пришел за помощью и попросил - эту помощь получает.
Она наклонилась к зверю и своим старческим голосом, тихо, не мигая, глядя прямо в глаза волчице медленно произнесла
- В дом иди... И волчонка неси своего, зашивать будем. Не обижу. Если за помощью пришла - помогу.
Волчица не мигая смотрела на старушку. Затем медленно встала, взяв в зубы волчонка и пошла за Анфисой Дмитриевной. Зашла за ней в дом и рухнула в сенях. Это было весьма кстати, бодрствующего волка колоть иголкой было бы крайне волнительно. Ведунья осмотрела волчонка, раны были неглубокими. Мать успела его защитить, У волчонка была лишь пара царапин, которые нужно было только обработать. Зато у волчицы был основательно разодран левый бок, тут без швов было никуда. Перекись водорода на ране зашипела и Анфиса Дмитриевна принялась зашивать...Вскоре дело было сделано. Она перевязала зверя и устроила ее на старом одеяле. Рядом поставила еду.
Ведунье всегда носили дары односельчане. Кто мясом, кто молоком, кто овощами и фруктами. Она не просила, люди сами несли. А накануне, сосед Иван сходил на охоту и добыл крупного лося, поделился мясом, чуть ли не со всеми стариками в деревне. Знал отлично сколько мясо в магазинах стоит.
Когда волчица очнулась перед ее носом лежали кусок лосятины и миска молока. Волчий ребенок уже был накормлен и сопел рядом с матерью. Кому- то взгляд диких желтых глаз ничего бы не сказал, но Анфиса Дмитриевна лишь усмехнулась в ответ и тихо прошептала:
-Мать, все в порядке с вами будет, сейчас ешь, спи, и ничего бойся. Только по нужде прошу на улицу, и так чтоб никто не видел. Оставайся тут пока не окрепнешь.
Волчица поела и опять провалилась в сон.
Неделю Анфиса Дмитриевна не принимала посетителей, выхаживала зверя. А потом Волчица оправилась и ушла. Но нет- нет, да и приходила вместе с волчонком со стороны леса в особо холодные и голодные ночи. Анфиса всегда чувствовала ее визиты, просыпалась, пускала в дом отогреться и подкармливала.
- Анфиса Дмитриевна, ты собаку чтоль завела? - Как- то ее спросила соседка.- Вон следы от лапищ каких на снегу.
- Ага, подкармливаю иногда дворняжку одну, когда голодает.
- Не боишься?
- Чего?
- Что укусит?
- Ой, другого надо боятся и у собак так и у людей.
- Чего же?
- Не того, что укусит, а того, что не накормишь вовремя, когда голодать будет.
- Доброта - это хорошо.- кивнула соседка.
- Не доброта это, - махнула рукой Анфиса Дмитриевна, - прагматизм. Просто голодная собака превращается в угрозу. А если более глубоко копнуть, то если лично к тебе обратились с просьбой помочь, и ты в данный момент как раз можешь выручить, то не простое это стечение обстоятельств. Почти всегда так. Конечно, это не про то, что последнюю рубашку первому встречному нужно отдать. Но если есть сейчас ресурс в достаточном количестве, чтоб не в ущерб себе, то помогать надо. Значит, не просто так Вселенная к тебе нуждающегося направила, может в этом часть смысла существования твоего. Да и ресурс- то у тебя может нужный и есть, только затем, чтоб поделиться с тем, кто обратился лично и попросил. Откажешь - изменишь своему предназначению и можешь судьбу свою поменять не в лучшую сторону.
- Ты поэтому никому в помощи не отказываешь?
- А как отказывать, если я уверена, что сила моя не ради меня мне дана? Ради меня если бы только, то не в деревянном бы старом доме жила и пенсию бы раз в сто больше получала, или в лотерею бы выиграла - засмеялась Ведунья. - Значит не ради корысти моей, точно.
- Логично... Спорить тут не буду. Да и тебе виднее. - соседка решила сменить тему, - А слыхала ты, что в лесу, рядом с деревней нашей егерь Колька замёрзший труп Зека нашел? Особо опасный говорит, опознали уже, из колонии сбежал... Чуть ли не серийный убийца. Волки, говорит, загрызли, а есть не стали. Странно.
- Не странно, волк ведь не подбирает падаль, образует пары на всю жизнь, в каком- то смысле - это символ чистоты.
- Ну я тоже поняла, что наши волки даже получается вроде как и защитили, но пусть они живут подальше от нас.
- Да. Пусть сыты будут волки и подальше от нас, - улыбнулась Анфиса Дмитриевна.
